Работа продолжалась целый месяц. Это было прекрасное время, хотя был отдан приказ, запрещавший выдавать увольнительные. Но кому нужна была увольнительная в этих условиях? Саперные роты доставляли необходимые строительные материалы, готовые броневые колпаки для дотов. Строительно-монтажные работы вели солдаты саперной роты. По ночам солдаты были полностью предоставлены самим себе. Офицеры редко приходили на строительную площадку днем, а ночью этого вообще никогда не случалось. Солдаты старались не очень утомлять себя работой днем, чтобы сохранить силы на ночные развлечения. После ночных попоек они чувствовали себя настолько разбитыми и уставшими, что при всем желании не могли бы работать усердно. Поэтому-то работа и затянулась на целый месяц.

Иначе было на строительстве позиции номер двадцать восемь у мыса Макапуу. Здесь было совсем не так хорошо. Тридцать отбойных молотков предназначались именно для этого участка. А поскольку для работ здесь назначили целый взвод, то с солдатами неотлучно находился офицер. Женщин можно было встретить только в десяти — пятнадцати километрах отсюда. Ни баров, ни других увеселительных заведений поблизости не имелось.

Мыс Макапуу являлся самым уязвимым участком в районе обороны. Если бы противник высадился у Канеохе, то он смог бы двигаться к Гонолулу только по двум дорогам — дороге Пали и шоссе Каланианаоле, у мыса Макапуу. Позиция у мыса оборонялась взводом оружия под командованием Пита Карелсена и пехотным взводом. Солдаты обоих взводов трудились, как рабочий батальон.

Постепенно, но мере того как заканчивалась работа на других участках, а у Макапуу дела не двигались с места, сюда перебрасывалось все больше и больше людей. Наконец здесь собралась вся рота и работать начали в три смены, круглые сутки. Работали с энтузиазмом. Особенно высокой производительности добилась ночная смена, которой руководил Уорден. Повара добровольно оставались работать на ночь, чтобы готовить людям бутерброды и кофе. Маззиоли, приехав сюда из Скофилда на два дня, надел свой рабочий комбинезон, которым никогда раньше не пользовался, и удивил всех своими способностями землекопа. Люди обвертывали стертые до крови руки носовыми платками и продолжали трудиться, не жалея сил.

За месяц все было сделано, и рота отправилась обратно в казармы. У многих болели плечи, распухли кисти рук, ныли суставы.

Так было двадцать восьмого ноября тысяча девятьсот сорок первого года.

В те шесть недель, с шестнадцатого октября по двадцать восьмое ноября, когда рота находилась на учениях и солдатам приходилось много трудиться, Роберт Прюитт все еще наслаждался свободой, правда приобретенной довольно дорогой ценой.

Ко времени начала учений он чувствовал себя еще неважно, рана побаливала, особенно но ночам. Не раз он вынужден был вставать ночью и ходить по комнате или курить, сидя в кресле, чтобы как-то отвлечься.

Когда в учениях наступили самые горячие дни, когда «обороняющиеся» отражали высадку десанта «противника», Прюитт в это время почувствовал себя лучше. Но он понял, что пятьдесят процентов удовольствия, получаемого от свободы, которой он пользовался, теряется из-за того, что перед ним все время стоит перспектива возвращения в часть.

Прюитт, конечно, знал о начавшихся учениях. О них ему рассказали подруги еще за два дня до начала учений. Кроме того, об учениях писали газеты, и Прюитт каждый день внимательно знакомился со всеми новостями.

Обычно он не очень доверял газетным сообщениям и раньше газет практически не читал, а здесь, в доме Альмы, чтение газет стало для него необходимым занятием. Ради чтения газет Прюитт отказывался от слушания пластинок, приготовления коктейлей и прогулок на балконе.

Подруги еще крепко спали, когда Прюитт вставал, готовил себе завтрак, а затем усаживался в кресло и погружался в чтение газет. Как правило, на это у него уходило все утро, особенно если в газете оказывался интересный кроссворд. К этому времени девушки вставали, и Прюитт завтракал вместе с ними второй раз. По воскресным дням газет хватало Прюитту до трех-четырех часов дня, и он был невероятно рад этому.

В газетах, конечно, ничего не говорилось о строительстве оборонительных сооружений во время учений, и Прюитт ничего не знал о тех трудностях, которые выпали на долю роты, пока наконец он не отважился побывать в кафе «Голубой якорь» и поговорить с Розой.

Чтение книг по-прежнему оставалось главным времяпрепровождением Прюитта. Увлечение книгами не было для него чем-то новым. У Прю уже был такой период, когда он читал запоем, — во время пребывания в госпитале в форту Майер. Там имелась небольшая, но хорошая библиотека, и Прюитт прочитал чуть ли не все книги, тем более что других занятий не находилось. Он набрасывался на книгу, как голодный на еду. Как, попробовав небольшую порцию какого-то вкусного блюда, человек загорается желанием наесться до отвала, так и с книгой, — прочтя страницу, человек не может успокоиться, пока не дочитает всю книгу до конца.

Прюитт прочитал от корки до корки все книги, которые имелись в библиотеке Жоржетты, даже самые плохие из них, далекие от реальной жизни, — эти книги тоже нужны были Прюитту: он читал их, чтобы убить время.

Прюитт проводил за чтением чуть ли не круглые сутки. Если девушки просыпались в полдень или возвращались домой поздно ночью, они всегда находили его за чтением книг или газет. Он обычно сидел в кресле, а рядом на столике стояла бутылка. Прюитт даже установил, что если выпить три-четыре рюмки, то книги приобретают больший интерес, их содержание кажется более реалистичным. Чтение настолько захватывало его, что даже на вопросы подруг он отвечал односложно, как будто недовольный тем, что его отрывают от важного дела.

Альме все это было не по душе. Она пыталась вступить с ним в разговор, но он никак не реагировал на ее попытки, продолжал сидеть, уткнувшись в книгу. Тогда Альма обиженно уходила в другую комнату и включала проигрыватель на полную громкость. А вообще Альма очень редко включала проигрыватель.

За три дня второй недели своего пребывания в доме подруг Прюитт прочел все, что было в коллекции Жоржетты, и стал теперь каждый день напиваться до бесчувствия. Обычно ему удавалось прочитать две-три книги в день, и он как-то не задумывался над тем, что запас книг истощается. А теперь, оказавшись без дела, он впал в глубокий запой. Пьяному, ему вдруг начинало казаться, что Жоржетта очень похожа па героинь тех книг, которые она так старательно собирала.

Когда Альма вернулась с работы и нашла его лежащим у дивана в совершенно бесчувственном состоянии, она подняла страшный скандал, излила на него всю злость, накипевшую у нее с тех пор, как он увлекся чтением. Скандал закончился примирением. Прюитт обещал бросить пить, если она будет приносить ему книги из библиотеки. Ни у Альмы, ни у Жоржетты не было карточки в библиотеке, но Альма как-то сумела ее добыть и стала регулярно приносить ему книги. В основном это были различные детективы. Оказавшись в положении убийцы, Прюитт заинтересовался всем, что связано со свершением и раскрытием преступлений. Он прочитал огромное множество детективов, но ни в одном из них так и не сумел найти что-нибудь похожее на свои собственные переживания. Скоро все уголовные романы и повести ему надоели.

Прюитт вспомнил вдруг, как много и часто Мэллой рассказывал о Джеке Лондоне. К удивлению Альмы, он попросил ее взять в библиотеке книги этого писателя и по-настоящему увлекся ими.

Хотя при чтении книг Лондона Прюитту пришлось прибегнуть к помощи словаря, он все же читал их быстрее, чем другие книги. Ему казалось, что автор пишет об очень простых и близких ему вещах. Теперь он понял, почему Мэллой так высоко ценил Лондона.

Читая роман «Мартин Иден», Прюитт сделал для себя вывод, что совсем неплохо вести список книг, которые следовало бы прочитать, как это делал Мартин. Среди произведений Лондона оказалось очень много таких книг, которые Прюитт взял себе на заметку, о которых он раньше никогда не слыхал. Свои записи Прюитт вел в маленьком блокнотике, который Альма купила по его просьбе. Заглядывая в блокнот, Прюитт, как ребенок, радовался все увеличивавшемуся списку. Он дал себе клятву прочитать эти книги во что бы то ни стало и с гордостью думал, что при следующей встрече с Мэллоем ему уже не нужно будет лишь слушать его раскрыв рот — он сможет возражать ему, спорить с ним.