— Узнайте, что там происходит. Если требуется помощь, немедленно сообщите.

Вася дружески козырнул Петрову и побежал на левый фланг. Он довольно скоро добрался до блиндажа командира участка Орехова и от него узнал, что немцы здесь сумели ворваться в окоп, но были полностью уничтожены.

— Немцев выбили, одного захватили в плен, — весело доложил Орехов. — Послал туда Антропцеву предупредить, чтобы ребята сгоряча не укокошили пленного…

— Как это Оля быстро так успела добраться сюда? — удивился Вася. — Немца и я хотел бы посмотреть.

— Ну что ж, иди погляди, — согласился Орехов. — Он у металлистов, на левом фланге.

Выйдя из блиндажа, Вася торопливо побежал вдоль окопа, то и дело обмениваясь шутками со знакомыми хлопцами. Пробежав сотню шагов, он наткнулся на завал. Прямое попадание снаряда разрушило бруствер. Земля завалила окоп, и, чтобы пройти дальше, приходилось почти по пояс высовываться наружу.

Поднявшись на завал, Алексеев бросил любопытный взгляд в сторону немцев и вдруг увидел распростертую на снегу Антропцеву. Забыв о своей безопасности, Вася выскочил из окопа и нагнулся над девушкой.

— Оленька, что с тобой? — ласково прошептал он и тут увидел около ее головы алое пятно, ярко выступающее на белом снегу.

«Тяжело ранена или, быть может, убита?» — с отчаянием подумал Вася. Все еще не веря себе, он приподнял Антропцеву и сразу почувствовал мертвую тяжесть ее тела.

Не помня себя, задыхаясь от сдерживаемых рыданий, Алексеев подхватил Олю под мышки и осторожно стянул ее в окоп.

— Ребята! — прерывающимся голосом крикнул он. — Оля Антропцева убита…

К нему сбежались бойцы Молодежного отряда.

— Прямо в висок угодила пуля! — вздохнул маленький, щуплый ученик токаря с Путиловского завода.

— Ну, гады, доберусь я до вас! — погрозил кулаком в сторону немцев дюжий молодой кузнец. — Ох, доберусь!..

Вася Алексеев молча вглядывался в застывшее лицо девушки. Она лежала как живая. Вася вдруг почувствовал, что еще минута — и он может разрыдаться.

— Надо… доложить… Лебедевой, — сдавленным голосом проговорил он и побежал вдоль окопа.

В блиндаже сидели Лебедева, Блохин и Петров.

— У нас случилось большое несчастье — убита Оля Антропцева… — каким-то безжизненным голосом произнес Алексеев, входя в блиндаж.

— Что?! — воскликнул Петров. — Когда это случилось? Я только что видел ее.

— Отправилась передать распоряжение на левый фланг. По дороге ее подстрелили. Пуля попала в висок, — пояснил Алексеев.

— Антронцеву надо похоронить с почестями, — распорядилась Лебедева и вздохнула: — Такая молоденькая, совсем девочка еще…

Петров тоже был ошеломлен смертью Антропцевой. В его памяти, как живая, стояла оживленная, разрумянившаяся девушка, какой он видел Олю совсем недавно.

— Большая потеря для нашей молодежи, — покачал головой Блохин. — Умела она организовать парней и девчат… А пела как! Точно соловей весной…

Темнело по-зимнему быстро. Над заснеженной землей низко нависло черное, беззвездное небо. Нарва горела, и тучи над городом казались залитыми кровью.

Вскоре начался отход красногвардейских отрядов от Нарвы. В голове шел Стальной отряд. Латыши и моряки двигались сзади него. Молодежный отряд пока оставался в окопах.

Немцы, как видно, не заметили начавшегося отступления и безмолвствовали.

По узким, по-ночному темным нарвским улицам почти бесшумно двигались рабочие-красногвардейцы, латышские стрелки, матросы. Город казался вымершим, только собаки остервенело лаяли в глубине дворов.

У моста через Нарву сошлись сразу несколько колонн. Началась перебранка, шум, толкотня. Все хотели поскорее попасть на мост.

Из темноты показался всадник и зычным командирским голосом объявил, кто за кем переходит мост.

— Неправильно! Мы раньше пришли, — закричал кто-то из толпы.

— Под расстрел захотел?! — разозлился всадник. — Я здесь командиром поставлен! Братки, хватай всех, кто не подчиняется моим распоряжениям!

— Есть, товарищ Дыбенко! Мигом переловим всех горлопанов, — сразу отозвались несколько матросов.

Крики смолкли.

— Рабочие отряды — проходи! Остальные — посторонись! — наводили в толпе порядок моряки. — Иди по четыре в ряд, а не как коровы на водопой.

Когда Стальной отряд шел через город, Лебедева шла в голове отряда вместе с Блохиным и Петровым.

На привокзальной площади комиссар сказал Петрову:

— Идемте со мной, товарищ Петров! Проверим, что делается на станции…

В здании вокзала и на железнодорожных путях было пусто. Все, что только было возможно, уже вывезли за реку. Матросы подрывали стыки рельсов и стрелки.

На месте оказался лишь дежурный телеграфист, уже седеющий сутулый человек. Лебедева справилась, с кем имеется связь.

— На восток — до Петрограда, на юг — до Гдова, а на запад связи нет даже с соседней станцией Сольдино, — сообщил телеграфист.

— А с товарищем Дыбенко можете связаться? — спросил Петров.

— Могу! Он находится на блокпосту за мостом, в Ивангородском форштадте. Связаться можно по телефону и по телеграфу.

— Соединитесь с Дыбенко, — распорядилась Лебедева. К телефону подошел Парский. Он обрадованно сообщил, что «все идет хорошо».

— Как хорошо, коль Нарву оставляем?! — возмутилась Лебедева.

Но, по мнению Парского, могло быть гораздо хуже.

— Противник имеет большое превосходство в силах, и тем не менее нам удалось уйти от разгрома и окружения, — спокойно доказывал военспец. — Значит, немцы не сумели уничтожить нашей живой силы и прорваться к Петрограду. Товарищ Дыбенко у моста через Нарву. Он очень беспокоится о вас, не зная, где вы находитесь…

— Я на вокзале. Через четверть часа буду у моста.

— Поскорее перебирайтесь на правый берег реки. Немцы мелкими частями просачиваются к вокзалу, — предупредил Парский.

— Здесь пока тихо! — ответила Лебедева.

Но тут совсем близко вспыхнула сильная перестрелка. Лебедева торопливо положила трубку.

— Уходите! — приказала она телеграфисту.

— Я здешний, знаю все ходы и выходы. Уйду у немцев из-под носа. А товарищу Дыбенко нужно знать, что немцы делают в городе, — объяснил телеграфист.

— Спасибо вам за вашу самоотверженную работу, товарищ! — крепко пожала ему руку Лебедева. — А где же товарищ Петров?

— Я здесь! — откликнулся инженер из глубины комнаты.

Он успел побывать на путях и убедился, что стрельбу подняли несколько немецких разведчиков, которые нарвались на моряков и поспешили уйти.

… Когда инженер с Лебедевой вышли на привокзальную площадь, их остановили матросы.

— Стой! Кто идет? — окликнул один из них.

Лебедева назвала себя и своего спутника.

К ним подошел высокий матрос. Осветив спичкой лицо комиссара, проговорил:

— Впрямь товарищ Лебедева! Чего вы тут бродите? Немец занял уже полгорода. Торопитесь к мосту, мы проводим вас туда.

По темным пустым улицам Лебедева, Петров и несколько матросов направились к Нарве.

Мост охраняли десятка два моряков и латышских стрелков. Они доложили Дыбенко, что все отряды уже отступили за Нарву, где-то в городе находится только рота Молодежного отряда под командованием Орехова. Она должна вот-вот подойти…

— Мост минирован? — спросила Лебедева.

— Так точно! — ответил один из латышей. — Только у нас просьба, товарищ комиссар. Дайте нам такого человека, который хорошо разбирался бы в этих разных шнурах. Мы с ними дела не имели…

— Хорошо! — кивнула Лебедева. — Вот, я оставлю вам товарища Петрова, он будет у вас за командира… Прошу вас, товарищ Петров, остаться здесь до взрыва моста. Затем приходите к Дыбенко, он находится в вагоне у блокпоста. В Стальной отряд я сообщу о данном вам поручении.

Дожав руку Петрову, Лебедева пошла через мост.

Наступила тишина. Через мост проходили одиночные красногвардейцы, моряки и запоздалые обыватели, жившие в форштадте, но арьергарда Орехова все еще не было. Город казался угрюмым, словно вымершим. Изредка в разных местах раздавались одиночные выстрелы, и вновь все смолкало. Петров проверил, хорошо ли минирован мост.