— Конечно, просто мне не верится, что ты будешь так далеко.

— А ты представь, что я в Луксоре. Мы и здесь нечасто видимся.

— В Англию! — Она сжала пальцы. — Не может быть. Ты будешь очень далеко! Мы больше не будем вместе!

— Таша, не думай об этом. Ты неправа.

Он посмотрел ей в глаза, и Ташариана постаралась, чтобы он не заметил в них отчаяния. И все-таки она расплакалась.

— Неужели ты не понимаешь? — сказал он, притягивая ее к себе. — Я должен. Я получу профессию, сделаю карьеру, у меня будут деньги.

— Ты бросаешь Египет. Ты бросаешь меня.

— Нет, Таша, никогда.

Ее сердце было разбито. Даже в самых дурных снах она не представляла, что наступит день и Джейби скажет ей, что уезжает из Египта. Стоит ему покинуть нильскую землю, как он забудет свою подружку, родной дом, детство.

— Мы всегда будем вместе, Таша, — сказал он, обнимая ее. — Я тебя люблю.

Когда до нее дошло, что он сказал, он уже крепко прижал ее к себе и коснулся теплыми губами ее губ. Она не двигалась. Просто стояла и позволяла себя целовать. Но вдруг ожила ее любовь к нему, и она обхватила его за шею, изо всей силы желая, чтобы он целовал и ласкал ее. Какую же пустую она вела жизнь, лишенную любви и доброты! Она знала только дисциплину, уроки, пение, но ведь у нее еще есть душа! Ей нужна помощь. И Джулиан помогал ей руками, губами, ласками — всем, что мужчина дает женщине, когда искренне любит ее.

— Ох, Джулиан!

Она прижималась к нему, ласкала его спину, расправляла плечи, освобождая силу мужчины своими ладонями.

Она закрыла глаза и трепетала в его объятиях, пока он набирался смелости и гладил ее шею, спину, ягодицы, ноги. Ташариана вздохнула и еще ближе прильнула к нему, потеревшись грудями о его грудь и наивно провоцируя его разрушить последнюю преграду между ними.

Они не могли разнять объятий, как не могли положить конец поцелуям. Детская дружба переросла в нечто большее. Теперь они были взрослыми мужчиной и женщиной, и почти неодолимо было искушение познать друг друга до конца, но Ташариана знала, что Джейби должен уехать, и не могла отдаться ему, а потом отпустить его на все четыре стороны. Она не могла насладиться его любовью, а потом ничего не знать о нем много лет.

Тяжело дыша, она отодвинулась. Губы у нее распухли, груди требовали прикосновения его рук, но здравый смысл взял верх.

— Таша, — прошептал Джейби, пытаясь вновь привлечь ее к себе.

— Хватит, Джулиан. Хватит.

— Ты права. — Он облизал губы и пригладил волосы, стараясь взять себя в руки. — Я потерял голову.

Неохотно отпустив ее, он сказал:

— Подожди. У меня есть кое-что для тебя.

Еле передвигая ноги, он поплелся к лодке, вытащил из нее сумку и пошел обратно, пока Ташариана с радостью и печалью наблюдала за ним.

Джейби протянул ей бумажную сумку.

— Это тебе, — сказал он. — Прощальный подарок.

Ташариана взяла сумку и вытащила из нее шкатулку в виде кошки.

— Какая красота! — не удержалась она. — Где ты ее отыскал?

— На базаре. Это музыкальная шкатулка. Заведи ее.

Улыбаясь сквозь слезы, Ташариана нашла ключик и повернула его. Нежная мелодия полетела над поляной. Она посмотрела в лицо Джейби, сиявшее нежностью, которая согрела ее сердце.

— Спасибо, — пролепетала она.

— Там еще кое-что внутри. Но ты посмотришь, когда я уйду. Хорошо?

— Хорошо. — Она смотрела на него сквозь слезы и гладила ладонью ему щеку. — Джулиан, я буду очень скучать по тебе.

— И я тоже буду скучать по тебе. Честное слово!

— Я каждый день буду думать о тебе.

Он опять обнял ее и поцеловал, осушая ее слезы, а она, возвращая ему ласки, никак не могла понять, откуда ей взять силы отпустить его, сказать "до свидания", как вдруг они услышали чей-то вскрик.

— Мисс Хигази! — прошипела госпожа Эмид, начальница консерватории.

Сзади нее, как три стража, шли администраторши, и госпожа Эмид, словно чувствуя их поддержку, метала громы и молнии. Скрюченным пальцем она ткнула в Джулиана.

— Сейчас же отойдите от этого молодого человека!

Ташариана не в первый раз видела госпожу Эмид в гневе, но в таком — никогда. Испугавшись лютого выражения ее глаз, она покорно вернулась в школу, зная, что если оглянется на Джулиана, то подвергнется еще более тяжелому наказанию. И все-таки она оглянулась. Джейби стоял в нерешительности, не зная, что делать. Начальница прикрикнула на нее, и, в последний раз взглянув на друга детства, она зашагала обратно в свою пустую и скучную жизнь, прижав к груди музыкальную шкатулку. Ташариана была так расстроена новостями Джейби, что совершенно не думала о наказании, которому должна была подвергнуться за ослушание.

Вот и ворота. Все так же молча они миновали лестницу и холл по дороге к кабинету начальницы. Ташариана вошла в загроможденную вещами комнату и с удивлением услышала, как госпожа Эмид захлопнула дверь.

— Ты! — крикнула начальница в ярости. — Ты с самого начала доставляла нам одни неприятности!

Ташариана отступила к книжному шкафу, еще крепче прижав к груди шкатулку. Странное дело: она почти не нарушала правила, но ее вечно наказывали за чужие грехи и просто так. Однако спорить с начальницей не стоило — себе дороже. Тем не менее время от времени ее упрямая натура давала себя знать, и она не желала стыдливо опускать голову, особенно если ей нечего было стыдиться. Вот и сейчас Ташариана стояла с высоко поднятой головой.

— Ты торгуешь собой!

— Нет!

— Лгунья! Ты нарушила наши правила и назначила свидание мужчине!

— Он — мой друг детства. К тому же он уезжает. Вы, конечно же, не…

— Молчать!! — завопила начальница.

Она подошла к Ташариане и вырвала у нее из рук музыкальную шкатулку.

— Это что, плата за услуги? Сколько раз ты с ним встречалась? Шлюха!

Ташариана побледнела. Госпожа Эмид не имеет права называть ее так.

— Я не шлюха!

— Молчать! Твое дело отвечать на вопросы!

Ташариана крепко сжала зубы, стараясь сдержать гнев и боль и прекрасно понимая, что ее жизнь и смерть в руках начальницы. Если ее выкинут из школы, лишат крыши над головой и куска хлеба, положенных ей по государственной программе помощи бездомным детям, то куда она пойдет? Ее родители умерли. Родственников нет. Джейби скоро уедет. К кому ей обратиться за помощью?

— Ты скоро пожалеешь о своем поведении, — зловеще сказала госпожа Эмид. — Есть только одно наказание, которое навсегда отучит тебя бегать к мужчинам.

Ташариана мигнула, оскорбленная ее словами.

— Что же до этого, — сказала начальница, глядя на музыкальную шкатулку, — то у тебя не останется никаких памяток о твоем позорном поведении.

Не успела Ташариана крикнуть, как начальница со всего маху бросила шкатулку на мраморный пол, и она разлетелась на маленькие кусочки, среди которых Ташариана заметила зеленый стебель. Неужели Джейби принес ей цветок?

— Моя шкатулка! — закричала она в отчаянии и наклонилась, чтобы подобрать, как оказалось, розу.

— Оставь! Поверь мне, у тебя будут более серьезные основания для огорчения. — Госпожа Эмид позвонила секретарше. — Позовите доктора Ширази. Назначьте операцию на сегодня в семь вечера.

— Слушаюсь, госпожа.

Начальница встала рядом со своим столом и холодным взглядом смерила Ташариану.

— Не стоило бы вообще-то назначать операцию. Надо было бы всем показать, какая ты шлюха.

Ташариана сделалась белая как мел. Теперь настал ее черед пройти через обрезание. Многие девочки уже давно через это прошли. А Ташариану почему-то не трогали. Может быть, потому, что ее родители умерли рано и никого всерьез не интересовала ее судьба. Вероятно, никто не верил, что она сможет стать женой египтянина. Обычно организацией обрезания занимается мать девочки или ее тетка. И это все равно что проколоть уши. Одна из девочек помогла ей проколоть уши…

— Обрезание? — шепотом спросила Ташариана.