Вот тебе на! Может быть, был еще один шофер? Карисса повернулась к начальнице.
— У вас есть еще шофер?
— Нет. Он у нас один.
Карисса по-настоящему испугалась.
— Тогда вы, наверное, говорите не о сегодняшнем дне. Я же видела автобус! Моя девочка вошла в него, и он уехал.
— Это был не мой автобус, мадам. — Он пожал плечами. — Прошу прощения.
— И вы не помните худенькую девочку с черными волосами? Ей шесть лет. На ней голубое платье, белые носочки и черные туфельки.
Шофер покачал головой.
— Нет. Я не видел такую девочку. Это точно.
— Сейчас мы ее поищем, — вмешалась начальница. — А потом позвоним в полицию.
Школу обыскали, но это ничего не дало: Джулия как сквозь землю провалилась. Полицейские обещали приехать и прочесать все вокруг, а инспектор согласился прислать своих людей домой к Кариссе, которой следовало немедленно прибыть туда.
Испуганная Карисса ехала домой, мечтая лишь об одном — чтобы ее дочь была в своей комнате или играла с Джорджем в саду. Ее уже ждали полицейские и Ашерис с горящими глазами и горько поджатыми губами. Карисса не могла поднять на него глаза. Полицейские все облазили. Джулии нигде не было.
Инспектор писал в блокноте, изредка что-то спрашивая у них, а они стояли и не знали, что им делать дальше.
— Бедняжка Джулия! — причитала Айша. — Пусть Аллах защитит ее!
Инспектор нахмурился и захлопнул блокнот.
— Мы продолжим поиски в городе. Кто-нибудь будет в доме у телефона?
— Да, — сказал Ашерис, и Карисса не узнала его голоса.
— Мистер Эшер, мы сделаем все, что в наших силах, — сказал инспектор и протянул ему руку. — Мы позвоним сразу, как только что-нибудь узнаем о вашей дочери.
— Спасибо.
Ашерис проводил полицейских до двери и вернулся. По его лицу ничего нельзя было прочитать. Она смотрела на него, потеряв голову от страха и от сознания своей вины. Ей даже показалось, что она сейчас упадет в обморок. Айша выскользнула из комнаты, но Карисса едва обратила на это внимание.
— Ашерис…
Карисса не знала, что сказать. Что она наделала! Какой опасности подвергла свое любимое дитя! О чем думает Ашерис? Теперь он ей вообще ничего не скажет и никогда не простит ее… Она и сама себя ни за что не простит.
— Ашерис!
Она охрипла. Ей было страшно. Она больше не могла выносить его молчание. Карисса вдруг забыла, в какой атмосфере жила с ним в последнее время. Она помнила только, как он приходил ей на помощь много лет назад, как понимал ее и как ей было с ним спокойно. Она хотела броситься к нему, хотела, чтобы он ее обнял, а вместо этого стояла, не в силах шевельнуться, придавленная страхом и собственной виной.
— Карисса, расскажи мне, как все было.
— Айша посадила Джулию в автобус… ну, в школьный автобус… Они не знали, что Джулия не должна была сегодня ехать в школу…
— Подожди! — Он подошел к ней. — Медленнее. — Он взял ее за руку. — Я ничего не понял. Ты говоришь, Джулия поехала на школьном автобусе?
— Она не знала, что ты ей запретил ехать в школу. Я проспала, а Айша пожалела меня и решила не будить. Поэтому она проводила Джулию до автобуса.
— Автобус должен был забрать ее?
— Да. Айша видела, как она садилась. Я тоже видела, как он отъезжал.
— А потом что?
— Я поехала в школу, и директриса сказала мне, что Джулию никто не видел.
— То есть она не приехала?!
— Да. Я говорила с шофером. Он сказал, что вообще не видел Джулию.
— Осирис… — прошептал Ашерис, уставившись в стену. — Моя Джулия!
— Потом вызвали полицию… Потом я приехала обратно… Я думала, вдруг она сошла где-нибудь и вернулась домой… — Она глядела на него, и сердце у нее разрывалось от страха. — Ашерис, что я наделала! Что я наделала!
Ашерис сжал ей руку, и она расплакалась. Она плакала по своей дочери, зная, что сама виновата в том, что произошло. Свободной рукой она вытирала слезы, которых стыдилась, боясь того, что мог сказать Ашерис, сердце которого наверняка окаменело. И Карисса несказанно удивилась, когда Ашерис прижал ее к себе и обнял.
— Родная, ты все сделала как надо. Это жрицы Сахмет.
— Кто?
— Жрицы богини-львицы. Могущественнее их никого не было в Древнем Египте.
Карисса вспомнила, что служительницы Сахмет наказали ее мужа много веков назад.
— Но зачем им Джулия? — в отчаянии спросила она.
— Им нужн а наша дочь, а зачем — я не знаю. Подозреваю, что школа или кто-то в школе имеет отношение к культу Сахмет.
Она подняла к нему залитое слезами лицо.
— Почему же ты молчал?
— У меня были подозрения, но доказательства я получил только вчера вечером, когда Джулия рассказала мне о кольце на руке одной из женщин в школе. И еще о том, что они проверяли ее волосы.
— Волосы?
— Боюсь, они искали родинку, которая есть у тебя и у Джулии и была когда-то у Сенефрет.
— Чтобы удостоверить ее особое положение?
— Да. Что она может служить Сахмет.
— Нет! Она наша дочь! Они не могут забрать ее!
Даже когда она кричала, она все-таки понимала, что Джулия не совсем принадлежала ей. Она была как бы подарком ей, а не просто ее ребенком! Неужели служительницы Сахмет ждали, когда она подрастет, позволяя ей оставаться у обыкновенных родителей, а теперь забрали к себе? Разве у нее обыкновенные родители? Карисса посмотрела на гордое красивое лицо Ашериса. Его семя дало жизнь их дочери, а ему ведь много тысяч лет… Кто скажет, какая генетическая информация перешла к ней, а какая — нет?
— Ох, Джулия, — вновь расплакалась она. — Господи!
Ашерис гладил ее по щеке и глядел ей прямо в глаза.
— Поэтому мне и нужно было защитить Джулию. Я чувствовал опасность. Я ее почувствовал, едва Джулия родилась.
— Но почему ты мне об этом не сказал?
— У меня не было доказательств. А страхи… Что страхи? Я же не старуха, которая все время оглядывается и боится даже своей тени.
— Ашерис, со мной ты можешь делиться всем! И хорошим, и плохим. Твое молчание разлучило нас!
— Да. И мне жаль, что я тебе не сказал. — Он отодвинул ее от себя и внимательно посмотрел на нее, словно желая убедиться, что она сможет за себя постоять. — Теперь мы должны быть вместе, чтобы отыскать Джулию.
— Как?
— Сейчас я поеду в школу и встречусь с женщиной, у которой кольцо с головой львицы. А ты оставайся и жди звонка.
— Да я с ума тут сойду!
— Мы не можем ехать вместе, Карисса. Если что-то случится с одним из нас, у Джулии все-таки останется другой. К тому же могут быть звонки. Полиция… Священнослужительницы… Кто-то должен быть дома.
— Ладно, — сказала она, как будто успокоившись от того, что Ашерис предложил реальные действия.
— Попроси Хамида разузнать, не слышал ли кто чего-нибудь. Он со многими знаком на нашей улице.
— Обязательно.
Ашерис сжал ее плечи.
— Карисса, мы ее найдем!
Карисса кивнула, не в силах произнести ни слова.
Он вновь обнял ее.
— Не казни себя, — ласково проговорил он. — Ты тут ни при чем.
— Я должна была слушаться тебя. Я должна была сама понять, что ты хотел мне сказать.
— Это я должен был сказать тебе все. — И он заглянул в ее глаза. — Я должен был верить твоей преданности мне.
Она обхватила его за шею, и новый поток слез хлынул из ее глаз. Их губы соединились в отчаянном поцелуе.
Ашерис вздохнул и отодвинулся.
— Мне пора, пока след не остыл.
— Позвони мне.
— Позвоню.
Он прикоснулся к ее щеке и выбежал из дома.
15
Карисса несколько часов ходила из угла в угол, потом вышла в сад, не в силах больше думать ни о чем, кроме как об участи своей маленькой дочери. Ашерис вернулся из школы ни с чем, но собирался поехать туда еще раз ночью, чтобы просмотреть документы и помещение. Хамиду повезло не больше. Никто из знавших шестилетнюю Джулию Спенсер-Эшер не видел ее, хотя не заметить такую красивую девочку было трудно. Карисса удивилась, как много людей знало ее дочь. Ашерис не смог сделать тайны ни из ее присутствия в доме, ни из ее внешности.
