Он никогда не разговаривал с Саймоном, и она думала, что причина в том, что Саймон всегда обижался на отца.

Она никогда на самом деле не думала о том, что их отец ни разу не сделал ни малейшей попытки как-то исправить эту ситуацию.

Он вошел в комнату и присел на край кровати.

— У тебя все в порядке?

Лэйни думала о шрамах, которые исчезли.

— Да. Как всегда.

— Извини, если я был недостаточно внимательным сегодня. После того, как я услышал, что случился пожар, и ты была там… после всего того, через что мы прошли, когда ты была маленькой. — Он запустил руку себе в волосы, и в этот момент она услышала настоящие эмоции в его голосе. — И тогда, с твоей матерью… это было слишком.

Лэйни подошла и села рядом.

— Все в порядке.

— Мне никогда не нравилось, что ты ходишь на ферму одна, я всегда беспокоился, что ты можешь упасть и пораниться.

— Пап. Все нормально.

Он обнял ее за плечо и поцеловал в лоб.

— Я знаю, что у нас сейчас не все идеально. Но я стараюсь.

— Я понимаю.

И она действительно понимала это. Он всегда старался делать то, что он обычно делает, много работал, забывал поесть, при этом оставив все домашние дела, такие, как приготовить ужин и поддерживать дом в порядке, на чьи-то чужие плечи.

Раньше этим занималась ее мать.

Сейчас это делала Лэйни.

— Хочешь пойти посмотреть, как играет Саймон? Мы можем разместиться на трибуне, — сказала она.

Он снова поцеловал ее в лоб и приобнял.

На мгновенье ей показалось, что он может ответить да.

Но он поднялся.

— Я ненавижу оставлять тебя одну, но мне надо в офис. Моя дневная встреча была перенесена на вечер.

Она постаралась не зацикливаться на этом.

Все вернулось на круги своя. Обычное состояние.

Одна.

Баскетбольная игра должна быть захватывающей, с учетом того, что центральным был Саймон, а Райан Стейси отсиживался на скамейке запасных.

Идеальное заслуженное возмездие требовало, чтобы трибуны были заполнены, и Саймон забил победный мяч на последней секунде.

Но это была команда второкурсников, так что было не многолюдно. Да и другая команда была не фонтан, им не хватало организации даже для того, чтобы нормально вести мяч по паркету.

Но Саймон был великолепен. Они были в лидерах с первого мяча.

И они выиграли со счетом двадцать против двух.

— Ты сказал, он не может слышать? — спросил Хантер, когда они выползли с трибун. Он остался на всю игру. — Как ты можешь мне это доказать?

Габриэль фыркнул и швырнул банку из-под содовой в мусорную корзину, что стояла рядом с дверью.

— Давай будем надеяться, что тренер думает также.

Он переживал, что Хантер будет осуждать его из-за пожара на конюшне, за то, что он рассказал Нику, или за что-то еще, чего он не мог определить. Но Хантер был спокоен, как обычно, слушал, как Габриэль излагает утренние события с пустой трибуны.

И потом он спросил то же самое, что спрашивал всегда.

— Ты хочешь остановиться?

Габриэль не хотел.

Он не мог. Особенно сейчас, особенно после сегодняшних событий, он просто физически чувствовал необходимость того, чтобы огонь горел, чтобы чувствовать его кожей, он был как наркоман, который проходит через лечение.

Если бы только у него была зажигалка.

Они ждали на выходе из зала, чтобы поздравить Саймона, пинали камушки и наблюдали, как народ мимо них потоком устремляется на выход.

В основном, это были студенты первого курса, у которых закончились факультативы. Затем вышла команда черлидерш второго курса, рука об руку, они шли, хихикая и пританцовывая, через всю стоянку к школьному автобусу. Затем парни из баскетбольной команды, с мокрыми волосами после душа, они поднимали руки и хлопали друг друга ладонью в едином порыве "дай пять".

Когда поток студентов резко сократился, Габриэль начал думать, не пропустили ли они где-то младшего брата Лэйни.

Но он также не видел и Райана Стейси.

Габриэль выругался и подошел к двери, но в этой части школы двери открывались только изнутри, снаружи они были заперты. Он постучал, но конечно ему никто не ответил, так что почувствовал себя идиотом, который стоял здесь и дожидался, пока все выйдут.

— Пойдем, — сказал он Хантеру, повернувшись чтобы побежать к основному входу.

— Что случилось?

— Райан Стейси.

Они рванули через холл, их ботинки скрипели по напольной плитке, когда они проскальзывали на поворотах. Учительница прикрикнула на них, чтобы они прекратили бегать, но Габриэль не слышал ее, и они пролетели мимо, прежде чем вообще поняли ее слова.

В зале было пусто, не считая нескольких девчонок, которые развешивали баннер с анонсом распродажи выпечки на следующей неделе.

В раздевалке пусто. В мужской душевой пусто.

Габриэль выругался снова. Школа была огромной, они могли быть где угодно.

— Подожди. — Хантер поймал его за руку. Габриэль замер и на мгновенье прислушался, но он не услышал ничего.

Хантер шагнул в сторону ближайшего коридора и толкнул дверь в раздевалку для девочек, приоткрыв ее на несколько сантиметров. Свет внутри был выключен, и, открыв дверь, он осветил кафель на полу и мусорную корзину, несмотря на темноту, он заорал в пустоту.

— Здесь кто-то есть?

Тишина.

Хантер щелкнул выключателем. Свет залил помещение с розовой плиткой и розовыми шкафчиками.

Пусто, но Хантер все равно направился вперед, заворачивая за угол в сторону женской душевой. Здесь они и нашли Саймона, трясущегося под розовой шторкой душа, с синяком под глазом и разбитой губой.

И абсолютно раздетого.

Лэйни никогда не следила за временем во время урока. Сегодня же, казалось, что каждый урок длится вечность; она отсчитывала минуты и ждала, когда появится Габриэль.

Она до сих пор не могла определиться со своими чувствами к нему. Злость из-за того, что произошло? Она не имела ни малейшего понятия, был ли он вообще к этому причастен. Любопытство? Определенно. Если точнее, она была заинтригована.

Ярость? Страх?

Желание? Страсть?

Все вместе.

Это утро было настоящим мучением. Она проснулась еще до рассвета, впрочем, как обычно. Она быстро ощупала себя в поисках привычных шероховатостей, уверенная, что все это ей приснилось.

Нет. Шрамов по-прежнему не было.

Но как?

Она не могла пойти на конюшню, так как уцелевших лошадей на время перевезли в другое помещение, в пятнадцати километрах от прежнего. Она не могла позвонить Габриэлю, потому что ее отец постоянно следил за ее мобильником. Он уже и так достаточно нервничал по поводу фингала под глазом у Саймона.

Лэйни собрала всю волю в кулак, чтобы держать рот на замке и не напоминать отцу, что она предлагала пойти на игру. Если бы они были там, то Саймон пошел бы вместе с ними, вместо того, чтобы рассчитывать на кого-то из ребят, чтобы они подбросили его до дома после того, как хрен знает, что произойдет. Тогда у Саймона бы не было фингала под глазом и причин закрываться в своей комнате без объяснений.

Но, наконец-то, зазвенел звонок, означающий конец второй пары.

Лэйни направилась на математику.

Ну и, конечно же, место, где должен был сидеть Габриэль, было пустым.

Она остановилась в дверном проеме в смятении. Может, он получил травмы вчера, а она не в курсе?

Или, может, это было запланировано? А может, он прогуливает занятие?

Или он не хочет видеть ее.

Она сжала руки в кулаки. Разочарование навалилось на нее со всей силой, и ногти впились в ладони.

Как обычно она хотела молотить кулаками по его груди и одновременно крепко обнять, и никогда не отпускать.

Если он только вообще появится на горизонте.

— Лэйни.

Она резко повернулась, готовая ударить, ее руки все еще были сжаты в кулаки.