И затем она обалдела от такой атаки.

Сначала она подумала, что ее аккаунт взломали. В ящике было около пятидесяти сообщений.

Затем она начала смотреть имена отправителей и узнала имена ее знакомых студентов.

Тэйлор. Хизер. Несколько других, все из той тусовки.

У нее сперло дыхание, когда она увидела это. Она открыла в одно из писем.

Это была фотка, на которой была Лэйни, лежащая на шезлонге. Но фотка была переделана. Теперь на фотке она была полностью обнаженной.

Хреново. Следующее письмо было от Райана Стейси. Тема письма гласила: «Освежить воспоминания?»

Она ожидала еще одну отвратительную картинку, но в письме была ссылка на статью в газете, про пожар в субботу вечером, в одном из домов в райончике на другом краю города. Четыре дома сгорели. Почти всем удалось выбраться без повреждений, но молодая девушка попала в ловушку из огня и получила сильные ожоги, прежде чем была спасена.

Там была фотография.

Лэйни ткнула в следующее письмо, прежде чем она успела отразить повреждения.

Следующее письмо, очевидно, было переслано от одного к другому много раз, поскольку, прежде чем она добралась до приложенной фотки, ей пришлось прокрутить кучу смайликов и значков, символизирующих «ржунимагу». На фотке была Лэйни на шезлонге. Но она была в огне, ее лицо было заменено в фотошопе на обугленную собачью голову.

И среди цепочки получателей этого письма, комментарий от Кары, на тему насколько все это смешно.

Лэйни выдернула компьютер из розетки.

И тут ее затошнило, и она побежала в ванную.

Лошадь шагнула в сторону, увернувшись от щетки, и это вернуло ее в настоящее. Все это слишком сильно давило на нее.

Она отложила щетку, почистила ее от волос и пыли, сбросив их в проход, и убедилась, что шкура животного действительно начала сиять.

Она услышала, как кто-то постучал по стенке в другом конце прохода, и подскочила на месте, затем опустила руку на спину зафыркавшей было лошади, чтобы успокоить ее. Никто не приходит сюда так рано. Было едва ли шесть утра.

Она видела фигуру, стоящую на противоположном конце конюшни, в широком дверном проеме, солнце освещало фигуру со спины, и она не могла понять, кто это был.

Она опустила щетку.

— Привет,— крикнула она. — Могу я Вам чем-то помочь?

— Лэйни?

Ее шаг замедлился, и затем по небу проползло небольшое облако, но его было достаточно для того, чтобы она смогла узнать в неясной фигуре Габриэля, стоящего на противоположном конце прохода.

Ее сердце учащенно забилось. Она ничего не слышала о нем с субботы, естественно, так как она была практически под домашним арестом. На самом деле она не была уверена, как она сможет смотреть ему в лицо после того, что наговорил ее отец.

Но сейчас, увидев его в конце прохода, у нее чуть не подкосились ноги, и она чуть не упала тут же, в проходе. На нем снова были беговые кроссовки. Шорты и темная толстовка с капюшоном. Он был немного раскрасневшимся, и с учетом солнца, светившего ему в спину, его глаза казались еще более темными.

Дело было не просто в том, что он был здесь. Он прибежал. Сколько километров, он сказал? Шесть?

И тут она поняла, что он не подходит к ней. Он не улыбается. Он просто стоит с напряженным и загадочным выражением лица.

Она остановилась, пытаясь дышать спокойно и унять прыгающее сердце. Она смотрела на него, пытаясь понять, ненавидит ли он ее, не разрушили ли все слова ее отца, и как она пойдет сегодня на учебу, не имея ни единого союзника. Или, может быть, те фото.

Может, он видел. Может, он изменил свое мнение.

Она была уродцем.

Изгоем.

Только теперь она не скрывалась. Все ее секреты были раскрыты и стали достоянием общественности.

На одно мгновение она испугалась, что она снова начнет наезжать на него.

Но все стало хуже.

Она зарыдала.

Тяжелые, душащие всхлипывания, которые сотрясали ее плечи, и от которых все ее тело задрожало. Она закрыла глаза руками и поняла, что ее ноги больше не могут удерживать ее вес под грузом всех этих эмоций.

В этот момент его руки поймали ее за плечи, и он прижал ее к своей груди.

— Лэйни. Лэйни, пожалуйста.

— Они выложили все в интернет. Я знала. Я знала, что это будет непросто.

— Извини. — Она чувствовала, как он дышал ей в волосы. — Лэйни, мне очень жаль.

— Даже Кара. Кара написала письмо вместе с ними.

— Эта твоя подружка — та еще стерва. И она не заслуживает быть твоей подружкой.

— Она была моим единственным другом.

— Нет. Не была.

Ее всхлипывающее дыхание сдерживало ее от того, чтобы взглянуть на него вновь, но он ее не отпускал. Его руки обвили ее вокруг спины.

Он крепко держал, делая то, что ее ноги были не в состоянии делать. От него пахло солнцем и деревьями, и ей нравилось это.

Она уткнулась лицом в его плечо.

— Я боялась, ты возненавидишь меня.

— Тогда это у нас общее.

Смущенная, она подняла голову. Его синие глаза, в которых отражалось солнце, были очень близко.

— Я боялся, ты ненавидишь меня,— сказал он. — После того, что сказал твой отец.

— Это я виновата.

— Нет, — его голос стал жестче. — Это он виноват. — Он сделал паузу, чтобы убрать прядь волос с ее лба.

— Я вовсе не ненавижу тебя, — прошептала она.

— Ты уверена? — В его глазах не было никакого облегчения, только усталость. — Ты не будешь одна.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Я идиот. Это были длинные выходные. — Он гладил ее по спине.

Она сдавленно рассмеялась.

— Расскажи мне.

Габриэль сделал паузу, и, казалось, он был в замешательстве.

— Я переживал, что ты не захочешь меня видеть.

— Ты шутишь? — Она посмотрела на него. — Ты вообще единственный, кого я хочу видеть сейчас.

Он потянулся к ней, и в его движении было больше мягкости и уверенности.

— То есть слезы при виде меня — это хороший знак. Хорошо, я понял.

Она пихнула его в плечо.

— Я поверить не могу, что ты пробежал все это расстояние.

— Я пообещал Хантеру, что я побегу марафон с ним в следующем месяце. — Он сделал паузу. — Так что мне придется много бегать по утрам.

Она уловила ухмылку в его голосе.

— Забавно то, что я занимаюсь верховой ездой именно по утрам.

— Это я уже понял. — Он взглянул мимо нее. — Скажи-ка, здесь всегда так безлюдно?

— Только я и лошади. Достаточно уединенно, да? — Она покраснела, осознав, как это прозвучало. — Я имею в виду…

Он обнял ее за талию.

— Я точно знаю, что ты имеешь в виду.

Она задержала дыхание, и в этот момент он поцеловал ее.

Его губы коснулись ее, и это был словно каскад, короткая вспышка тепла, взрыв света и медленное теплое горение. Ее тело растаяло, и она позволила ему держать ее крепче. Его руки скользнули под куртку и, даже несмотря на то, что под ней была водолазка, она замерла.

Его руки остановились, но поцелуи нет. Они стали медленнее, его губы бережно касались ее, его язык легко скользил по ее губам, пока у нее из груди не вырвался легкий стон, и по всему ее телу разлилось тепло от его рук и губ. В этот раз, когда его руки забрались ей под куртку, она не остановила его, хотя знала, что он обязательно почувствует шрамы под тканью.

Она не заметила, что они с ним двигались куда-то, пока ее спина не уперлась в стенку конюшни, и она не почувствовала, как его вес давит на нее. Все начало ускоряться, темп нарастал. Ее пульс, ее дыхание. Она не заметила, что ее куртка внезапно исчезла, более того, она вообще почувствовала, что он расстегнул замок. И то, как его толстовка упала на бетонный пол, и она провела руками по его обнаженным сильным плечам. Его поцелуи были бурными, безумными, захватывающими.

Лэйни протянула руку к его лицу и провела ладонью по его подбородку. Она решила рискнуть и легко прикусила его губу, ощущая естественное желание и немного стесняясь, одновременно. Но он издал тихий звук, хороший звук и она повторила это снова, уже более уверенно.