Подсудимый начал рассказывать о своей жизни.

— Мне много раз приходилось голодать, — говорил он. — Я страшно нуждался, хотя и служил в управлении. На квартиру свою я принужден был не ходить.

— Почему же?

— Я… украл у одного жильца шесть рублей. Мне очень нужны были деньги.

— На что вам деньги? Ведь вы же еще мальчик.

— Ну, как же… одеться и все прочее такое… После я украл пишущую машинку.

— Сколько ж вы выручили за нее?

— Тридцать пять рублей. Купил себе костюм и сапоги… Через две недели я снова остался без денег. Все бедствовал. Вот я и направился в лавру.

На суде фигурировал, в числе других свидетелей, и пострадавший архимандрит Никон.

Это — почтенный, бодрый старец, лет 73. При освидетельствовании, у него была найдена на голове, в темяной области, большая рана. Тем не менее, благодаря своему здоровому организму, отец Никон легко перенес ее, хотя и проболел месяца полтора.

Свидетельские показания лишь подтвердили данные обвинительного акта.

Поэтому, основываясь на судебном следствии, товарищ прокурора поддерживал против Иванова обвинение.

С своей стороны, защитник подсудимого сослался на его молодость и на тяжелые ненормальные условия жизни, в которых он находился, и ходатайствовал о снисхождении.

После резюме председательствующего присяжные заседатели удалились в совещательную комнату и вынесли Федору Иванову обвинительный вердикт, признав его виновным в разбойническом нападении, но заслуживающим снисхождения.

Резолюцией суда он был приговорен к заключению в тюрьму на три года.

Ввиду несовершеннолетия его поместили в особое отделение тюрьмы.

А. М. Головкин был простой рабочий, каких много в Петербурге, но тем не менее любил прифрантиться, щеголял белыми бумажными воротничками и считал себя неотразимым победителем женских сердец.

Зимой 1901 года он одно время был без дела, а затем ему удалось поступить пекарем в булочную Скробина.

За кассой в этой булочной обыкновенно сидела миловидная девушка, хозяйская дочь, и на нее-то вновь поступивший пекарь обратил свое благосклонное внимание. Однако — увы! — несмотря на все ухаживания Головкина, девушка оставалась равнодушной к нему. Мало того, новый пекарь почему-то не понравился и самому хозяину, и тот вскоре уволил его.

Такой неожиданный оборот дела не входил в расчеты Головкина, и потеря места, по-видимому, сильно взволновала его.

Потерпев неудачу, он стал задумываться и затаил что-то на сердце.

2 февраля в полдень Головкин зашел в булочную к своим прежним сослуживцам-пекарям и вместе с ними ушел в ближайший трактир. Просидев там некоторое время, он около 6 часов вечера возвратился обратно в пекарню.

В булочной находились около кассы дочь хозяина Анисья Скробина, ее мать и приказчик Масолов. Сюда же вскоре пришел за хлебом и домовый дворник, крестьянин Левин.

Оставив вместо себя за кассой мать, Анисья Скробина хотела уйти домой и вышла в соседнюю комнату, чтобы надеть зимнюю кофту. Следом за ней туда же прошел и Головкин.

Не успела молодая девушка одеться, как вдруг Головкин выхватил из кармана револьвер и пустил в нее в упор три пули. Одна из них слегка задела ее грудь, а две другие попали в спину и подмышку.

Внезапно раздавшиеся выстрелы произвели переполох в булочной. Старик Скробин и дворник прибежали на помощь к девушке и увидели в руке Головкина дымившийся еще револьвер. Дворник не растерялся и немедленно отнял у преступника револьвер и хранившиеся в кармане 37 боевых патронов.

Затем Головкин был препровожден в полицейский участок, где на допросе признался, что он имел намерение убить и себя, и хозяйскую дочь. По его словам, он был влюблен в последнюю, и она отвечала ему первоначально взаимностью. Но спустя некоторое время девушка, видимо, охладела к нему и стала обращать особенное внимание на приказчика Масолова.

Получив отказ от места, Головкин уехал в Выборг искать себе занятий, но чувство ревности не давало ему покоя. И вот, чтобы отомстить изменнице, он решил застрелить ее, а затем покончить и с собой. С этой целью Головкин приобрел в Выборге револьвер и пачку патронов и вернулся в Петербург.

Пострадавшая девушка была отправлена в Обуховскую больницу. Раны, к счастью, оказались легкими, и она вскоре выздоровела.

На допросе Анисья Скробина утверждала, что рассказ Головкина — наглая ложь. Он ей нисколько не нравился и не пользовался никаким вниманием с ее стороны, несмотря на его назойливые ухаживания. Так же равнодушно она относилась и к воображаемому Головкиным сопернику, приказчику Масолову.

Несмотря на такое категорическое утверждение Скробиной, некоторые рабочие все-таки высказались, что она иногда целовалась с Масоловым и вообще любила «канителиться» со служащими своего отца.

На следствии Головкин добавил, что он сам видел, как Анисья Скробина садилась на колени к Масолову и целовалась с ним.

Раньше же она благоволила к нему, Головкину, и дарила его своими поцелуями. Поэтому он не раз провожал ее из булочной на квартиру и твердо был уверен в ее любви, пока не убедился в противном.

Привлеченный к уголовной ответственности за покушение на убийство, А. М. Головкин осенью прошлого года занял скамью подсудимых в санкт-петербургском окружном суде.

Обвиняемому всего 19 лет. Безусый, франтоватый парень, коротко остриженный, он невольно обращал на себя внимание своей растерянностью. Говорил он медленно и бессвязно.

— Хотел убить ее, — с тупым видом объяснил он на суде и рассказал, что он знаком был со Скробиной всего три недели, но, несмотря на это, все-таки успел завоевать ее расположение. Когда об этом узнал старик Скробин, он немедленно же рассчитал его.

После, когда Головкин узнал про поцелуи хозяйской дочери с приказчиком Масоловым, он начал упрекать Анисью в коварстве.

— Что ж я поделаю? Он сам пристает ко мне, — возразила будто бы на это Скробина.

С горя отвергнутый пекарь стал пить. Возвратившись из Выборга в Петербург, он выпил в трактире коньяку, а затем направился в Спасский переулок, где была булочная Скробина, чтобы покончить с коварной девушкой.

— Говорила ли вам Анисья Скробина, что любит вас? — спросил у Головкина председательствующий.

— Нет, не говорила.

— Почему же вы считали себя вправе стрелять в девушку, которая ничего вам не говорила о своей любви?

— Не знаю, — ответил подсудимый и растерянно посмотрел на присяжных заседателей.

— Вы ее любили?

— Любил.

— Неужели вам доставило бы удовольствие видеть ее мертвой?

— Я хотел и ее, и себя застрелить, чтобы она не принадлежала другому.

Из свидетельских показаний обнаруживается также, что, задумав преступление, Головкин попросил у своих товарищей-пекарей папиросу.

— Это в последний раз покурить мне на воле, — говорил он при этом загадочно.

В качестве свидетельницы фигурировала и пострадавшая Скробина — молодая девушка, 18-ти лет, с красивым лицом.

— Он мне не нравился и к тому же был совершенно неподходящей партией для меня, — откровенно заявила она.

Основываясь на судебном следствии, товарищ прокурора Воронов поддерживал против Головкина обвинение в предумышленном покушении. Судя по хладнокровным йриготовлениям подсудимого к преступлению, он должен был действовать вполне расчетливо и предусмотрительно. Между тем решительно никакого повода к сведению кровавых счетов с молодой девушкой он не мог иметь. Да если бы даже и признать мотивом преступления — ревность, то откуда она могла появиться? Ни молодая девушка, ни ее ухаживатели не имели никакого близкого отношения к Головкину и не давали ему права для жестокой расплаты за отвергнутую любовь. Анисья Скробина, как хозяйская дочь, едва ведала о существовании ревнивого пекаря и совсем не подозревала, что она может дать своему рабочему какой-либо повод к мести. А между тем физически и нравственно ничтожный Головкин мстит ей и приговаривает ее к смертной казни через расстрел. Как возмездие за это, суд должен применить к нему высшую меру наказания, и присяжные заседатели не должны поощрять диких, кровавых расправ, учиняемых разными Головкиными якобы во имя любви.