На предварительном следствии мать девочки заявила подозрение на знакомую ей девочку Ольгу Богданову 14 лет, отличавшуюся предосудительным поведением и жившую неподалеку от дома Большаковых. Ольга очень интересовалась нарядами и дней за десять до преступления приходила к Большаковым с просьбой показать ей новую жакетку их старшей дочери. Потом 16 октября, когда дома оставалась только одна маленькая Анна, Ольга тайком пробралась к ней в комнату и стала пугать ее, называя себя «домовым» и грозя съесть ее. Перепуганная девочка пожаловалась после матери и сообщила, что Ольга обещалась еще раз зайти к ней через несколько дней. По-видимому, новая жакетка прельстила Богданову, и она решилась на преступление, чтобы добыть ее.

Задержанная Ольга откровенно призналась в своем ужасном преступлении. По ее словам, 18 октября утром она прокралась в квартиру Большаковых и, пользуясь отсутствием родителей и сестер маленькой девочки, начала примерять нравившиеся ей вещи старшей дочери Большакова. Надев на себя две шерстяные юбки и жакетку, Ольга решилась уже больше не расставаться с ними.

Однако тут же в квартире беспечно играла 5-летняя Анна, которая могла выдать воровку, и после короткого раздумья Богданова решилась избавиться от этой свидетельницы.

В голову ее пришла ужасная мысль — живьем сжечь девочку. Богданова завязала в узел еще некоторые вещи, разыскала в кухне бутылку с керосином и подошла к девочке. Последняя инстинктивно почуяла опасность и хотела убежать в другую комнату, но преступница, прижав ее к стене, одной рукой сдавила горло, а другой — начала наскоро поливать ее керосином.

Придерживая плакавшую девочку, Богданова стала затем доставать лежавшие на печке спички.

Этим моментом воспользовалась Анна, вырвалась из ее рук и побежала в соседнюю комнату.

Богданова погналась за девочкой, настигла ее в кухне и, прижав к печке, подожгла на ней платье…

После этого юная злодейка поспешила выйти в сени и хотела запереть дверь, но несчастная девочка с отчаянным воплем выбежала вслед за ней. Вся в огне, она безумно стала метаться на крыльце. С раздирающими душу криками, в виде огненного столба, она выскочила на двор и вскоре рухнула на землю…

Совершив страшное злодеяние, преступница затворила калитку и с похищенными вещами отправилась в Петербург.

Богданова — незаконнорожденная дочь крестьянки и жила отдельно от матери, работая на табачной фабрике. Несмотря на юный возраст, она вела дурную, распутную жизнь и имела уже несколько любовников.

Работала она очень мало и неохотно и, видимо, предпочитала проводить время в разгуле.

Ввиду возникшего сомнения в нормальности ее умственных способностей, Ольга была помещена на испытание в больницу для душевнобольных.

Однако после продолжительного наблюдения врачи-психиатры нашли, что она родилась от вполне здоровых родителей, правильно развивалась и, отличаясь лишь дурными наклонностями, в общем представляет совершенно здоровую девочку как в физическом, так и в психическом отношении.

В начале декабря 1901 года она предстала перед санкт-петербургским окружным судом, со своим' защитником — присяжным поверенным М. К. Адамовым.

На вид она представляла небольшого роста девочку-подростка, в черном платке, с бледным, миловидным лицом. Несмотря на то что после преступления прошло уже более года, она и на суде все еще выглядела недоразвившейся девочкой.

Давая свои объяснения, она горько и неудержимо рыдала.

По прочтении обвинительного акта председательствовавший С. В. Карчевский задал подсудимой вопрос:

— Признаете вы себя виновной?

— Виновата; простите! — с глухим плачем вскрикнула она и упала перед судом на колени.

— Успокойтесь и объясните, как вы это сделали.

— Я ничего не знаю, как все произошло… Не помню…

Взволнованной подсудимой дали воды, и суд приступил к опросу свидетелей.

Родители сожженной девочки зажиточные люди, имеют собственный дом и живут вполне обеспеченно. В то время как сам Большаков работал на заводе, жена его и старшая дочь занимались молочным хозяйством, поставляя молоко в Петербург. Дом их, где разыгралась страшная драма, стоит на краю деревни.

Особенно характерным явилось показание матери покойной девочки — Ульяны Большаковой.

По ее словам, девочка незадолго до своей ужасной смерти жаловалась ей на посещение Ольги Богдановой, прикидывавшейся «домовым», и вместе с тем хвалилась, что, кроме Ольги, к ней стал являться в последние дни «ангел-хранитель».

— Мы с ним в игрушки играем, и Боженька любит меня, — настойчиво уверяла девочка, когда мать с сомнением отнеслась к ее рассказам.

По возвращении Ульяны Большаковой из города ее обыкновенно каждый раз весело встречала остававшаяся дома девочка. Но 18 октября Большакова, к своему изумлению, не увидела дочери, и только подбежавшая к ней дворовая собака начала беспокойно вертеться у ее ног. Оглянувшись по направлению сарая, бедная мать увидела ужасную картину.

Бросившись к лежавшей неподвижно девочке, она нашла ее уже мертвой. За исключением кожаных башмаков, вся одежда на ней оказалась сгоревшей дотла.

Мать обвиняемой, 60-летняя старушка, рассказала на суде, что в детстве Ольга Богданрва была скромной, тихой девочкой. На десятом году ее отдали в земскую школу, но она пробыла в ней только два года, служила затем у кого-то нянькой, была ученицей в чулочной мастерской и, наконец, занималась клейкой гильз для табачной фабрики. В 13-летнем возрасте она пала жертвой грубого насилия со стороны одного женатого человека. В общем, жизнь девочки складывалась далеко не благоприятно, и ей пришлось много вынести горя, прежде чем она сбилась с честного пути.

Товарищ прокурора Зиберт настаивал на том, что подсудимая действовала с разумением во время жестокой расправы с малолетней девочкой.

В свою очередь присяжный поверенный Адамов в горячей защитительной речи резко отметил полную неразвитость подсудимой, ненормальность ее организма, некоторые, наиболее важные психические дефекты и ходатайствовал, чтобы она была признала действовавшей без разумения.

Речь его отличалась большой убедительностью и произвела на публику сильное впечатление.

После непродолжительного совещания присяжные заседатели признали Ольгу Богданову виновной, но заслуживающей снисхождения и действовавшей без разумения.

Резолюцией суда было постановлено отдать ее для исправления в один из православных монастырей до достижения ею восемнадцатилетнего возраста.

В 1900 году осенью в петербургских газетах появилось объявление сотника лейб-гвардии уральской казачьей его величества сотни М. Бородина о продаже имения «Винцентово» в Виленской губернии. Вскоре же на квартиру сотника явился молодой, представительный человек, назвался дворянином Гюббенетом и любезно предложил свои услуги по продаже имения, объяснив, что при министерстве финансов существует будто бы особая комиссия по реализации казенных земель, покупке и продаже их в казну. Гюббенет уверял при этом, что он хорошо знает председателя комиссии тайного советника Кобеко и близко знаком со многими высокопоставленными лицами. Первоначально он обещал продать имение за 50 000 рублей, но затем, узнав, что в имении находятся известковые залежи, высказал уверенность, что имение возможно продать и за более высокую цену.

М. Бородин поверил во всемогущество представительного молодого человека и охотно согласился вознаградить его за посредничество крупной суммой в 8000 рублей. Сделка между ними была оформлена. Сотник выдал Гюббенету две доверенности на право ходатайства по продаже имения и на получение из вырученной суммы комиссионного вознаграждения. Вместе с тем, по просьбе молодого человека, сотник письменно обязался в течение года не уничтожать выданных доверенностей под страхом уплаты неустойки в 8000 рублей.

Прошло несколько дней после этого, и молодой человек снова навестил М. Бородина, показав какую-то официальную бумагу, в которой сообщалось, что Н. Н. Гюббенету поручается организовать специальную комиссию для «конфиденциального» осмотра имения «Винцентово». В комиссию эту должны были войти: землемер, лесничий, архитектор, член сельскохозяйственного комитета, минералог, оценщик и сам Гюббенет. Расходы по поездке комиссии в имение возлагались на его владельца, и Гюббенет, определив их в 1000 рублей, немедленно же получил от сотника эту сумму под расписку.