Там под каменным сводом он и услышал странный звук — точно струна лопнула. И тут же следом удар о плиту неловко упавшего тела.

Крис с Катей спускались вдвоем. Наверху только Тёма оставался на страховке. Катю, опоясанную двумя веревками, Крис на руках своих вниз опускал. Если не на руках, то на коленках. Сам изгибался весь в форме кресла или люльки, из рук делал ручки, Катя на все это опиралась и чувствовала себя увереннее и спокойнее.

Стоявшие внизу на площадке наблюдали за этой процедурой вместе, но по-разному. Тартарен, например, слышал, как Гена Жариков бормотнул сквозь зубы: «Вот сейчас они и е…» Он в этом бормотании ничего не понял. А когда сообразил, поздно было.

Метров за пять до площадки Катя, оттолкнувшись от стены, спрыгнула, Крис ее снизу поймал на согнутые колени, тяжесть двоих дернула веревку Криса — и тут раздался тот самый звук лопнувшей струны. Катя осталась болтаться на стенке. Крис полетел вниз — его веревка оборвалась.

У самой земли сумел сгруппироваться, приземлился на четвереньки, смягчил падение, но головой о камень все же ударился, сознание потерял.

Катя сверху увидела лежащего Криса, вскрикнула, про свои страхи мгновенно забыла, отталкиваясь от скалы и снижаясь, спустилась, отстегнула карабин, оттолкнула Тартарена и подскочившего Юнга, голову Криса подняла, положила к себе на колени.

Гладила ему лицо, тормошила, дула в губы и трясла.

— А где все? — сквозь остатки тумана в голове озирался Крис, видя неровную зубчатую поверхность пещерного свода, и стрельчатую арку входа, и отраженный от бирюзового озерца зеленоватый солнечный блик, и Катю, склонившуюся над ним, заботливо поправляющую подушку из Тёминой сумки.

— Разбрелись кто куда, — сообщила Катя.

— Как это — разбрелись? — подскочил Крис и тут же схватился за голову, нащупал здоровенную шишку, засмеялся. — Где я?

— Ложись, тебе нельзя вставать.

— Почему? И… как я оказался в пещере?

— Ничего не помнишь?

— Мы спускались, — нахмурился Крис, — ты соскочила, я тебя поймал. И тут же лопнуло у меня в голове.

— Не в голове. Веревка лопнула.

— Как мог лопнуть альпинистский шнур? — не поверил Крис.

— Вот и Тёма говорит, что не мог. Хотел поговорить об этом, как только ты в себя придешь.

— Уже пришел, — встал на ноги Крис. Постоял, держась за стенку, шагнул, отпустил, пошатнулся, Катя нырнула ему под мышку, руку его закинула себе на плечо, снизу вверх озабоченно:

— Тебе вредно ходить. Тебе лежать надо.

Вспомнила побледневшее лицо, беспомощную эспаньолку и как голова болтается безжизненно и снова испугалась, как в тот первый момент, — а вдруг он сам уже никогда не двинется, не вдохнет, глаз не откроет.

Крис, хоть и чувствовал себя довольно прилично, несмотря на то и дело стреляющую острую боль в огромной шишке на затылке, шел все же осторожно, медленно передвигая ноги и все крепче прижимая Катю к себе. Так, что у нее даже дыхание перехватило. И она догадалась:

— Э-э, а ты и правда в себя пришел, — но Криса не отпускала, сзади обняла рукой, прижалась.

Подошли вдвоем к краю плиты, стояли обнявшись, глядя на голубую с молочным оттенком воду, слушали плеск и глухие голоса внизу.

— Так куда все подевались? — снова спросил Крис.

— Ребята внизу, купаются, — пожала плечами Катя — какое нам, в сущности, дело до всех. — Там какой-то грот. Они в него полезли. Тёма что-то про рыбу говорил.

— А Света?

— Там, — показала Катя за выступ скалы, — на женской половине.

— То есть?

— Какие ж вы-ы-ы, — протянула Катя. — Женщина без воды не живет. Мы без нее и не женщины вовсе.

— А ты?

— А я… — надула губы школьницы — что ж он, не понимает, что ли, что она уйти, пока он в себя не придет, просто не могла? Все-таки мужики — они какие-то тупые.

— Тут прыгать надо, — заглянула она с каменного трамплина в воду, — а назад по веревке подниматься, — тронула ножкой веревку, спущенную вниз вместо лестницы. — А я этого не умею.

— А если вместе? — предложил Крис.

— Нет уж. Чтоб ты опять свалился?

Крис подумал, как сделать, чтобы она сама захотела.

— Тогда я один.

— Пожалуйста. — От руки его освободилась, отошла, смотрела обиженно.

Крис скинул джинсы и рубашку, остался в коротких трусах. Встал на краешек плиты над водой, пальцами зацепился, приподнялся на носках, потянулся перед прыжком — мышцы на ногах и спине вздулись, затвердели. Руки поднял, вперед наклонился, сказал, оглянувшись:

— Так не пойдешь?

Катя головой покачала. Заметила как бы между прочим:

— Не по моде ты разделся.

— Как? — не понял Крис.

— У нас тут нудизм в ходу. Все нагишом купаются.

— Ах вот в чем дело, — сообразил Крис. — Ну тогда…

Пальцы за трусы засунул, потянул. Катя отвернулась. Стояла, ждала, но плеска не было.

Крис со спины тихонько подошел, взял за руку, сказал:

— Идем.

— Нет. Я же сказала, — стараясь не оглядываться, упиралась Катя.

— Я кое-что получше придумал. И прыгать никуда не надо.

— Как это?

— Идем-идем…

— Куда ты меня тащишь?

— Сейчас увидишь.

Она хотела этого и боялась. Не то чтобы сопротивлялась и руку вырывала, но была скованной. Крис тянул ее за собой. Но почему-то не в пещеру — вдоль скалы по выступающей плите к водопаду.

— Ну и что? — не поняла она.

— Смотри!

Вода здесь, падая, тянулась широкой прозрачной лентой, как прозрачная пленка с толстенного рулона в магазине «Все для дачи». А за этим полотнищем водопада вдоль скалы шла широкая каменная полка, на которую дождем сыпались брызги.

— Душ не желаете принять? — пригласил Крис!

— А ты? — Катя посмотрела, куда падает вода. Озеро было близко.

— Тебе нечего бояться, — сказал Крис, сжал ей крепко руку, потянул.

— Подожди. — Катя пуговки расстегнула, сбросила зеленую свою, изрядно потрепанную блузку, кожаная юбочка упала к ногам, осталась в узенькой черной ленточке трусиков и таком же лифчике. Шагнула за Крисом на мокрую каменную полку, заскользила, ухватилась за Криса сзади, спиной прижалась к мокрой скале, брызги разом окатили ее всю.

— Дальше, дальше, — тянул ее за руку Крис, и они шли сквозь струи и капли за плотным занавесом воды.

Кате было совсем нестрашно, и, когда скала разошлась, открыв глубокую и темную нишу за занавеской воды, она, смеясь, вступила в темноту, сказала:

— Как в душевой кабине.

Руку вытянула, раздвинула воду, увидела внизу бирюзу озера, руку отдернула.

— Нас не видно, — шепотом сказал Крис.

И подвинулся тихонько к ней, потянул за руку, тело ее напряглось в привычном испуге.

— Подожди, — попросила Катя. — Отвернись.

Крис повернулся к ней спиной.

Катя скинула свои тряпочки, постояла под холодным душем, тронула грудь, пробежала пальцами по животу.

Крис почувствовал, как она сзади осторожно, точно боясь обжечься, тронула его бедра, потянула прилипшую мокрую ткань, стукнула легонько по ноге, он переступил, освобождаясь от последнего, что могло им помешать.

Почувствовал, как она прижалась к нему сзади, ладонь положила на живот, скользнула ниже, развернула, губы его поймала своими мягкими губами, ноги чуть расставила, приподнялась на цыпочки, обхватила его набухшую мгновенно плоть.

Глаза ее раскрылись широко. Застонала коротко, губку закусила, как-то замедленно опускаясь на него. Ноги у Криса вдруг ослабели, и они с Катей легли на влажный пол каменного душа.

Едва успели выбраться из-под водопада до возвращения ребят.

Катя, вздохнув (надо бы постирать), нацепила блузку, точно твист танцуя, влезла в юбку, запрокинув голову, лицо подставила солнцу, чувствуя на расстоянии жар тела Криса.

Крис лег поодаль на живот, щурясь, обнимал взглядом стройную фигуру Кати.

— Кхм! — кашлянули громко.