Она сверкнула глазами и повернулась спиной к девушке.
– И всё же… – Девушка упрямо тряхнула головой. – Крестьяне не хотят служить в его замке. В округе ходят слухи о том, что он колдун, а его сестра – ведьма. Что в своих подвалах он поедает трупы погубленных слуг, а его сестра купается в крови девственниц, чтобы сохранить свою красоту. Даже бродяги, что ходят по городам, шёпотом поминают этот замок и имя его хозяина. Туда никто по доброй воле не ездит. Все боятся вампиров и оборотней, обитающих в тех местах.
– Хватит! – гневно вскричала женщина, резко поворачиваясь к девушке. – Вы слишком много читаете. И читаете всякую гадость. Эдвард Харрис и Том Бриджес как ваши опекуны устроили этот брак. Я приложила все силы, чтобы склонить их к согласию – и вот как вы мне ответили! Да если бы не я, и вы, и ваш братец-дурак были бы на улице, а родовой замок ушёл бы к мешку с деньгами и к надутому индюку
– Я вам благодарна, тётя Элоиза, за всё. Но согласитесь, брак со столь зловещей личностью, как Бертран де Го, не может не пугать меня.
– Глупости! Вы сейчас же начнёте собираться в дорогу. Письмо о вашем приезде я уже отправила.
Дама развернулась и твёрдой походкой вышла из комнаты. Девушка осталась одна.
Она подошла к окну и села, глядя в темноту невидящими глазами. Её мысли были далеко от этого места. Тяжело быть гордой, бедной и некрасивой в свои двадцать семь. Тяжело иметь бедного, но гордого отца, красивого, но глупого брата. Тяжело строить крепость из песка. Все усилия всё равно разбиваются о глупость или гордыню, и всё надо начинать сначала.
Джордж и Джейн Глэдстон – последние представители некогда могучего знатного рода. Рода, в котором каждый его представитель беззаветно был предан королю, жёны все как одна любили только своих мужей, даже слуги отличались редкой преданностью. Да и девиз их: «Нет бога, кроме Христа. Нет хозяина, кроме короля» говорил сам за себя. За эту прямоту и честность и поплатился отец Джейн, когда нынешний король предложил ему свидетельствовать о неверности своей жены: уж очень ему хотелось иметь сына, которого ему не могла дать жена, но обещала любовница. Перед Говардом Глэдстоном тогда стоял выбор – потерять честь или отказать хозяину. Он выбрал второе. Джейн прекрасно понимала выбор короля: репутация отца не давала поводов заподозрить его в двуличии, а шаткое финансовое положение могло существенно улучшиться, если бы отец согласился. Но прямой и гордый Говард Глэдстон так же прямо и гордо отказал королю. Он верил, что его поступок вызовет уважение. Однако король пришёл в ярость. Красота отца, фамильная черта мужской линии Глэдстонов, всегда раздражала короля. Его честность задевала короля, готового ради выгоды прогнуться под обстоятельства или человека или силой подмять их под себя. А тут ещё недвусмысленный отказ, ставивший короля в глупое положение – всё это настолько вывело короля из себя, что Говард Глэдстон был удалён от двора, как выразился король, «по причине пошатнувшегося здоровья». Его лишили всех земель, которые король подарил ему ранее. Лишил бы и этого замка, но королевская власть перед ним отступила. В то время король еще не перекраивал законы к своей выгоде. «Пусть уползёт в свою конуру и издохнет там», – сказал он тогда, когда очередной фаворит капризно потребовал лишить Говарда Глэдстона и этой его части земных благ. Замок действительно был похож на конуру. Его полуразрушенные стены, обвалившиеся проходы, заросшие лестницы – всё говорило о том, что он давно не знал ремонта. Умирая, отец просил сына взяться за ум, а дочь скорее выйти замуж. Совет отца Джордж воспринял своеобразно. Для начала он порвал с азартными играми и увлёкся маркизой Эггерт, бывшей одно время любовницей незаконного сына короля и его служанки. Не нынешнего короля, а его предшественника, Генриха VII, человека с запоминающимся лицом и непростой судьбой. Стареющая красотка как из рога изобилия изливала на нового любовника деньги и драгоценности, которые плавно переходили через карточный стол в карманы других игроков. Ибо, уверовав, что золотой дождь не кончится, а красота его не увянет ещё долго, Джордж вернулся к прежним привычкам. Однако власть фавориток тоже имеет свой конец. Когда маркизе Эггерт дали отставку, она всецело переключилась на Джорджа. Теперь ревность, подкреплённая скупостью, ибо, чем старше становилась маркиза, тем более она страшилась нищеты, доводили Джорджа до белого каления. Игра тоже перестала ему приносить прибыль.
В свою очередь, вокруг Джейн никогда не было толпы поклонников. Она, в отличие от брата, не блистала красотой, но была слишком независима и горда, чтобы быть просто приложением к мужу. Глупые мужчины считали её самонадеянной дурнушкой и закоренелой старой девой. А умные, которых едва можно было сосчитать на пальцах одной руки, держались с ней как друзья или братья. Однако, ни тем, ни другим не приходило в голову, что в неё можно влюбиться.
И вот, как снег на голову – предложение от Бертрана де Го, французского барона, чей род мог считаться столь же древним, как и род Глэдстонов. Джейн, прекрасно осознававшая своё положение, с первых же дней стала наводить справки об этом человеке. Её удивляло и настораживало, почему знатный, богатый и молодой сеньор захотел жениться на знатной, но бедной и некрасивой девушке, при чём не первой молодости. Да ещё не видя её и толком о ней ничего не зная. Да ещё из Англии, когда во Франции полно знатных дам, могущих составить его счастье. Слухи и сплетни ужаснули её. О роде де Го не говорили ничего хорошего. Всё, что узнавала Джейн, мало походило на зависть, поскольку сведения ей доставлялись из разных слоев общества. Как-то через Глэдстон проходил табор. Предполагая, что кочевой табор мог кочевать и во Франции, как он кочевал в Англии, набравшись смелости, Джейн переоделась служанкой, и поздним вечером направилась к шатрам и кострам в поле. При упоминании имени де Го цыганский табор разразился разнокалиберным гомоном. Выкрики и причитания, из которых Джейн не понимала ни слова, прекратились, когда заговорил седой морщинистый цыган. Он строго расспрашивал Джейн, зачем ей нужно знать о де Го. Джейн, войдя в роль служанки, ответила, что её хозяйка выходит замуж за Бертрана де Го. К её удивлению, старик перекрестил её и сказал:
– Когда у вас, христиан, хотят, чтобы бог вам помогал, вас благословляют. Благослови бог и все ваши святые твою хозяйку, ибо худшего зла, чем стать женой демона, нет.
Его слова заинтересовали Джейн. Она стала расспрашивать. И хотя слова старика походили на цыганские сказки, Джейн решила, что зерно истины в них есть. Это подтверждали и другие люди, которых ей довелось расспрашивать.
Бертран де Го, единственный сын барона де Го, умершего не так давно, был красив, как Аполлон, но жесток. С ним в его замке жили две его сестры – Катерина, точная его копия, и Бьянка, которую никто никогда не видел. Катерина слыла колдуньей, как её брат-близнец за то, что они могли возникать ниоткуда и исчезать в никуда. С ними в замке жил их дядя, брат отца, уродливый горбун Гильом ле Муи. Ходили слухи, что в замке прячется маленький сумасшедший старик. Но старый цыган о нём ничего не знал.
Тётя Джейн, Элоиза Каннингэм, урождённая Глэдстон, за спиной девушки наладила переписку с потенциальным женихом, и в один из дней он прислал Джейн свой портрет. Когда она его распаковала, то поразилась богатству отделки рамы и блеску украшений на картине. Казалось, что художник рисовал то, что видел, а не то, что придумал. В прилагаемом письме весьма учтиво было написано о том, что хотя они даже не помолвлены и поэтому посылка портрета женихом невесте против всех правил этикета, но «я могу понять ваши колебания. Страшный грех моего предка и связанные с ним слухи о проклятии вполне могут отвратить от меня ваш взор. Однако я рассчитывал на ваш ум и проницательность, и именно поэтому высылаю вам свой портрет. Чтобы вы увидели, что во мне нет ничего от моего несчастного предка. Что я вовсе не зверь, как обо мне могут говорить».
