План действий был разработан совместно с командующим берлинским военным округом генералом фон Вицлебеном. По договоренности с командиром 3-й танковой дивизии генералом Гёппнером было решено ввести в столицу расположенные поблизости танковые полки. Одновременно начальнику берлинской полиции графу Гельдорфу предстояло арестовать нацистских заправил, прежде всего перехватить Гитлера во время его возвращения в Берлин из загородной резиденции в Берхтесгадене. Во все это был посвящен также начальник генерального штаба вооруженных сил Германии генерал-полковник Людвиг Бек.

Чтобы заблаговременно заручиться поддержкой Англии, Канарис решил информировать своих партнеров о возникшей ситуации и о готовящемся перевороте. Но посланный в Лондон доверенный человек вернулся неожиданно быстро и доложил шефу:

— Там пришли в ужас, узнав, что рейх может лишиться фюрера… В этом случае, сказали они, будет похоронена возможность направить вермахт на Восток!

Разговор этот происходил за обеденным столом. Адмирал застыл с вилкой у рта. Опомнившись, он тихо и злобно сказал:

— Иуды!

Определение было точным, и сказано искренне, от всего сердца. Ему было горько сознавать, что англичане все еще не верят в реальность намерения Гитлера осуществить вторжение на британский остров и полагают почему-то, что устранение фюрера не увеличивает, а, наоборот, сводит на нет шансы столкнуть Германию с Россией… «Эти джентльмены, — подумал Канарис, — считают Адольфа Гитлера фигурой, наиболее способной повести вермахт против большевиков!.. И ради этого они готовы не только сохранить его, но идти также на уступки! И что еще страшнее — это готовность пожертвовать мной, Вильгельмом Канарисом!..»

Начальник абвера все больше и больше приходил в ярость. Он чувствовал, что у него земля горит под ногами. Рейнгардт Гейдрих упорно продолжал рыскать повсюду в надежде докопаться до истины, и не было уверенности в том, что он не заручится каким-либо веским доказательством, обличающим начальника абвера в предательских переговорах в Лондоне. В конце концов Канарис решил не информировать своих единомышленников-немцев о позиции англичан и все же совершить намеченный переворот.

Но об этом догадались в Лондоне. Канариса запросили срочно подтвердить свое согласие с ними.

Этого он не сделал. Решил отмолчаться, надеясь, что англичане не предпримут ничего, что могло бы помешать ему осуществить задуманное. Он хотел поставить их перед совершившимся фактом, но… не учел того, что иуды до конца остаются иудами…

Менее чем за двадцать четыре часа до возвращения Гитлера в Берлин, когда здесь все уже было подготовлено для его ареста, лондонское радио корпорации Би-Би-Си передало сообщение о срочном отъезде премьер-министра Соединенного Королевства Невилля Чемберлена в Берлин.

— Я отправляюсь на свидание с германским канцлером потому, — сказал британский премьер-министр журналистам, обступившим его у трапа самолета на Истонском аэродроме, — что в столь напряженный момент обмен мнениями между нами может иметь полезные последствия…

В тот же день радиоприемники донесли эту весть до заговорщиков и внесли в их ряды замешательство. Заверенные Канарисом, будто их выступление поддержат некоторые великие державы, теперь они поняли, что прежде всего англичане отнюдь не стараются устранить Гитлера, а, напротив, нуждаются в нем!

В угоду Лондону Адольф Гитлер остался невредим. Продолжали действовать и его сподвижники. А Канарису пришлось принять экстренные меры, чтобы уцелеть. Он тотчас же оповестил лондонских партнеров о своих опасениях и со знанием дела подсказал им, что следует незамедлительно предпринять.

Вскоре после визита Чемберлена, когда Гейдрих в очередной раз завел разговор в кабинете Гиммлера о признаках неблагонадежности начальника абвера, рейхсфюреру СС доложили только что полученную шифровку из Лондона. В депеше сообщалось, что резидентура в лаборатории Вульвичского арсенала во главе с агентом Перси Глейдингом арестована…

Весть весьма неприятная. Тем не менее Гиммлер, подав радиограмму Гейдриху, разразился истерическим смехом. Всего несколько минут назад начальник полиции безопасности, всячески убеждая его, отмечал как крайне подозрительное обстоятельство, что продолжительная работа английского агента Глейдинга, его встреча с Канарисом и сам факт пребывания начальника абвера в Лондоне до сих пор остаются тайной для англичан.

Чтобы спасти своего ценнейшего агента, лондонские джентльмены из службы контршпионажа МИ-5 мастерски инсценировали провал немецкой агентуры в Вульвичском арсенале, а затем и начавшийся процесс над группой «шпионов» во главе с инженером Перси Глейдингом.

Английская пресса сначала очень скупо, но весьма тонко освещала деятельность и провал «шпионов, работавших на Германию». Читателям в деликатной форме сообщалось, как любовница инженера Глейдинга, некая «мисс Икс, заметила, что по ночам он иногда проявляет фотопленки с изображением каких-то чертежей и что вскоре после этого у него появляются крупные суммы денег». Это показалось ей подозрительным, и, несмотря на теплые чувства к этому человеку, «истинная патриотка короны его величества сообщила о своих подозрениях в Скотланд-Ярд».

И процесс, и освещение его в прессе от начала до конца были предопределены сценарием, детально разработанным в стенах той самой организации, которой начальник германского абвера служил столь длительное время… По этому же сценарию на самом процессе «неожиданно» выяснилось, что инженер Глейдинг встречался с тайно прибывшим в Лондон начальником абвера… Вот тут-то английской прессе была предоставлена полная свобода слова. И она не поскупилась на оскорбления в адрес злодея адмирала, чудом избежавшего еще в 1916 году электрического стула в Нью-Йорке.

А вслед за процессом последовали смещения с постов отдельных руководителей Скотланд-Ярда, которые-де «прошляпили» пребывание в столице Великобритании «абверовского кита».

Позаботились в Лондоне и о том, чтобы в зарубежной прессе появились сенсационные сообщения о подрывной деятельности агентуры германского абвера и его главы, «столь много сделавшего для укрепления национал-социалистского режима в Германии».

Что же касается Перси Глейдинга, то он, будучи завербован немецкой агентурой, действительно понятия не имел о том, что всей его шпионской деятельностью руководят его соотечественники. Чистосердечное признание, сделанное им на суде, английские служители Фемиды на этот раз сочли достаточным основанием для вынесения весьма мягкого приговора — шесть лет тюремного заключения…

Канарис не ошибся, выбрав для самосохранения именно такой вариант контратаки. Козырь из рук Рейнгардта Гейдриха был окончательно выбит. Теперь если бы даже Гейдрих получил сведения, что именно Канарис, находясь в Лондоне, вел «предательские переговоры», то они были бы восприняты как ложная версия, пущенная обозленными англичанами, чтобы очернить «злодея адмирала».

Позиции начальника абвера стали крепче прежних, особенно после того, как фюрер в назидание своим сподвижникам назвал поношения англичан в адрес адмирала лучшим свидетельством его верности национал-социализму.

С удвоенным рвением глава абвера стал забрасывать агентов в Англию, лично участвуя в разработке вариантов их легализации в чужой стране. В высших сферах генерального штаба и близких к нему органах не переставали удивляться оперативности и изобретательности, с какой абвер добывал нужную информацию. Всякие инсинуации в адрес адмирала Канариса прекратились. Все это и прежде всего растущее доверие фюрера и его приближенных было необходимо Канарису особенно теперь, когда на одном из последних секретных совещаний Гитлер произнес многообещающую фразу.

— Я буду вести войну против Чехословакии со своими старыми генералами, — сказал он, — но, когда я начну кампанию против Англии и Франции, у меня появятся новые командиры…

К тому времени Германия уже предъявила требование о передаче ей Судетской области, имея в виду вслед за этим захватить всю Чехословакию. Соответствующий план под кодовым названием «Грюн» уже лежал в сейфах генерального штаба вермахта.