— Мой дом? Ну, ему более двухсот лет. Раньше там была мельница. Сохранилось даже покрытое мхом мельничное колесо. Конечно, сейчас оно уже никуда не годится. Главное здание из камня. Там чертовски холодно зимой и поэтому я приезжаю туда только весной и осенью. Я сделал там современную канализацию — ну, относительно современную для Ле Гренуаля. Но готовим мы по-прежнему на плитах, которые топим дровами.

— Дом закрыт, когда ты там не живешь?

— О нет. Там живет пожилая чета, которая присматривает за домом. Я не беру с них денег. Пьер и Мари. Он был рядовым во время первой мировой войны и потерял руку в битве при Вердене. Она тоже очень пожилая, лицо как сморщенное яблочко. Замечательные люди. Оба курят глиняные трубки. У них есть дочь, которая стала звездой у Фоли Бержера, а затем вышла замуж за английского лорда. Но они уже давно ничего о ней не знают. По правде говоря, она…

Но внимание Элен уже переключилось на пару за соседним столиком — грустно улыбающаяся молодая женщина завтракала со своим умственно отсталым сыном. Ему было двенадцать, а может восемнадцать лет — это не поддавалось определению. На голове у него была выстрижена небольшая тонзура, напоминающая ермолку.

Краем глаза Элен заметила, как мать разрезала кусочки телятины мальчику на маленькие кусочки и с тревогой стала следить, как он, скалясь и чавкая, неловко принялся их насаживать на вилку и отправлять в рот. Он справился с рисом и бобами и начал пить молоко из стакана, а мать заботливо утирала ему подбородок после каждого глотка.

Вскоре трапеза была закончена. Официантка унесла тарелки. Мать наклонилась вперед и положила руку сыну на плечо. Он слушал ее, ухмыляясь и кивая. Она поднялась, отошла на несколько шагов, оглянулась, улыбнулась ему и поспешила в дамскую комнату.

Стоило ей скрыться из виду, как ее сын поднялся и проковылял к их столу в тот самый момент, когда Джоу Родс произносил:

— …обнаженной, если хочешь. На рассвете пляж абсолютно пустой и если…

Почувствовав присутствие мальчика за своим плечом, Джоу оглянулся и, сообразив в чем дело, тут же вскочил на ноги.

— Привет, — улыбнулся он. — Хочешь присоединиться к нам?

Он выдвинул стул, и мальчик сел, продолжая улыбаться.

— Меня зовут Джоу, — сказал Родс, — а это Элен. Как тебя зовут?

— Как зовут? — переспросил мальчик.

— Да. Как твое имя?

Владелец ресторана подался было вперед, но Джоу знаком остановил его. Официантки замерли неподалеку.

— Бобби, — сказал мальчик, оглядываясь и счастливо улыбаясь.

— Хорошее имя — Бобби. — Кивнул Джоу. — Вкусно поел?

Мальчик внимательно посмотрел на него.

— Хорошо позавтракал?

Бобби улыбаясь кивнул. Тоненькая струйка молочно-белой жидкости появилась в углу его рта. Джоу взял салфетку, наклонился вперед и вытер ее.

— Да, — сказал он, — кухня здесь замечательная. Мы тоже вкусно поели. А что ты собираешься делать после ланча, Бобби?

Лицо мальчика исказилось, пальцы растопырились, приняв вид уродливой лапы и он, опустив голову, уставился на них.

— Белый медведь, — наконец выговорил он.

— Боже мой! — воскликнул Джоу. — Белый медведь. Ты собираешься идти в Центральный зоопарк посмотреть на белого медведя? Так? Ты идешь смотреть на белого медведя и слона?

Бобби торжествующе рассмеялся.

— И слона, — кивнул он.

— И обезьяну, — рассмеялся Джоу, — и льва.

— Обезьяну, — хохотал Бобби. — Льва.

Элен изо всех сил старалась сдержаться. Но ей это не удалось и, прижав салфетку к глазам, она заплакала.

Когда вернувшаяся мать увидела, что происходит, лицо ее исказилось от ужаса. Она схватила Бобби под руку и заставила его встать.

— Простите, — еле переводя дыхание обратилась она к Джоу. — Простите меня.

— За что? — Джоу улыбнулся мальчику. — Мы с Бобби друзья. Верно ведь?

— Друзья, — мальчик улыбнулся, и его красивые глаза заблестели.

Джоу Родс протянул руку. Мальчик взглянул на нее в полном недоумении. Затем он медленно и робко протянул свою вялую растопыренную кисть. Джоу взял ее и жаром пожал.

— Желаю тебе хорошо провести время в зоопарке, Бобби, — улыбнулся он.

— Белый медведь, — сказал Бобби и позволил матери увлечь себя прочь.

— Друзья, — оглянувшись, проговорил он.

Сжав обеими руками ладонь Джоу, Элен поцеловала ее и провела по ней своей мокрой от слез щекой.

— Ты был такой замечательный, — сказала она, шмыгая носом. — Таким замечательным.

— Ерунда, — сердито возразил он. — О чем ты говоришь?

Владелец ресторана принес им коньяк.

— Позвольте мне, — сказал он.

— Так вот, что я хотел тебе сказать, — наконец проговорил Джоу Родс, зажав в углу рта свой неизменный «Голуаз», — у меня есть замечательная вилла на юге Франции. Я в два раза старше тебя. Но у меня есть деньги. Я бы хотел… я бы хотел… я бы хотел, чтобы ты поехала со мной во Францию. На сколько захочешь. На день, на месяц, на год, навсегда. Никаких условий. Никаких требований. Просто новая жизнь. Я приготовлю все необходимое. Естественно, я за все плачу. Я не обманываю себя. Я знаю, что у меня осталось мало времени. Я думаю, мы могли бы обрести счастье — на день, на месяц, на год, навсегда. Как пожелаешь. Пожалуйста, не отвечай сейчас. Но ты подумаешь об этом? Ты обещаешь мне, что подумаешь об этом?

Элен восхищенно посмотрела на него.

— Я подумаю об этом, Джоу. Спасибо тебе. Я люблю тебя.

Он прикурил новую сигарету от восковой спички.

— Ну, тогда, — поспешно сказал он, — тебе пора возвращаться на работу, а я должен посмотреть новую выставку в галерее Гольдштейна. Эти снимки я оставлю: не могу же я заставить тебя таскаться с этой папкой. К тому же, они будут служить приманкой, чтобы ты не забыла меня. Верно ведь?

— Верно.

Он вывел свои инициалы на чеке, а Элен тем временем направилась к выходу. Владелец ресторана прошептал Джоу на ухо:

— Очаровательна, Джоу. Эта прекрасна.

Джоу Родс посмотрел в сторону двери, где ждала его Элен — фигура, обтянутая шелком, пышная грудь, вскинутый подбородок, стройные ноги и очки в роговой оправе.

— Сама невинность, — пробормотал он. — Сама невинность!

— Э.Ф. или Ф.Ф.?

— Давай сначала поедим, — сказал Ричард Фэй. — Бифштекс с кровью, салат из зелени и черный кофе. Это итальянский флаг?

— Не все ли равно? Это наш флаг.

Поев, они откинулись от стола, слегка икая. Элен встала, подошла к нему сзади, опустила голову и уткнулась ему в шею.

— Тарелки, — сказал он.

— А как насчет поцелуйчика?

— Поцелуйчика? О, боже!

Он попытался поцеловать ее в щеку, но она поймала своими губами его рот. Моргая глазами он неторопливо отстранился.

— А ты уже достигла брачного возраста? — попытался улыбнуться он.

— Господи, — пробормотала она, — да я уже миновала возраст, пользующийся спросом.

Они оставили грязную посуду отмокать и неспешно направились в спальню.

— Последние метры, — торжественно произнесла Элен. — Слушай, Юк, ты выглядишь замечательно. Готова поклясться, что твоя задница уменьшилась в диаметре на два дюйма.

— Я сбросил пять фунтов, — кивнул он нервно. — Проделал еще одну дырочку в ремне.

— Замечательно, — сказала она. — Как Эдит?

— Спасибо, хорошо.

— Как она отреагировала на то, что ты останешься здесь на ночь?

— Она возражала. По правде говоря, она устроила сцену.

— Этого нужно было ожидать. А штангист?

— Было сказано много гадостей. Я не хочу об этом говорить.

Они в молчании остановились у ее постели.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она его.

— Мне страшно, но я рад, что пришел. Все будет хорошо.

— Конечно, — сказала она. — Не бойся, малыш. У нас все получится.

Она села на край кровати. Он запихал руки в карманы и начал сосредоточенно тереть ногой прожженную сигаретой дырку в ковре.

— Может быть, нам поспать пару часиков, — предложила она, испытующе глядя на него.