Первое, что он поставил, была старая запись Бинга Кросби «Просто жигало», и Элен поплакала.

Затем последовала запись Марлен Дитрих «Вновь влюбляясь» на немецком. Элен еще поплакала и допила свое пиво.

Тэк вернулся за стойку и теперь беседовал с молодым человеком, сидевшим в противоположном конце бара. Он держал стакан в левой руке, правая свисала у него вдоль тела, заканчиваясь муляжом кисти, обтянутым черной кожей.

Тэк подошел к Элен.

— Молодой джентльмен за стойкой бара интересуется, можно ли ему заказать тебе выпивку.

Элен оглянулась.

— Он приличный, Элен, — склонившись к ней прошептал Тэк. — Живет здесь неподалеку. Иногда заходит. Никогда никаких проблем.

Она выпрямилась на своем стуле.

— Передай мою благодарность и скажи ему, что я буду счастлива принять его великодушный дар и расценю как любезную вежливость — вежливую любезность, если он соблаговолит присоединиться ко мне.

И вот он уже сидел рядом с ней, строгий, серьезный и таинственный — словно доктор, юрист или федеральный служащий. У него были аккуратные темные усики, напоминавшие щетинку для чистки обуви.

— Ты где-то потерял свою руку, да? — тут же спросила она.

— Ах, черт меня возьми, — сказал он, с изумлением глядя вниз. — Действительно.

— Чудак, — рассмеялась она и коснулась его щеки.

Они поговорили о Бинге Кросби и Марлен Дитрих и о том, где в Нью-Йорке можно найти хорошую пиццу с анчоусами.

— Как вас зовут, сэр? — официально спросила она.

— Кларк.

— Вы случайно не Кларк Кент, благовоспитанный репортер, который заходит в телефонную будку и превращается в супермена?

— Нет. Я Кларк Бэннон, коварный страховой агент. Как вас зовут?

— Меня зовут…

Это было ужасное мгновение: у нее едва не остановилось сердце. Она забыла, как ее зовут. Затем она вспомнила и сказала:

— Меня зовут Элен Майли.

— Уж не ради ли этого лика отправились в поход тысячи кораблей? — спросил он. — И были сожжены башни Илиума. Прекрасная Елена, подари мне бессмертие твоим поцелуем.

— О'кей, — радостно согласилась она и поцеловала его в ухо.

Это его слегка напугало. Он посмотрел на нее с уважением.

— А чем ты занимаешься, Элен?

— Чем занимаюсь? — переспросила она. — Чем занимаюсь? Грызу ногти и валяю дурака.

— Очень хорошо, — одобрительно кивнул он.

— А теперь, Кларк, я хотела бы купить тебе выпивку. Если можно.

— Можно.

— Тэк, повтори пожалуйста. И еще, Тэк, я бы хотела купить выпивку и тебе, чтобы мы могли как следует отпраздновать замужество Пегги Палмер.

— Несомненно, — сказал Тэк.

Он налил им и взял себе пиво. Они подняли стаканы и провозгласили:

— За Пегги!

— Кто такая Пегги? — спросил Кларк Бэннон.

— Моя очень близкая подруга, — сказала ему Элен. — Простите, я на минутку.

Вернувшись из туалета, она спросила Тэка:

— Где Клара? Она работает сегодня?

— Она будет позже. Я отправил ее в аптеку на Бовери за пиявкой.

— За пиявкой?

— У нее так распухла губа, что я не мог на нее смотреть. Сырое мясо уже не поможет. Ей нужна жирная пиявка, чтобы отсосать дурную кровь. Она скоро вернется.

— Что происходит? — спросил Кларк Бэннон, на какой-то момент потерявший нить беседы.

— Моя подруга Пегги Палмер вышла сегодня замуж, — объяснила ему Элен.

— За жирную пиявку?

— Ну… вроде этого. Мы как раз пили за Пегги. Ты женат?

— Нет.

— Когда-нибудь был женат?

— Нет.

— Как так?

— Никогда не доверяй холостяку, который держит кошку и курит трубку.

— Ты держишь кошку и куришь трубку?

— Нет, — ответил он, — я держу кошку, которая курит трубку. Я курю жирную пиявку.

Они выпили еще. И еще. Сначала платил он, потом она, потом Тэк выставил выпивку за счет заведения. Это он хорошо придумал.

Они послушали музыку, Элен и Кларк даже потанцевали. Он обнимал ее левой рукой, а правая раскачивалась в такт музыке. Элен это не волновало. Вскоре она уже прижималась к нему, обняв руками за шею. Было очень мило.

Они вернулись к стойке бара. Жизнь здесь била ключом. Собрались пожилые завсегдатаи. Тэк включил телевизор, на экране кот преследовал мышь.

Элен пересела, чтобы сидеть слева от Кларка и изредка дотрагиваться до его руки. Разумеется, когда она не была отягощена стаканом.

— Я из Огайо, — сказал он, сияя от счастья.

— А я из Монтаны, — ответил он.

— Ну, значит у нас много общего, правда?

Он радостно кивнул, и она подумала, что у них все просто замечательно.

Тэк подал им чипсы и соленые орешки. Они выпили еще. Музыку они решили больше не слушать, потому что это по мешало бы пожилым завсегдатаям смотреть телевизор. Там шел фильм о половой жизни морских львов. Довольно интересный.

Они шептались. О жизни, возрасте, любимых фильмах, местах, где они бывали, о том, что делали в своей жизни.

Он был ничего, в порядке — высокий, приятный, довольно широкоплечий. На нем были светло-коричневые туфли и темно-синий костюм; но, впрочем, какого черта?

Он смотрел на нее, сидящую на высоком стуле. Подол ее платья задрался и обнажил ее великолепные колени. Выступающий подбородок, ноги и очки в роговой оправе.

— Послушай, — сказал он, придвигаясь к ней все ближе. — Послушай, Элен, могу я задать тебе один личный вопрос?

— Конечно, — величественно кивнула Элен. — Задавай.

— Ты не согласишься пообедать со мной завтра вечером?

— Черт, конечно, — сказала Элен Майли, одарившая его отчаянной улыбкой. — Почему нет?