Килсан, узнав от Хайрийи о смерти Азамурта и поняв, что вождем станет Баш-ир, и за совершенные подлости ему не будет пощады, решил уплыть с сокровищами, прихватив с собой красавицу Хайрийю. Шансов спасти жену у Анмара не оставалось. Обезумев от горя, боли и отчаяния, он стал рвать на себе одежду, бежал по берегу за лодкой и громко звал жену: «Хайрийя! Хайрийя! Хайрийя!» Боясь потерять навсегда самое дорогое в жизни, Анмар, ни о чем другом не думая, бросился в отчаянии в воду, пытаясь вплавь догнать лодку. Он плыл мощно, разбрызгивая воду в разные стороны, быстро размахивая руками. Но все напрасно: лодка плыла быстрее, и расстояние между ней и Анмаром неумолимо увеличивалось.

Жизнь словно полосатый матрас: то светлые полосы, то темные. Если начинает везти, то везет во всем, всегда и кругом. Во дворе своего дома в районе частного сектора, называемого по старой памяти «Цыганской поляной», копая своим «Беларусем» яму для погреба, раскопал могильник. Видели бы лицо Басимы! Скачет по двору на одной ноге и вопит: «Великое открытие! Великое открытие!» Два дня рылись. Субботу и воскресенье потратили на это дело. Весь отдых пропал, но не зря. Во-первых, нашли какой-то предмет, кажется, золотой. Думали, что целый сундук найдем, но оказалось, только один предмет. Басима говорит, что это, возможно, зеркало. Еще сказала, что и за эту находку дадут та-а-аку-у-ую премию, что хватит и на свадьбу, и останется новый дом построить с гаражом. Заживем теперь! Учиться буду! Хватит дурака валять! Не пристало семейному человеку пустыми мечтами заниматься, работать надо! Но могильник странный какой-то: скелет человека лежит сверху скелета медведя, который сначала положили, судя по следам сгнивших деревянных палок, на какую-то деревянную решетку. Зачем? Что они там себе думали? Вот теперь через тысячу лет сиди и гадай…

Хайрийя очнулась от звука дорогого ей голоса, который звал ее. Открыв глаза, она узнала родные берега Афры. Вон на бугре стоит их любимый дуб. Уже почти рассвело, хотя солнце еще не показалось из-за горизонта. Она была в лодке, плывущей по течению посредине реки. Перед ней на веслах сидели Килсан и гурт. За ними на носу лодки лежали два мешка, набитые тяжелыми сокровищами. Увидев, что она пришла в себя, гребцы переглянулись, но ничего не сказали. Она, приподнявшись, повернула голову на голос. Вдоль левого берега бежал Анмар, он что-то кричал ей, но она не могла понять, голова гудела, и она различала только свое имя. Анмар на ходу скинул с себя одежду и бросился в воду, чтобы догнать лодку вплавь. Он плыл мощно, разбрызгивая воду в разные стороны, быстро размахивая руками. Но все напрасно: лодка плыла быстрее, и расстояние между ней и Анмаром неумолимо увеличивалось.

И тут Хайрийю осенило… Она с радостью поняла, что кричал ей с берега ее повелитель, ее муж, ее любовь, что он ей приказывал… Он знал, верил, доверял и любил ее… И она оправдает это доверие и эту любовь… Она сделает это… Занятая своими мыслями, она стала задыхаться и не заметила, что Анмар исчез под водой и больше не показывался. Но сейчас ее ничего не занимало, кроме ее мыслей и желания выполнить то, о чем, как ей казалось, просил муж… Она резко бросилась на правый борт лодки, которая сразу накренилась. Гребцы соскочили разом, чтобы ухватить ее, качнув тем самым лодку еще сильнее. От этого один из мешков вывалился за борт и потянул за собой другой. Килсан бросился спасать самое главное для него — деньги, он упал на борт и старался схватить связанные друг с другом тяжелые мешки. Это ему удалось сделать, он мертвой хваткой вцепился в веревку между мешком в воде и мешком в лодке. А гурт бросился на свесившуюся наполовину за борт Хайрийю, намереваясь втянуть ее обратно. Но получилось так, что они все разом легли на правый борт, и лодка перевернулась. Мешок, лежащий в лодке, по дуге полетел в воду, схлестнув руку Килсана петлей. И два тяжелых мешка легко утянули барахтающегося купца на дно. Оказавшись в воде, гурт хотел отпихнуть Хайрийю, но теперь уже она хватала его за одежду и тянула к себе, не давая отплыть. Он стал ее душить, и она, теряя сознание, еще сильнее сжимала пальцы на поясе своего убийцы.

Разгоряченный и вспотевший от бега, Анмар почувствовал холод утренней воды лишь тогда, когда вдруг обнаружил, что его тело его не слушается: он не мог пошевелить ни руками, ни ногами… судорога. Светлое небо стало темнеть, совсем потускнели и стали исчезать одна за другой звезды, но вдруг выпрыгнула почти на зенит неба большая полная луна, изливающая на землю потоки холодного света, вскипавшего и пенящегося. От луны к дубу на берегу Афры пролегла широкая дорога из лунного серебра. На эту дорогу встала женщина, которую Анмар узнал бы среди всех женщин мира, и пошла медленно и торжественно вверх. Рядом, косолапо перебирая ногами и опустив виновато вниз морду, шел большой медведь, на котором сидели два ребенка: мальчик и девочка, которые играли ручонками и улыбались. Анмар сразу узнал своих детей-двойняшек, хотя никогда их не видел. Хайрийя нежно улыбалась своим малышам и несла в руке небольшой черный кувшин, доверху полный ароматного козьего молока. Навстречу им спускался на белом коне молодой всадник в лисьей шапке, по обе стороны от которого шли одетые по-разному воины, размахивая дротиками, луками, мечами и кричали:

— Баш-ир! Баш-ир! Баш-ир!

Через некоторое время на поверхности воды никого уже не было. Одиноко плыла перевернутая лодка, от которой в разные стороны расходились ослабевающие волны. Рядом с лодкой из-под воды еще всплывали крупные пузырьки воздуха, которые тут же бесшумно лопались.

Мы с Басимой решили написать о нашей находке. Наверное, будет рассказ о любви и обо всем, что есть в жизни. Пока написали лишь концовку. Получилось грустно. «О боги, боги! Как печальна наша земля по утрам! Туманы над водной гладью и нежной зеленью полей; облака, цепляющиеся за макушки деревьев, покрывших вершины и склоны древних гор; золотистый край неба, откуда через мгновение появится раскаленное жаркое солнце; сонное зверье, куда-то торопливо спешащее спозаранку; бледные, измученные ночными кошмарами лица людей — на всем печать тоски и неумолимой смерти!»

Рассвело. Исчезли звезды и луна на небе и их отражения в Афре. По мокрой от росы траве стлался туман, словно расплющенное облако, упавшее с неба. Забегали насекомые и букашки, самые трудолюбивые и неутомимые жители Земли. Из городища выехал и стал спускаться по склону горки к реке молодой всадник на белом коне в окружении воинов, среди которых можно было различить и гуртов, и местных охотников, земледельцев и ремесленников. За ним шли старики, женщины и дети. Из-за леса над головой всадника восходило большое багрово-золотое солнце. Увидев всадника, гурты у подножия городища и сопровождающие стали дружно и радостно скандировать:

— Баш-гурт! Баш-гурт! Баш-гурт!

И далеко над лесами, озерами, речками и горами глухое эхо множило:

«Башкорт! Башкорт! Башкорт!»

Джала Джада (Jala Jada) — (араб.) ясный подарок.

Афра — белая.

Анмар — леопард.

Хайрийя — добродетельная, хорошая.

Басима — улыбающаяся.

Карамджуд — щедрость.

Башир — хорошие вести, добрые знамения.

Лафтия — нежная.

Бадрийя — лунная.

Салямсинжэн (салям син жэн — здравствуй ты черт) — имя сына и преемника шамана.

Лапасы — загон для скота.

Девичья манха — шапка.

Богиня Лили — душа, сила, дыхание.

Лили живет на кончике косы, после смерти человека переселяется в новорожденного. Женщины носили накосники, ибо в волосах женщины не только ее душа, но и души ее будущих детей. Шумящие накосники отпугивали злых духов, оберегали души детей. Хайрийе оторвали косу, отрезали, — это значит, что убили разом души всех ее возможных детей.