Однако, прежде чем оценить значение местности в Куликовской битве, мы должны представить, каким было Куликово поле в XIV столетии. Для этого надобно отрешиться от нынешних географических представлений. Еще стояли по берегам Дона густые дубравы. Там, где ныне необозримые поля, темнели непроходимые леса. Дон, который у впадении Непрядвы теперь можно перейти вброд, был полноводен и глубок. Сейчас Непрядву можно перепрыгнуть с разбега и перейти, не замочив колен, а она была судоходной. Ныне только весенний паводок укажет, где в давние времена пролегали русла рек Смолки, Нижнего, Среднего и Верхнего Дубиков, притоков Непрядвы.

На всем пространстве между Непрядвой и Доном мы не встретим ни одного болота. Между тем, как это установил сто лет назад известный тульский краевед Афремов, на заболоченных берегах Курцы, Смолки, Дубиков и Непрядвы еще в XVIII веке тонул всадник с лошадью. Да и само название поля — Куликово, не содержит ли указание, что было оно обширным болотом?

Мы знаем, что между Смолкой и Доном простиралась дубрава, где укрылся засадный полк.

Итак, кругом леса и болота, и только по водоразделу между Смолкой и Нижним Дубиком, на высокой гряде, было сухо.

По гряде между заболоченным верховьем Смолки и верховьем Нижнего Дубика всего лишь четыре километра. Это как бы горловина воронки. Далее, к Красному холму, притоки Дона и Непрядвы расступались. Между истоками Курцы и Нижнего Дубика поле раздвигалось до 6–8 километров. Это была как бы верхняя часть воронки.

Дмитрий, конечно, знал географию Куликова поля и вышел на него не случайно, а по давно взлелеянному замыслу. Это подтверждается и тем, что от Оки до Куликова поля нигде не сыщется столь же выгодной позиции для московского войска. Отголоски этой заранее спланированной встречи на Куликовом поле мы найдем и в «Сказании о Мамаевом побоище», где приводятся слова Дмитрия Ивановича на военном совете: «Братья и любезные друзии, веждте, яко не приидох зде Ольга смотрети, ни реки Дона стресчи, но или землю Рускую от пленения и разорения избавлю, или голову мою за всех положу, честная бо смерть есть лучши злаго живота. Лучши было не ити противу безбожных татар. Приидем убо ныне в сей день за Дон всеми и тамо или победим и вся от гибели сохраним, или положим главы своя вси за святыя церкви и за православную веру, и за братию нашу христианство».

Ни «зде Ольга смотрети, ни реки Дона стресчи…». Сомнительно, чтобы автор сказания привел дословно речь Дмитрия, но смысл ее должен был дойти до автора и сохраниться в его переводе. А смысл здесь ясный: все заранее продумано и предусмотрено. При решении вопроса о переправе через Дон надо полагать, что не тактические вопросы волновали Дмитрия, ибо он знал, где поставить войско, оставался под сомнением вопрос стратегический. Свежо было воспоминание о колебаниях Бегича на Воже. Дмитрий с уважением относился к противникам, не принижая ни их ума, ни их военного искусства. Он опасался, что Мамай, полководец искусный и многоопытный, увидев московское войско на высокой гряде между Смолкой и Нижним Дубиком, поступит более разумно, чем Бегич, и повернет назад, как это уже было на Оке после битвы на Воже.

Отступление ордынцев было чревато осложнениями для Дмитрия Ивановича, но Мамаю грозило катастрофой: его бы авторитет в Орде упал, начались бы переходы его сторонников к Тохтамышу и власть Мамая растаяла бы.

Сторожа донесла, что Мамай со всей ратью стронулся с Красивой Мечи и движется к Куликову полю.

Дмитрий Иванович назначил переправу московскому войску на 7 сентября. Переправились и встали на водоразделе между Смолкой и Нижним Дубиком к ночи с 7 на 8 сентября.

Князь и его воеводы сами выехали на разведку на Красный холм. В тишине, что царила над Доном и его притоками, был слышен далекий шум: то надвигалось войско Мамая, и уже схватывались отряды сторожи с дозорными Орды.

Русское войско было расставлено, над ним стояла тишина, воины, переодевшись во все чистое и облачившись в доспехи, молились. Орда накатывалась к берегу Непрядвы, не зная, что ее ждет…

Все источники единодушно сообщают, что утром 8 сентября над Куликовым полем стоял густой, непроницаемый туман, который рассеялся только к двенадцатому часу.

Ничто, никакая дезинформация, никакой туман не могли скрыть от Мамая, что в нескольких верстах впереди его ждет русское войско. Десятки и сотни ордынских дозорных уже натолкнулись на русские полки. Мамай вынужден был ночью сводить Орду в боевой порядок. Потому всю ночь и доносился до русского стана шум из-за Красного холма. Местом для своей ставки Мамай избрал Красный холм. Между Красным холмом и водоразделом между Смолкой и Нижним Дубиком пролегает просторная низина.

В иных исследованиях, непонятно почему, Красный холм назван господствующей возвышенностью. Так произошло скорее всего потому, что авторы этих исследований либо вообще не бывали на Куликовом поле, либо ограничили свое посещение осмотром памятника, почему-то сооруженного именно на Красном холме. Те, что приходили на Красный холм, впадали в оптический обман.

Действительно, человеку, находящемуся на Красном холме, может показаться, что он стоит на самой высокой точке в окрестности. Но достаточно перейти через низину на гряду водораздела, как станет ясно, что Красный холм ниже гряды, на которой размещалось русское войско. Мы не исключаем, что Дмитрий Иванович знал, что занял господствующую высоту. Быть может, это входило в его тактические расчеты.

Когда начал рассеиваться туман, Мамаю и его темникам, находившимся на Красном холме, русское войско открылось ранее, чем его войскам в долине, и оставалось время задуматься, начинать ли битву?

Вся гряда за низиной сверкала сталью. Русская рать была закована в сталь, загорожена червлеными щитами, над ней высился частокол гибельных копий. С Красного холма невозможно было разглядеть глубину русского строя, глубину его пеших полков, а стало быть, и нельзя было, взвесить, опрокинет ли эти ряды конная атака.

Время для раздумья, начинать ли битву при столь невыгодной позиции для конной атаки, у Мамая было, но не так-то много, а к тому же его подгоняло нетерпение ордынских воинов наказать русских за непокорность. Ордынское войско шло в наступательный поход, оно двигалось на Русь, и это движение, приостановленное ночью и туманом, сейчас же в силу инерции возобновилось, как только начал рассеиваться туман. У Мамая еще оставалась возможность задержать битву, но этой возможности его лишил Дмитрий, введя в бой сторожевой полк, в ряды которого встал как рядовой воин.

«Сказание о Мамаевом побоище» и летописные известия указывают в спокойной повествовательной манере, что битву начинал сторожевой полк и передовые отряды Мамая, ну а мы обязаны задуматься над тем, в чем смысл выхода вперед сторожевого полка, откуда возникла легенда о поединке Пересвета и Челюбея?

С точки зрения тактики, избранной Дмитрием, столкновение конного сторожевого полка с авангардом Орды — действие совершенно ненужное. Однако вспомним, что за спиной русского войска где-то уже неподалеку был Ягайло! Всякая оттяжка битвы могла оказаться на руку Мамаю. Вот в чем причина того, что Дмитрий выдвинул вперед конный сторожевой полк. Втянуть в сражение Мамая — вот в чем состояла уже не тактическая, а стратегическая задача. Авангард Орды принял вызов. Это была богатырская разминка, проба сил и обычное для ордынцев желание, разгорячив противника, заманить его в засаду. Отсюда и вызов Челюбея, который был принят Пересветом.

Битва началась, остановить ее Мамай уже был не в силах…

Чтобы понять, как разворачивалась битва, нам необходимо попытаться восстановить по летописным известиям и по тексту «Сказания», каким образом было размещено русское войско.

На высоте водораздела тесным строем встала пешая рать — большой полк, в который были сведены все городовые полки.