О кавалерии киммерийцев и их вооружении почти ничего неизвестно. Сохранились лишь схематические изображения их всадников (175 т. 3, с. 138). Но, поскольку этот народ был родственен скифам, можно предположить, что их вооружение и тактика были тождественны.
Существует мнение, что до вторжения в Малую Азию и Месопотамию скифская конница состояла исключительно из легковооружённых лучников. Лишь позже, ознакомившись с военным делом ближневосточных народов, скифы переняли их тяжёлое вооружение и стали с успехом его использовать (183, с. 73-74; 267, с. 162-163). Нам эта гипотеза представляется несколько ошибочной. Разумеется, мы не собираемся оспаривать возможность того, что скифские всадники заимствовали металлические — ламелярные и чешуйчатые — доспехи у ближневосточных народов, но, придя на их территорию, скифы наверняка уже имели отработанные на протяжении десятков лет междоусобных войн совершенные методы ведения конного боя; прекрасно знали сильные и слабые стороны рассыпного и плотного строя и наверняка использовали предохранительное вооружение как для всадника, так и для коня. Другое дело, что оно могло быть изготовлено из органических материалов: кожи, кости, дерева, не сохранившихся до наших дней (183, с. 136).
Любой разумный полководец, командуй он пехотой оседлого государства или конницей степных племён, должен был понимать, что, коль скоро противник применяет стрелы, дротики или камни, надо обезопасить от них своих воинов. Уже тогда люди наверняка уяснили, что просто уклониться от потока летящих снарядов даже атакующему в одиночку воину чрезвычайно сложно, не говоря уже о бойцах, стоящих в плотном строю (а в том, что скифы применяли оба вида построений для конницы, сейчас уже никто не сомневается (163, с. 23; 322, с. 168)).
Такой способ, как защита доспехами не только людей, но и лошадей, не мог прийти в голову кому-то одному. Всё происходило естественным путем, на основе принципа «удар — блок». Все азиатские народы: скифы, сарматы, ассирийцы, урарты, саки, персы, парфяне, гунны, китайцы, индийцы, использовавшие конных лучников или воевавшие против них, в обязательном порядке применяли защиту для лошадей, а в Европе в античный период — только македонцы и греки, коль скоро им пришлось иметь дело с персами. Но, по мере всё большего и большего проникновения кочевников-лучников на запад, это снаряжение переняли и другие европейские народы: римляне, остготы, франки, фракийцы и т. д.
До появления конных лучников всадники Европы, в основной массе, применяли дротики и копья, лук использовали только в пешем строю, — слишком сложна была техника конной стрельбы. А поскольку дротик менее опасен, чем стрела, ибо поражает на более коротком расстоянии, острой необходимости в доспехах для лошадей не было, потому что потери конского состава были невелики — воины успевали быстро преодолеть опасный поражаемый участок и сойтись в рукопашной. Скифы же, чтобы обезопасить лошадей от стрел, наверняка использовали защиту ещё до вторжения в Малую Азию, потому что, как выразился Ксенофонт: «…в случае опасности для коня, опасность грозит и всаднику, то нужно вооружить и коня налобником, нагрудником и набедренником, которые служат и для всадника. Но более всего надо прикрыть бока лошади, как самое опасное и слабое место. Их можно прикрыть чепраком, который должен быть так сшит, чтобы не только мог прочно сидеть всадник, но и чтобы не жал спины лошади. Всё прочее вооружение одинаково защищает коня и всадника» (267, с. 162),
То, что скифы применяли конскую броню в классический античный период ни у кого не вызывает сомнений. На это есть прямые указания у Геродота:
«Также из меди делают они (масагеты — В. Т.) грудные панцири для лошадей; напротив, уздечки, удила и фалеры приготовлены из золота» (22, с. 111).
Прямо об этом сообщает и Арриан, описывая сражение при Иссе:
«Воинов Александра пало больше: варвары подавляли своей численностью, а кроме того, и сами скифы, и лошади их были тщательно защищены бронёй» (8, с. 121).
Теперь попробуем рассмотреть, каковы были практические функции тяжело-, средне- и легковооружённых всадников. Сделав правильные выводы, мы сможем выстроить основную концепцию кавалерийской тактики как античности, так и средних веков. Ведь принцип действия её не менялся на протяжении сотен лет.
По мнению М. В. Горелика, наиболее совершенные панцири должны быть использовать воины, сражавшимися в одиночку, т. к. они больше подвергались опасности (183, с. 133). Правда, речь у автора шла о пехотинцах, но этот же принцип, надо думать, распространяется и на всадников.
Тяжеловооружёнными кавалеристами принято считать тех, кто полностью, включая руки и ноги, был закрыт бронёй сам и имел защиту для коня. Теперь пусть читатель себе представит, какого максимального результата может достичь такой боец, сражаясь в одиночку вне строя. Попытайся он атаковать фалангу (конную или пешую) врукопашную, он станет лёгкой добычей, потому что не сможет противостоять один нескольким воинам. Это признаёт и сам М. В. Горелик (183, с. 133). Легковооружённые же вряд ли станут сознательно сходиться с ним, так как не имеют нужных защитных средств. Наверняка они постараются издали стрелами или дротиками нанести максимальный ущерб тяжеловооружённому, стараясь попасть в уязвимые места: сочленения доспехов, глазницы, ноги лошади, её глаза и ноздри и т. д. Таким образом, кружась вокруг него и нанося рану за раной, легковооружённые добьются победы. Разумеется, катафрактарий[15] не будет пассивно стоять на месте и сам постарается атаковать противников.
Но разве он сможет в столь тяжёлом снаряжении угнаться за лёгкими врагами? Хотя тяжеловооружённый воин и его конь привыкли воевать, имея на себе громоздкие доспехи, легковооружённые не менее хорошо подготовлены и к тому же имеют явное преимущество в маневре. Даже с помощью лука и стрел катафрактарию будет трудно справиться хотя бы с одним лёгким противником. А если стрелков у врага несколько — шансов победить у него почти не остаётся.
Здесь стоит сделать оговорку. Конечно, в любой армии встречались воины, наделённые выдающимися боевыми качествами, но ведь подавляющая часть войска состояла из средне- или даже слабо подготовленных бойцов.
Подтверждение этих выводов можно найти у Курция Руфа, который в описании битвы при Иссе сообщает:
«На правом же фланге персы сильно теснили фессалийскую конницу, и один отряд был уже рассеян их натиском. Тогда фессалийцы ловко повернули коней, возвратились в сражение и учинили большое побоище варварам, настолько уверенным в победе, что они уже рассеялись и сами расстроили свои ряды. Кони и всадники персов были в равной мере отягощены пластиночными панцирями и с трудом двигались в этом сражении, где главным была быстрота, так что фессалийцы на своих конях окружили их и брали в плен многих» (120, с. 40—41).
Исходя из всего сказанного, можно сделать вывод о несостоятельности версии, допускающей возможность использования тяжеловооружённых всадников (либо пехотинцев) в рассредоточенном боевом порядке. Даже если каждый из них прикрыт несколькими лёгкими лучниками, что может сделать такой строй против плотной стены всадников, с флангов защищенных рассыпавшимися стрелками?
Следовательно, место тяжеловооружённых — в строю, и лишь в исключительных случаях их можно было использовать врассыпную, скажем, если удавалось загнать врага в ущелье, где легковооружённым лучникам не было места для маневра или бегства. В этом случае катафракты, рассеявшись, могли бы уничтожить всех лучников поголовно. Но такие обстоятельства выпадали нечасто.
Естественно, возникает вопрос, не слишком ли накладно было снаряжать всех тяжёлых всадников средствами защиты? На это можно ответить, что число воинов, вооружённых полными доспехами, было невелико в любом государстве.
Если следовать расчётам Полибия и построить отряд конницы в 8 рядов по 100 всадников в шеренге (105 т. 2, с. 457), то тяжеловооружённых в таком соединении будет 114 человек, то есть только те, кто составляет первую шеренгу и фланговые ряды[16].
