ПЛОЩАДЬ ВО ФУЕНТЕ-ОВЕХУНЕ Явление XVI Любить, душой тревожась о любимом, — Тягчайшая из всех любовных мук. Страх за него — безжалостный недуг, Растущий в сердце, нежностью томимом. Тоскливый взор, как омраченный дымом, Пугливо озирается вокруг. Ужасно думать, что далекий друг Измучен мыслью о неотвратимом. Я обожаю мужа моего И не избавлюсь от тоски и страха, Пока судьба не выручит его. Моя любовь — мучительная плаха. Когда мы вместе, — я дышу едва; Когда я с ним в разлуке, — я мертва. Явление XVII
Милый мой супруг! Как ты сюда прийти решился? Но почему? Чем провинился Перед тобой твой верный друг? Я так боюсь! Будь осторожен, Страшись беды, мой дорогой! Даст бог, Лауренсья, твой покой Ничем не будет потревожен. Но разве ты не видишь сам, Какая здесь идет расправа И как свирепствует кроваво Судья, который прислан к нам? Не жди грозы, беги отсюда, А здесь тебе не уцелеть. Мой друг, как можешь ты хотеть Чтоб я повел себя так худо? Могу ль я бросить остальных И от опасности укрыться? Могу ль с тобою разлучиться? Не говори мне слов таких. Нельзя, чтоб я покинул вас, Свою лишь кровь оберегая И одного себя спасая В беде, нагрянувшей на нас. Крик за сценой. Как будто крики за стеной. Они досюда долетают. Кого-то, видимо, пытают, Мы здесь послушаем с тобой. Явление XVIII Судья, Эстебан, мальчик, Паскуала и Менго, в тюрьме рядом. — Те же. Почтенный старец, говорите. Лауренсья, мучат старика. Как их жестокость велика! Отпустите. Сознайтесь: кто убил Фернандо? Такого нрава Не сломишь пыткой. . . . . . . . . . . . . . . . . . [3] Эй, возьми Мальчишку! Ты при этом был, Щенок. Сознайся: кто убил? Молчишь? Ну, пьяница, нажми! Черти! Нет, я убийцу разыщу. Ни одного не отпущу, Не доканав его до смерти. Ребенка истерзал, как зверь, А тот молчит! Вот эту женщину теперь! На дыбе растянуть ее, И полный оборот, для пробы. Он сам не свой, ослеп от злобы. Я всех прикончу, мужичье, На этой дыбе! Сознавайся: Кто убивал? Ты слышишь? Ну же! вернуться В оригинале недостает двух полустиший. |
