Наконец приехал Петр Светозарович и прекратил обзорные экскурсии.

– У меня мало времени! – объявил он. – У нас репетиция!

Артисты поспешно собрались в зале. Матильда, забрав у Эдуарда фотоаппарат, отправилась по своим делам. Владимир хотел сказать пару слов о том, что такое сценическое пространство и как с ним взаимодействовать, но тут в это пространство без представления и приглашения выкатилась графиня-бабушка.

Лариса сдержала обещание и привезла Феде маскарадное платье с кринолином, а он решил его сразу же примерить. И правильно сделал.

Компьютерный гений был много выше и худее, и платье, вероятно весьма соблазнительно облегавшее формы пухленькой княжны, на нем висело как колокол. Длинные перчатки сползали и собирались в складки. Дреды напоминали колтуны. У бабушки был такой вид, словно она месяц не вылезала из питейных домов. Федя вышел на свет, жмурясь, обхватив себя руками за голые плечи. Его приветствовал нестройный хохот. В будке осветителя снова началась возня, и широкий луч прожектора осветил нелепую фигуру, стоящую на сцене. В зале захохотали громче. Княжны повскакали с мест. Федя попытался развернуться и величественно покинуть место своего позора, но за спиной у него стояла Лариса. Она подтолкнула его вперед, к насмешникам. Княжны забрались на сцену, окружили его, как большую заводную куклу. Одна подтягивала перчатки, другая что-то подвязывала, третья давала добрые советы.

Измученная энергичной Матильдой Снежана положила руку на плечо Дмитрию и тихо спросила:

– А что ты думаешь о мужчинах, которые носят платье?

– На сцене, за деньги, если это работа… но я бы не стал.

– Мужчина должен быть мужественным, так ты считаешь?

– Ну да. Типа.

– В этом наши вкусы сходятся, – вздохнула Снежана. Тем временем бедного Федю совсем затюкали. Растолкав насмешниц, к нему пробилась Нина.

– А ну прочь руки! – скомандовала она. – Вы мне всю бабушку изуродуете!

– Да куда уж дальше-то, – хихикнули в стане княжон.

Нина осмотрела Федю, который крепко обхватил себя руками, словно желая вывернуться наизнанку.

– Руки по швам! – приказала она. – Повернись. Еще раз повернись.

Федя вытянулся в струнку и стал неловко кружиться. Плечи у него были в веснушках.

– Бабушка облажалась, – фальшиво улыбнулся он, – бабушка больше не будет.

– Да ладно, тут можно все легко исправить, – успокоила его Нина. Присела, осмотрела подол платья, ощупала его. Нашла какие-то потайные крючки и ленты.

– Так, можно отпустить внизу и в середине. По бокам шнурки затянуть потуже, чтоб лиф не болтался. Но все равно придется что-то подложить. Хотя бы носки.

– Только носки должны быть чистые, – подсказала вредная Лариса, – я не хочу потом платье в одеколоне отстирывать.

Федя посмотрел на нее с тоской и болью. Нина ничего не слышала и продолжала исследовать скрытые возможности бабушкиного костюма, сантиметр за сантиметром.

– Кринолин убрать вообще, он отстегивается. На плечи – платок или шарф. Хотя бы даже мой, он как раз серый, будет хоть не так траурно. А в перчатки просто вставишь резинки, да и все.

– Какие?

– Например – от трусов.

– Э… – почесал подбородок Федя.

– Чего непонятного? Вот у тебя перчатка, так? Здесь подогнул, обметал, взял резинку, булавку… Хорошо, дашь мне. Я сделаю. И платье тоже. Дома замеришь себя сантиметром там, где я скажу, и пришлешь мне цифры в почту. А сейчас – иди переодеваться обратно. Петру Светозаровичу очень некогда!

Федя подхватил юбки и припустил за кулисы. Там уже ждал его Владимир.

– Ты не обижайся, что они смеются. Они смеются не над тобой, просто представили себя в такой ситуации. А ты молодец, выдержал. Все будет нормально, не переживай.

– Она даст мне поносить свой шарф, с запахом духов! – как пьяный, пробормотал в ответ Федя. – Она вставит в мои перчатки резинки от своих трусов!

– Да ты, я смотрю, не особо и переживаешь, – заметил Владимир. Вышел на сцену и объявил начало третьего действия.

Княжны танцевали. Ульяна блистательно «переводила» Чацкого на русский язык. Петр Светозарович, поскольку он очень спешил, играл бодрее обыкновенного, но все еще путал право и лево. Его водитель уже сидел в будке осветителя – там же располагался и пульт звукорежиссера – и с удовольствием жал на кнопки.

Оказавшись на сцене, очень засмущалась Евлампия Феликсовна – вот от кого не ожидали подобного. Зато Компетентный Борис выглядел настоящим орлом, подлинным Скалозубом.

– Ну как вам сцена, зал? – спросил у мебельного босса Владимир после окончания репетиции.

– Что сказать? Неплохо, неплохо. Только надо проследить, чтоб эти фанеры на заду убрали, – он указал на свалку в глубине планшета.

Рядом тут же возникла Матильда:

– Это осталось от мебельной фабрики. Пока не знаем, как использовать, решили тут поставить. Наш принцип: экологичность и безотходность. Все, что можно повторно использовать, мы используем повторно. Если вы посмотрите на стулья в хоровом кружке…

– Не хочу я смотреть на стулья, я на работе на них насмотрелся! – отмахнулся Петр Светозарович и стал надевать пальто, которое подал ему водитель.

А Владимир стоял в стороне, положив локти на сцену. Стоял, как герой, прошитый насквозь лихой вражеской стрелой. Только сейчас он понял, что упустил. Очень важный момент. Без которого и спектакль – не спектакль.

Оформление сцены. Уже во время первых репетиций в офисе перед глазами у него был дом Фамусовых, по которому бродили персонажи в старинных костюмах. Он так четко представлял себе и анфилады комнат, и лестницу, по которой спускаются в четвертом действии Молчалин и Хлестова, и старинные часы, которые Лиза переводит в самом начале…

А Светозарович тоже хорош! «Мебель, на сцене должна быть наша мебель!» Запутал окончательно! Будет твоя мебель, будет. Но не на фоне голой кирпичной стены?

Артисты расходились, весело переговариваясь. Им-то что! К раздавленному обстоятельствами режиссеру подошла Елена и таинственным шепотом сообщила, что завтра они идут смотреть «зверски модный триллер в 3D». Билеты было достать трудно, но она растолкала локтями всех подростков – и была такова!

– Кстати, на третьем этаже «Арт-Табурета» мы планируем сделать современный кинозал, в котором будем демонстрировать фильмы в 3D, – влезла между ними Матильда.

– Вас что, не учили вежливости? – рявкнула Елена. – Тогда пойдите на курсы!

– Курсы хороших манер у нас также запланированы – для взрослых, для детей и для автомобилистов, – ничуть не смутилась Матильда. – Если вы зарегистрируетесь на нашем сайте, вам придет уведомление о наборе групп.

Владимир и Елена переглянулись, и, схватив друг друга за руки, побежали прочь, как Гензель и Гретель от пряничной ведьмы. Матильда гналась за ними по пятам и кричала:

– Креативное писательство… звукотерапевт из Непала… пальчиковая роспись по промышленным отходам…

– Даже если бы меня интересовало креативное писательство, – уже на улице сказал Владимир, – я бы после такого арт-обстрела передумал и не пошел.

– Была бы она моей подчиненной, я б ее научила грамотно втюхивать товар. По-моему, это вообще не ее задача, – добавила Елена. – Короче, в кино идем. Это главное.

В данный момент Владимиру тоже казалось, что это – самое главное. Подумаешь, декораций нет, ерунда какая. Зато завтра они снова встретятся с Еленой, уже без этой оравы свидетелей, и потом, может быть, посидят в кафе, прогуляются по городу, если не похолодает.

Красный «ягуар» сорвался с места и исчез. Владимир пошел к своему верному «жигуленку», но путь ему преградила Матильда:

– Кстати, трехдневный семинар по избеганию нежелательных собеседников у нас тоже планируется. Приедет дипломированный американский коуч, который тренировал самого президента Буша…

– Младшего или старшего? – спросил Владимир, отступая к машине.

– Э… – Матильда замялась, – либо того, либо другого… Напишите мне в почту или перезвоните, я уточню и отвечу вам.