– Самому главному, – ответила Елена и наконец-то отпустила тетрадь, – с режиссером спать.

– Нет, нет, Владимир Игоревич – он не такой!

– Не какой – не такой?

– Он не как все мужчины.

– Понятно… И как ты это узнала?

– Долго рассказывать.

– У меня масса времени. До дома подбросить?

По дороге бесхитростная Ульяна честно и подробно рассказала о том, как все началось: она хотела заночевать на складе, но благородный учитель приютил ее и ничего не потребовал взамен, а теперь вот отвечает на ее глупые вопросы, хотя так устает.

Елена пыталась направить поток Ульяниного красноречия в интересующее ее русло, но тщетно. Ее не слышали – не хотели слышать.

– Значит, он не как все мужчины? – уже прямым текстом спросила она. – При каких обстоятельствах это выяснилось?

А в ответ – опять целая история о том, как Ульяна жила-жила, не разбиралась в театре, а теперь начала что-то понимать. Они уже приближались к месту назначения, а результата все не было.

– Может, заедем куда, выпьем чего? – предложила Елена.

– А может, ко мне? Моя соседка сегодня ночует у своего парня. Потому что его сосед пошел ночевать к своей девушке. А у той девушки соседка сутки на дежурстве.

– Какие сложности! А они не пробовали снимать жилье вдвоем? А не ждать, пока уйдет на дежурство сосед или соседка?

Заехали в супермаркет, купили две бутылки вина и одну – водки. Не потому, что собирались все это выпить. Просто лучше иметь запас, который не пригодится, чем ругать себя за непредусмотрительность и жадность. Закуски тоже взяли. Набралось три пакета.

Ульяна снимала жилье в старом доме, похожем на накренившийся на бок ржавый баркас. Лестница тоже наклонилась, только в противоположную сторону, скособочились чугунные перила, и двери висели как-то косо. Ульяна бесшумно повернула ключ в новеньком блестящем замке, и они вошли в квартиру. Из стены торчала одинокая голая лампочка. Высокий потолок уходил во тьму. Во всю стену коридора растянулись фотообои с изображением осеннего леса. На протертом паркетном полу лежала протертая красная ковровая дорожка. Пахло туалетом и ароматическими палочками.

В коридоре, рядом с вешалкой, стоял на полочке электрический чайник. Рядом с чайником сидела на табуретке девушка скептического вида и ждала, когда он вскипит, чтобы заварить себе чай из пакетика.

– Надо на кухню отнести, – сказала Елена, указывая на продукты.

– На кухню уже нельзя. С шести часов вечера – это комната тети Назгуль! – ответила Ульяна.

Электрический чайник вскипел, скептическая девушка молча заварила чай и удалилась.

Пакеты перетащили в комнату Ульяны. Там было просторно, но как-то неуютно. Вокруг двери, ведущей в коридор, осыпалась штукатурка. На стенах – старые, засаленные обои. Обстановку составляло все то, что квартирным хозяевам стыдно было отвезти на дачу. Среди разнокалиберных тумбочек, этажерок и полок выделялись новенький белый холодильник, два дивана из ИКЕИ – видимо, их Ульяна и ее соседка купили сами – и знаменитый «ленинский» стол, произведенный «Миром Элитной Мебели». И везде: на тумбочках, полках, на столе и стенах – расположились изображения синей телефонной будки, смутно знакомой Елене. Фотографии будки на плакатах, пластмассовые маленькие будочки, будка-ночник, будка-шкатулка, даже на чашках – изображения этих будок.

– Это чья корпоративная символика? – спросила Елена, указывая на ближайшую будку.

– Это же ТАРДИС! – воскликнула Ульяна. – «Доктора Кто» не смотрела?

– Может быть. Пару серий.

– Великий, величайший сериал! Так скрашивал мне жизнь до появления нашего спектакля. Но я и по сей день мечтаю, что однажды прилетит Доктор Кто в синей будке и заберет меня с собой, путешествовать.

– «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и бесплатно покажет кино», – пропела Елена, раскладывая закуски на «ленинском» столе. – А с какой радости у вас кухня с шести часов – уже не кухня?

– Она ведь все равно в это время не нужна. В нашей квартире живут только девочки. А хорошие девочки не едят после шести. Чтоб не поправляться.

Елена, раскладывавшая на столе лотки с сырной и колбасной нарезкой, замерла на полпути.

– Но пьют они хотя бы? – строго спросила она.

Ульяна выразительно на нее посмотрела. В глазах ее читалось: «Пьют, да еще как!»

Появились бокалы для вина. Разлили, выпили.

– Значит, ты говоришь, что наш режиссер – не такой, как другие мужчины, – снова начала Елена.

Приоткрылась дверь. Внутрь заглянула скептическая девушка и принюхалась.

– У вас пьют? – спросила она.

– Да, заходи, присаживайся, – обрадовалась ей Ульяна. Знакомить соседку с Еленой она почему-то не стала. Разговор о Владимире как-то сам собой свернул на погоду. Появились и другие хорошие девочки. Они выпивали не закусывая. Елена припрятала вторую бутылку вина и для соседок выставила водку – им было все равно. Раз соседка, два соседка. «Добрый вечер. У вас пьют? Погода совсем испортилась. Буль-буль-буль. Спокойной ночи». Следующая. Не уходила только скептическая девушка. Но она ничего не пила, сидела тихонечко в углу, поглядывала на всех насмешливо и молчала.

Снова открылась дверь. Опять: «Добрый вечер. У вас пьют? А погода сегодня такая поэтическая, как кружево паутины на разбитом окне!»

Это что-то новенькое. Скептическая девушка подавилась своим скепсисом и закашлялась.

– Меня зовут Алевтина. А вас? – спросила нетривиальная соседка.

– Елена.

– Выпьем, выпьем скорее, Елена!

Алевтина налила себе водки в кружку с телефонной будкой и выпила одна.

– Ах, я купила сегодня такую шляпку – совсем как у английской королевы Виктории! – пропела она.

– Покажешь? – спросила Ульяна. В вопросе этом прозвучала надежда на то, что увидеть королевскую шляпку ей не придется никогда.

Но Алевтине был нужен лишь повод. Поломавшись для вида, она ушла к себе. Вернулась через некоторое время в желтом соломенном корыте с розовым бантом и голубыми перьями. Тулью корыта обвивал канат из сплетенных жгутом золотого и серебряного шнурка.

– А где же стразики? – не удержалась скептическая девушка.

Алевтина проигнорировала этот вопрос.

– Настоящий английский шик! Шляпка как у королевы Виктории! – объявила она.

– И куда ты в ней будешь ходить? – спросила скептическая девушка.

– Найду куда, – красуясь и кружась по комнате, пела Алевтина. Походя, она махнула еще одну кружку водки.

– Елизаветы, – вдруг сказала Ульяна.

– Что? – насторожилась Алевтина.

– Шляпки носит королева Елизавета. Нынешняя. Английская.

– А Виктория, значит, с голой головой ходит, да?

– Виктория была гораздо раньше… – начала Ульяна.

– Да? А с чего ты взяла, что я говорю об английской королеве?

– Ты сказала – настоящий английский шик, – напомнила скептическая девушка.

– Я имела в виду Викторию Бэкхем. Она же королева в некотором роде.

– Разве она носит шляпки? – удивилась Ульяна.

– Значит, по-твоему, я вру? – вскрикнула Алевтина и выпила еще немного.

– Да нет, я так не сказала.

– Ты не сказала, но подумала, что я вру? Что мне не идет эта шляпка? Что мне вообще шляпки не идут? Что я должна ходить в каком-нибудь дурацком вязаном берете?

– Ты подожди…

– А знаешь ли ты, что сегодня утром мне в метро наступили на ногу? И вытащили из кармана проездной и почти полную пачку жвачки, моей любимой, мятной? Конечно, не знаешь. Тебе лишь бы обидеть человека, а что у него на душе – плевать. На работе мне перекрыли доступ в социальные сети, чтобы я мучилась вопросом – лайкнул кто-то мою фотографию, или она опять затерялась в этом хаосе! Два месяца назад я рассталась с подлецом Герундиным! Я погибаю от непонимания в этой затхлой атмосфере! И после всего этого ты смеешь мне в лицо говорить такие гадости!

Алевтина выпила еще чуть-чуть. Ульяна и скептическая девушка беспомощно переглянулись.

– Слушай, а чего тебе, вообще, от меня надо? – резко спросила Алевтина, – Убирайся из моего дома, если ты меня так ненавидишь.