— Беседовать с иностранными гостями? — изумленно спросил Юань Тин-фа и сокрушенно почесал затылок.

— Да здесь нет ничего страшного, иностранные гости из стран народной демократии, если ты что и скажешь не так, то они не обидятся, — начал успокаивать его директор. — Я думаю, что они будут интересоваться твоими успехами. Ну, ты и расскажи им все как есть о своей работе. — Директор взглянул на наручные часы и добавил: — У тебя еще есть полчаса времени, ты иди пока отдохни в клубе, а я пришлю за тобой, когда они приедут.

Юань Тин-фа вышел из кабинета директора. Он с волнением думал о предстоящей встрече. Ему впервые предстояла беседа с иностранными гостями и не хотелось ударить лицом в грязь. Его взволновало то обстоятельство, что директор попросил именно его рассказать гостям о своих успехах. Значит, директор по-настоящему ценит его.

В клуб Юань Тин-фа не пошел, а само собой получилось так, что он оказался в мартеновском цехе. Так уж повелось, что за каким бы делом он ни пришел на завод, он обязательно заходил в свой цех.

Вскоре его позвали в кабинет директора, предупредив, что там уже ждут гости из Румынии. Когда он вошел в кабинет, директор сразу же представил его гостям. Их было двое: один — полный, другой — худощавый, оба черноволосые. Они стали трясти руки Юань Тин-фа и что-то говорить на своем языке. Хотя Юань Тин-фа и не понимал ни одного слова, но по их радостным лицам, по сияющим глазам, по задушевному тону понял, что они выражают свое восхищение. И когда переводчик перевел их слова, оказалось, что они действительно говорили об этом. Он почувствовал, что эти два иностранца действительно прибыли из братской страны, и на душе у него полегчало.

В кабинете собрались лучшие рабочие завода. Гости слушали рассказ директора о заводе и быстро записывали все в свои блокноты. Затем они начали задавать вопросы, особенно интересовало их производство стали. После нескольких вопросов полный иностранец поинтересовался:

— Чему равен заводской рекорд по скоростной плавке?

— Семь часов пять минут, — спокойно ответил директор.

— А какова емкость печи?

— Двести пятьдесят тонн.

Гости оживленно заговорили между собой.

— Они считают, что это очень высокий показатель, — сказал переводчик.

В это время худощавый обратился с вопросом к Юань Тин-фа.

— Он спрашивает: этот рекорд установили вы? — перевел переводчик.

— Нет, не я, — поспешно ответил Юань Тин-фа и невольно покраснел.

— Это другой рабочий, — сказал директор, но сам начал рассказывать гостям об успехах Юань Тин-фа. После его рассказа один из гостей спросил:

— А можем мы встретиться с тем рабочим, который установил рекорд?

— Его сейчас нет, он придет заступать на смену только в четыре часа, — ответил директор и посмотрел на гостей, ожидая других вопросов.

— А как зовут этого рабочего? — снова спросил худощавый.

— Цинь Дэ-гуй.

Гости дважды переспросили у переводчика, прежде чем записать фамилию Цинь Дэ-гуя в свои блокноты.

Затем гости отправились в мартеновский цех.

Выйдя из кабинета директора, Юань Тин-фа поинтересовался:

— Кто они такие?

— Говорят, что корреспонденты, — ответили ему.

Юань Тин-фа только вздохнул, недовольно подумав про себя: «Чего доброго, пожалуй, об этом дутом рекорде напишут еще и в иностранных газетах!»

Время приближалось к двенадцати часам, и Юань Тин-фа поехал домой. Встретив его, жена спросила:

— Зачем тебя вызывали?

— Беседовал с двумя иностранными гостями, — ответил, немного помедлив, Юань Тин-фа.

— О-о! — радостно воскликнула Дин Чунь-сю. — Это просто замечательно, что тебя специально вызвали для встречи с иностранцами.

— Ничего интересного там не было, зря только оторвали от сна. — И Юань Тин-фа улегся на кане с явным намерением уснуть. Дин Чунь-сю тут же отправила ребенка гулять, чтобы не мешал отцу спать, а сама ушла на кухню.

Но Юань Тин-фа никак не мог уснуть, его мучило какое-то неосознанное беспокойство. Наконец он сел на кан и закурил. В глаза ему лезли нарисованные на двери белые кружочки. Юань Тин-фа вспомнил, что Цинь Дэ-гуй в этом месяце сварил только две скоростные плавки, то есть значительно меньше его, но одна из этих плавок Цинь Дэ-гуя была рекордной, и именно это привлекало всеобщее внимание. Об этом написали уже китайские газеты и, пожалуй, теперь напишут еще и в иностранных. Он вспомнил, что, несмотря на то, что директор пригласил не Цинь Дэ-гуя, а его на встречу с иностранцами, тем не менее именно рекорд Цинь Дэ-гуя был воспринят гостями как наиболее выдающееся достижение завода. От этих мыслей на душе у него стало еще тяжелее.

Сегодня Дин Чунь-сю приготовила на обед его самое любимое блюдо — мясо, поджаренное на сливочном масле. Она поставила перед мужем тарелку с едой и радостно сказала:

— Когда я узнала, что ты встречался с иностранцами, я очень обрадовалась. Ведь никогда раньше не бывало такого.

Но Юань Тин-фа ел без всякой охоты. Дин Чунь-сю рассчитывала, что настроение мужа во время обеда подымется и она сможет поговорить с ним о покупке шерстяного платья для матери. Но хмурое выражение его лица удержало ее от этого разговора. Однако через несколько минут, набравшись храбрости, она завела речь о том, что встретила на днях двоюродную сестру Сунь Юй-фэнь и узнала, что та собирается навестить своих родителей. Хорошо было бы с ней передать шерстяное платье для матери.

— Шерстяное платье, — без всякого энтузиазма протянул Юань Тин-фа. — Да разве в такую жару можно носить шерстяное платье!

— Я просто хотела воспользоваться ее поездкой, а то потом трудно будет отправить.

— А сама ты потом как, с пустыми руками поедешь? — насмешливо спросил Юань Тин-фа.

— Конечно, тебе говорить легко! — вспылила Дин Чунь-сю. — Когда-то я сама поеду! Может, и через полгода не выберусь. — Но, чувствуя недовольство мужа, она не стала продолжать этот разговор. Обед они кончили молча. Убирая посуду, она ласково сказала.

— Ты не выспался ведь, ложись еще поспи.

Но Юань Тин-фа посидел еще немного и отправился на завод. Увидев, что Цинь Дэ-гуй на этот раз потратил на плавку больше десяти часов, он немного успокоился: «А этот мальчишка совсем опростоволосился!»

Все же Юань Тин-фа решил даже в таких условиях попробовать сократить время плавки. Он постепенно стал увеличивать подачу газа в мартен и внимательно следил за состоянием свода: при малейшем изменении его цвета он приказывал уменьшать подачу газа. Такая напряженная работа изрядно выматывала силы.

Двое суток Юань Тин-фа недосыпал, к тому же сказывалось и тяжелое душевное состояние. Посреди смены он неожиданно задремал у мартена. Этот короткий сон освежил его. Когда он через несколько минут пришел в себя, то почувствовал прилив новых сил. Но за этот промежуток времени стряслась беда: еще два квадратных метра поверхности свода покрылись «сосульками». Он втихомолку зло обругал себя. Сжечь свод, да еще и плавку провести медленно значило окончательно опозориться. Что тут делать? Выход оставался один — варить быстрее. Он понимал, что сейчас весь завод живет только скоростными плавками. Он решительно приказал увеличить подачу газа и воздуха. Свод разрушался все больше, но это не волновало теперь мастера. Все его мысли были направлены на ускорение плавки. Он то и дело увеличивал подачу газа и воздуха. В конце плавки он снова посмотрел на разрушающийся свод, и из груди его вырвался тяжелый вздох. Однако рекорд Цинь Дэ-гуя был побит: он выдал плавку ровно за семь часов.

Пришедший на смену Чжан Фу-цюань, узнав, что Юань Тин-фа установил новый рекорд, радостно воскликнул:

— Мастер Юань, да вы прямо камень сняли с моей души! А то этот негодяй Цинь Дэ-гуй зазнавался бы неизвестно еще до каких пор!

Чжан Фу-цюань бросил небрежный взгляд на свод мартена, считая, что уж Юань Тин-фа следит за ним как следует. Не допуская даже мысли, что со сводом могло что-нибудь произойти, он назидательно сказал рабочим своей бригады: