– Не бойтесь, я Кукша! Пропавший Кукша!

На смену им из-за мовницы появляется белобрысый отрок с пращой, не теряя времени, он разматывает ее и закладывает в кожаное донце увесистый камень. Каков привет из далекого отрочества! Кукша готов заплакать от счастья… Он поднимает руки и кричит:

– Не убивай меня! Я Кукша, пропавший Кукша!

Как видно, отрок что-то слышал о каком-то пропавшем Кукше. Он кричит в ответ:

– А ты не врешь?

– Истинная правда! – отвечает Кукша, выдергивает из ножен меч, отбрасывает его в сторону и показывает пустые руки, призывая поверить, что у него нет дурных намерений.

Увидев поднимающихся с берега вооруженных людей, отрок снова настораживается, но появление молодой женщины с ребенком на руках окончательно успокаивает его. Кукша хочет спросить о матери, но ему мешает страх: вдруг ее уже нет на свете? Наконец он все-таки решается:

– Скажи-ка… Жива ли моя мать Ельца?

От его родного дома, подобрав долгий подол рубахи, бежит женщина.

– Да вон она! – отвечает отрок. – Это моя бабка!

– Кукша, сынок! – только и может вымолвить Ельца. Обняв его, она кладет голову ему на грудь и вздрагивает от безмолвных рыданий. Ее застиранный повойник у него под подбородком. Какая она маленькая! А ведь Кукша не так уж высок ростом… Ельца поднимает лицо, вглядывается в него заплаканными глазами.

– Да ты ли это, родной?

– Я, матушка, я!

– И ты… не сгинешь снова?

– Нет, матушка, больше мы никогда не расстанемся!

Их окружают домовичи и Кукшины спутники.

– Смотрите, люди, – говорит Ельца, – я его похоронила, а он воротился! Не забыл своей матери!

Взгляд ее задерживается на молоденькой золотоволосой женщине с черноглазым ребенком на руках.

– Это Кручина, – говорит Кукша, – твоя новая дочь, она будет жить с нами. Позволишь?

– Да уж позволю, – усмехается Ельца сквозь слезы, – как не позволить!

И поворачивается к Кручине:

– Ты его так держишь, точно боишься, что я отниму! Дашь подержать-то?

Кручина протягивает ей Вороненка.

– Как зовут? – спрашивает Ельца, любуясь младенцем.

– Андрей, – отвечает Кукша.

– Ну и ладно, – говорит она, – Ондрей так Ондрей!

И добавляет, обращаясь к соседкам:

– Вылитый Кукша!

Три дня продолжается пир, возвращение Кукши празднуют всей деревней. Вместе с домовичами празднуют и Шульга со Страшком и вся его дружина. Торговые люди, как известно, всегда спешат, перед ними неизменная дальняя дорога но ради такого случая дорога может и подождать. А на четвертый день рано утром вся деревня выходит провожать Шульгу и Страшка с товарищами.

Прежде, чем прыгнуть в корабль, Страшко разматывает тряпицу и протягивает Кручине золотоволосую греческую девку.

– Это тебе на память о сестрице!

Корабли скрываются за лесистым рогом, и все домовичи возвращаются к прерванным делам. У Кукши тоже дел по горло. Дом столько лет был без хозяина, надо все проверить, починить и наладить, перво-наперво конскую упряжь, соху и борону. И посмотреть, не прохудилась ли та старая лубяная севалка[226]. Пора сеять жито.