Восхищение, прорвавшееся в голосе Хираты, встревожило Сано. Хотя по новой должности он вправе набирать личных помощников, следует ради самого Хираты внести ясность:
— Мы сотрудничаем всего три дня, Хирата. Вы совершенно не знаете меня.
— Простите мою самонадеянность, сёсакан-сама! — Судя по шуршанию одеяла, Хирата поклонился. — Но ваша репутация мне известна. Вы человек чести. Я докажу, что достоин вашего доверия. Пожалуйста, разрешите посвятить вам жизнь!
Сано тронула искренняя просьба. Подобная преданность вышестоящему начальнику отражала суровую красоту бусидо. К сожалению, если не удастся поймать охотника за бундори, Хирату как подчиненного накажут вместе с Сано. Этого нельзя допустить.
— Я высоко ценю ваше предложение, Хирата-сан, — сказал Сано официальным тоном. — Но сёгун может иметь на меня виды, которые не распространяются на вас. — Из опасения, что пылкий досин захочет разделить его судьбу, Сано не стал вдаваться в подробности. — Будем считать наше сотрудничество временным.
В ответ ни слова. В воздухе повисли чувства разочарования и унижения Хираты и раскаяния Сано. То, что он тяжело обидел досина из лучших побуждений, не оправдывало сёсакана в собственных глазах.
Неловкость, возникшая между напарниками, исключила продолжение разговора. Они сидели, съежившись под одеялами, иногда вставали, чтобы размять затекшие мускулы и выглянуть наружу. Время словно замерло. Восторг Сано по поводу обнаружения дома и неопровержимых улик начал спадать, появилось нехорошее предчувствие. Когда придет охотник за бундори и что потом произойдет? Предстоит ли драка? Не придется ли опять убивать? Не рыщет ли среди болот второй убийца, посланный по душу Сано?
Неопределенность делала ожидание мучительным. А поскольку вокруг ничего не происходило, она в конце концов сменилась сомнениями. Час собаки, даже при большой натяжке, давно прошел. Неужели Аои ошиблась, и охотник за бундори не придет? Значит, Сано впустую потратил один из пяти дней, отпущенных на выполнение задания и завоевание вечной славы, о которой так мечтал отец. А что, если не удастся найти потомков генерала Фудзивары или установить их связь с убийствами?
В сотый раз выскочив на двор, Сано по положению луны определил: время близится к полуночи. Для того, чтобы прийти сюда из Эдо (Аои видела мост Рёгоку), нужно покинуть город до закрытия ворот. Ворота заперли два часа назад. Убийца хорошо знает болота. Следовательно, он давно должен был объявиться.
Ужасное ощущение тщетности их усилий охватило Сано. Он стоял, обняв себя руками, — так было теплее, и смотрел на тропу, а безжалостный ветер с болот выдувая из него последние крупицы надежды. Ясно, охотник за бундори не придет. Можно разжечь костер, выспаться в тепле, а на рассвете тронуться домой.
Над болотами со стороны Эдо прокатился тяжелый звук. Хирата мигом очутился рядом с Сано.
— Это колокол храма Дзодзё. С чего монахи затрезвонили сейчас?
— Не знаю, — пожал плечами Сано.
Колокола обычно звонят при исполнении буддийских обрядов, те происходят в определенное время дня или года. Лишь изредка монахи нарушают заведенный порядок — отмечая какое-нибудь знаменательное событие или подавая сигнал о пожаре, тайфуне, землетрясении, другом несчастье...
Несчастье?
Взгляды Сано и Хираты встретились: так вот почему охотник за бундори не пришел в свое логово! Они кинулись собирать вещи и седлать коней для полуночной скачки к храму Дзодзё.
Глава 16
Колокол Дзодзё давно перестал звонить, но его эхо гремело в голове у охотника за бундори, пока он мчался по темной сельской дороге к уединенной деревне неподалеку от храма.
«Не убежать, — твердил воображаемый колокольный звон. — Не убежать!»
Задыхаясь, охотник за бундори вломился в скромную хижину, захлопнул дверь и задвинул щеколду. В полной темноте сорвал и бросил на пол меч и окровавленную одежду. Нырнул в кровать. Застонав от ужаса, забился под одеяло. Ночь, которая должна была принести триумф, обернулась катастрофой.
Сегодня он совершил четвертое убийство. Абсолютно уверенный в себе благодаря опыту и чувству непобедимости, он ожидал: задуманное пройдет легче, удовольствие будет полнее, чем раньше. Он осмелел настолько, что поместил трофей туда, куда наметил. Этот бундори заслуживал всеобщего внимания и почета. Однако судьба сыграла злую шутку, он допустил ошибку, которая может стоить ему свободы и жизни. Он оставил на поле боя драгоценную, опасную улику.
Охотник поджал ноги к груди и крепко сжал кулаки, ногти впились в ладони. Стискивая зубы, он прикусил губу, и рот наполнился кровью. Он терпел боль и отвращение как наказание за глупость и трусость. Подобные черты характера были совершенно чужды правителю Оде Нобунаге, тот гениально планировал и безбоязненно проводил битвы.
Улика — ерунда по сравнению с тем, что кто-то его видел, кто-то, способный опознать. Ах, зачем он вернулся в храм! Ему следовало увидеть в возникших до того непредвиденных сложностях предупреждение, он должен был отказаться от первоначального плана. Проклятое упрямство! Теперь придется убить другого свидетеля, нельзя его оставлять в живых. Однако времени на тщательную подготовку к неизбежному акту нет.
Сёсакан усилил меры безопасности в Эдо, затруднил передвижение по городу. Сано узнал об обезглавливании эта, хотя оно должно было пройти незамеченным. Пренебрегая всеми опасностями, включая наемного убийцу, Сано открывает опасные тайны. Охотник за бундори кожей ощущал, как облава вокруг него сужается.
«Отдыхай, — приказал он себе. — Восстанавливай храбрость и силу для завтрашних битв». Он закрыл глаза и сосредоточился. Обожаемое прошлое ожило...
Лето. Замок Нагасино осажден кланом Такэда. Стрелки правителя Оды стоят коленопреклоненными рядами перед палисадом. На флангах пешие солдаты, за ними всадники: приманка для Такэды. Один из главных генералов правителя Оды, охотник командует ударным полком. Хотя никто не разговаривает и не двигается, он чувствует стремление к победе, охватившее всех и каждого. Грохот копыт наступающей армии Такэды все громче.
Такэда завязывает жестокую сечу с воинами, служащими приманкой. Охотник в нетерпении слушает крики, звон мечей, топот и ржание коней. Бой приближается по мере того, как передовой отряд отступает к замку. Противник уже около палисада. Внезапно небеса вздрагивают от дружных выстрелов. Звук копыт армии Такэды затихает; крики радости сменяются воплями отчаяния. Такэда попал в западню.
Второй оружейный залп следует сразу же за первым. Вопли усиливаются. Лошади и люди замертво падают на землю. Охотник торжествующе хохочет. Правитель Ода приказал стрелять залпами, когда противник подойдет поближе. Это открытие в области военного искусства.
Раздается клич боевой трубы. Охотник выскакивает из-за палисада. Выкрикивая приказы воинам, он пришпоривает коня и вздымает меч. Враги десятками падают под его ударами. Резня идет по всему полю. Стрелки продолжают уничтожать войска Такэды. К тому времени, когда гарнизон замка Нагасино обрушивается с тыла на бегущие войска неприятеля, охотник уже охрип от крика и обезумел от радости.
С его помощью правитель полностью уничтожил клан Такэда. Теперь никто не мешает Оде установить свое господство над страной.
