— Асаи контролирует горные проходы в северной провинции Оми, — сказал генерал Иэясу Токугава. — Наша армия попадет в засаду, прежде чем сможет добраться до Эшизэна.

Охотник за бундори смело выступил вперед и сказал то, что должно было прозвучать:

— Значит, следует отступить, чтобы дожить до будущего триумфа. — Когда присутствующие повернулись к нему, добавил: — Я возглавлю арьергард.

Он будет молиться за то, чтобы правитель без помех добрался до Киото, он сумеет задержать Асаи и Асакуру достаточно Долго, даже если ему придется погибнуть.

Под стенами храма Асакуса Кэннон путники столпились у громадной каменной урны, полной дымящихся благовонных палочек. Страдающие разными недугами, хором произнося молитвы, они руками хватали целительный дым в надежде донести до болящих мест. Охотник за бундори прошел мимо калек к главному входу. Голуби, божественные посланцы Кэннон, богини милосердия, беспокойно ворковали и били крыльями на скатах крыш. Он вошел в храм, пересек темный тихий зал и встал перед алтарем. Два монаха проскользнули у него за спиной, бесшумно ступая босыми ногами. Он пристально оглядел позолоченную многорукую статую богини Кэннон, пьедестал в виде горки лепестков священного золотого лотоса, стены, покрытые фресками, взглянул на мерцающие в сумраке свечи и дымящиеся благовонные палочки, дым от которых превращал окружение в колеблющийся золотистый туман. Он склонил голову в молитве:

— О, Кэннон, помоги моим войскам одолеть врага. Сделай так, чтобы мои победы следовали одна за другой в честь моего повелителя Оды.

Однако он не настолько потерялся в прошлом, чтобы забыть об обязанностях и опасностях сегодняшнего дня:

— Молю тебя, дай мне уничтожить тех, кто должен быть наказан за содеянное ими зло. И тех, кто осмеливается встать на моем пути, особенно сёгунского сёсакана.

Он опустил монету в ящик для милостыни, дабы молитва поскорее дошла до богини, и покинул храм. Небо потемнело; многочисленные гуляки разошлись; светило лишь несколько бумажных фонариков. Он присоединился к путникам, которые двигались по дороге, ведущей от Асакусы. Прошло более ста лет с тех пор, как правитель Ода сразился с правителем Асакурой и изменником Асаи. Но падет ли сегодня и здесь под его мечом человек, которого он так хочет убить? Добудет ли он еще один трофей, отдавая старинный долг чести?

На момент он задумался о практических трудностях поиска жертвы и спасения от возмездия. А в следующий миг головокружительным, близким к экстазу рывком оторвался от обыденности и улетел в царство грез.

Весну сменило жаркое влажное лето. Армия Оды счастливо миновала ловушку Асаи и без приключений вернулась в Киото. Охотник за бундори мастерски расставил войска арьергарда. Наступило время навсегда уничтожить предателя Асаи и правителя Асакуру. Войска Оды снова были на марше, бесшумно продвигаясь ночами на конях и пешком под непомерно высокой желтой луной к ставке Асакуры.

Разведчики только что принесли известие: Асаи и Аса-кура переправили двадцатитысячное войско через реку Анэгава.

Охотник за бундори ехал во главе отряда. Под кольчугой по спине и груди обильно струился пот. Металлический шлем усиливал пульсацию крови в висках. Охотник почти не слышал перестука копыт, топота ног, пения лесных цикад. Под его командой находились воины, набранные из разбитых Одой вражеских армий. На самом ли деле они вручили свою преданность новому господину? Можно ли им доверять?

Он спрятал сомнения и молодость под величественной осанкой прославленного генерала, требующего полного подчинения и получающего его. Армия шла навстречу славе или смерти. Луна достигла зенита и начала садиться.

— Слушайте! — сказал кто-то.

Невнятно зарокотали боевые барабаны. Барабанщики Оды ответили громовой дробью. Армия рванулась к реке. Загрохотали копыта, тысячи мечей выскочили из ножен. Войска заняли позицию на берегу. Впереди расположились стрелки и лучники, за ними — мечники и копейщики, дальше — генералы.

Внезапно барабанный бой стих. Охотник за бундори посмотрел туда, где за полосой темной воды ожидала вражеская армия, тревожные мысли, страх и сомнения покинули его. Долг каждого самурая — победить в сражении, которое ведет его господин, или умереть, сделав все возможное для победы. С суровой отрешенностью он ожидал приказа правителя Оды.

Грозное молчание тянулось целую вечность. В душной ночи не раздавалось ни звука. Наконец возглас Оды разорвал тишину.

На другом берегу реки правитель Асакура закричал в ответ, принимая вызов.

Под кровожадные вопли и оглушительный треск оружейных выстрелов обе армии ринулись в воду навстречу друг другу.

Они встретились вечером на широком бульваре перед замком.

— Каковы результаты ваших поисков? — прямо из седла спросил Сано.

Хирата в отчаянии развел руками:

— Прошу прощения, мы прошли все дома между двумя воротами и не нашли свидетелей, никого, кто вел бы себя подозрительно, никаких следов крови. Один стражник сообщил, что видел Каибару прошлой ночью. Другой заметил человека в плаще и шляпе, который, похоже, нес корзину. Но он не рассмотрел лица. — Хирата уныло обозрел мост, который вел через ров к главным воротам замка, сторожевые башни и башню главной цитадели, чернеющие на фоне усыпанного звездами неба, гору, где, мерцая в темноте, горели факелы. — Мы рассчитывали охватить больший район, но дело продвигалось медленно, ведь нас было только четверо.

— Тем не менее вы хорошо потрудились, — сказал Сано, и Хирата расправил плечи, даже улыбнулся. Молодой досин по крайней мере избавил сёсакана от необходимости работать ногами. — У нас теперь другое направление поисков. — Сано рассказал об убийстве эта. — Пусть ваши люди продолжат поиски, а вы ждите меня завтра утром в час дракона у дома Каибары. Запомните, Хирата, пока мы не поймаем убийцу, никто не может чувствовать себя в безопасности. По пути сюда я останавливался у всех ворот и требовал, чтобы стража задерживала, обыскивала и записывала имена всех, кто будет проходить через ворота после наступления темноты. Я приказал квартальным старшинам создать вооруженные отряды из жителей для патрулирования улиц от заката до рассвета. Пожалуйста, сделайте то же самое в тех районах юго-западного Нихонбаси, которые успеете объехать до закрытия ворот. Не нужно сеять панику среди горожан, но следует предупредить и защитить их.

Если Хирата и был против нового поручения, то ни словом, ни жестом не выразил этого. Он коротко кивнул и сказал:

— Да, сёсакан-сама.

Они попрощались, и Сано посмотрел ему вслед. Досин заспешил прочь сквозь толпу возвращающихся домой самураев. На другой стороне бульвара поднимались высокие каменные стены имений крупных чиновников. Не за ними ли скрывается убийца? Или он рыщет по улицам в поисках очередной жертвы? Хотя расследование на сегодня закончилось ничем, в Сано проснулся охотничий инстинкт. В тихом омуте контролируемой, размеренной жизни Эдо он ощущал присутствие зла, в любой момент готового на насилие.

— Где бы ты ни был, я найду тебя, — громко поклялся Сано.

Охранники пропустили его в приемные покои сёгуна. Фонари лили щедрый свет на роскошные фрески, изображающие цветущие сливовые деревья и голубые реки, и на великолепные цветочные композиции, заполняющие пространство между кедровыми колоннами, поддерживающими потолок. Утопленные в полу угольные жаровни гнали прочь вечернюю прохладу.

— А-а, сёсакан Сано, — промолвил с помоста Токугава Цунаёси, возлежа на шелковых подушках. При мягком освещении фонарей его богатое кимоно слабо поблескивало, а лицо казалось более молодым и живым, нежели раньше. — Заходите и отдохните от трудов. Весенний воздух, э-э, столь же утомляющ, сколь и возбуждающ.

— Да, ваше превосходительство. — Сано опустился на колени, поклонился и сел на пятки, чувствуя легкий страх и растерянность оттого, что находится один на один с Цунаёси. Троих телохранителей, застывших, как тени, у дверей, и троих молчаливых слуг, готовых выполнить любой приказ повелителя, можно было не принимать в расчет. Сано получил уникальный шанс поближе познакомиться с правителем, хозяином его судьбы.