Я явственно чувствовал, что Стратег находился где-то на втором этаже. Дверь была не заперта - по-видимому, меня ждали. Изнутри дом выглядел не менее странно. Стены, обитые дорогущим светло-розовым шелком, канделябры самой причудливой формы, на полках - невероятное количество разнообразных безделушек: деревянные статуэтки животных, мягкие кошечки, резные фигурки из прозрачного горного стекла.

       На второй этаж вела изящная ажурная лесенка. Я обнажил кинжал и начал осторожно подниматься. Впервые в жизни, приближаясь к жертве, я испытывал неуверенность - от Стратега можно ожидать чего угодно. Его приглашение наверняка означало лишь очередную хитро расставленную ловушку, а сам он походил на охотника, заставляющего искусной игрой на манке следовать за собой одурманенную звуками дичь.

       У меня не было никаких сомнений, что за белой дверью с голубенькими рисунками находится Стратег. Я чувствовал присутствие его разума, словно это был источник огня, распространяющий свет и тепло. Все просто: открываю дверь, проскальзываю в комнату и наношу удар. Только один, второго не потребуется. Я был необыкновенно возбужден и балансировал на грани срыва в состояние, испытанное мною в Лабиринте и Таверне. Не могу сказать, что это радовало: все неизвестное, прежде всего, рискованно. К тому же, если по каким-то причинам не получится покончить с противником одним ударом, то последующий упадок сил и беспомощность полностью отдадут меня в его власть. Быть может, в этом и заключается план хитроумного Стратега?

       Я распахнул дверь ударом ноги, и замер на входе. В первое мгновение мне показалось, что на кровати лежит Эделина. Но нет, это другая женщина Стратега. Нельзя даже сказать, что внешность ее имела что-то общее с графиней Раоной, но какие-то неуловимые жесты, движения и изгибы фигуры делали их необыкновенно похожими. Через мгновение я понял природу схожести - это совершенная красота обеих женщин.

       Пораженный необычайным видением, я даже не озадачился вопросом, почему в комнате не оказалось Стратега. Только что физически ощущал его присутствие, и вдруг вместо мальчишки встречаю невообразимо прекрасную женщину.

       Я не мог произнести ни слова, провалившись в ее пронзительно-черные глаза. Так и стоял неподвижно у входа, сжимая кинжал. Только спустя какое-то время понял, что женщина говорит, обращаясь ко мне:

       - ...Я очень испугалась. Никогда его таким не видела, никогда... Он был очень зол, вы не представляете, гере, как он был зол! Ударил меня, представляете! И так кричал... Я прошу вас, гере, защитите меня. Вы не знаете, на что он способен. Я ведь так любила его, готова на все, а он предал меня, предал... Прошу вас, гере, прошу вас...

       Ее голос журчал, словно звонкий ручей. Слова не важны - я и так прекрасно слышал обращенную ко мне мольбу несчастной женщины, невыразимо трогательной в своей беззащитности. Не помню, как оказался рядом с ней, как голова ее склонилась мне на плечо, и, наконец, как мы слились в долгом поцелуе. Я стал способен что-либо соображать, когда она протянула мне бокал вина.

       - Выпейте, гере, прошу вас.

       Не знаю, что это было - чутье Убийца или просто внезапное озарение. Я швырнул в стену уже поднесенный к губам бокал. Вино, шипя и пузырясь, на глазах разъедало светлые бумажные обои. Секунду спустя я понял причину своего поступка - манера разговора этой женщины оказалось поразительно похожей на манеру графини Эделины Раоны. Настолько близко, что было невозможно поверить в простое совпадение.

       Отчаянный бросок запоздал. Я легко перехватил ее за горло, сжал и бросил бесчувственное тело на кровать. А потом придвинул кресло, сел и задумался.

       Опять я недооценил Стратега.

       Бывают случаи, когда заглянув в сознание человека, можно ошибочно принять его за кого-то другого. Если, например, они близкие родственники со схожим мышлением, или же - люди бесконечно влюбленные. Скорее всего, эта женщина действительно любит Стратега. Так сильно, что образ, запечатленный в ее памяти, я принял за живого человека. Не думал, что Стратеги наделены способностью так располагать и привязывать к себе людей. Скорее это свойственно Ведунам.

       И опять - довольно нелепая попытка нападения. Он что, серьезно рассчитывал, что это чудное создание сумеет справиться со мной? Как-то неразумно. А впрочем, и громилы в гостинице - не слишком серьезная угроза для Убийцы из Башни. Оба нападения носили явно демонстративный характер, словно Стратег решил поиграть со мной.

       Теперь я снова чувствовал присутствие Стратега где-то неподалеку. Он не сможет убегать до бесконечности, с каждым слиянием разумов я все глубже и глубже проникаю в его сущность, и совсем скоро смогу увидеть мир его глазами. И тогда - он в ловушке. Можно ли скрыться от самого себя?

       Я достал медальон и ощутил нестерпимое желание поскорее уйти в свободный полет. Факт сам по себе достаточно тревожный - следует опасаться любой зависимости, мною и так играют как мячиком, используя привязанность к близким. Несколько минут я сидел с закрытыми глазами, стараясь думать о предстоящем полете как о необходимой работе. И только потом взглянул в бесконечный провал серебряного зрачка...

       ...Я стою перед ратушей, возле главного входа в парк. Я - Стратег. И я - Убийца. Разделить наши воспоминания, эмоции и желания невозможно - это как распутать клубок из двух перекрученных тонких шерстяных нитей. Убийца с изумлением смотрит на мир, оказавшийся удивительно понятным, простым и предсказуемым. Не осталось тайн и недосказанностей, все предельно ясно и очевидно. Прошлое каждого человека читается, словно оно написано на бумаге. Будущее также можно разглядеть, но чем дальше оно от настоящего, тем хуже просматривается слова, составляющие судьбу.

       Солидный торговец, проходящий передо мною, спешит в лабаз за товаром - гвоздями, которые он собирается поставить на юг для строительства мельницы. Только выгоды он никакой не получит - подводы застрянут по дороге. Откуда я это знаю? Очень просто... хотя как - просто. Некоторые причины, по которым я прихожу к подобным выводам трудно объяснить. Почему по походке и выражению лица понимаю, что этот человек спешит в лабаз за товаром, а по одежде и обуви - что он - именно торговец гвоздями? Задумавшись, осознаю, что выводы основываются не только из рассмотрения связанных с ним деталей, но из услышанного неделю назад обрывка разговора, цвета собирающихся на западе облаков, силы холодных порывов ветра, численности стаи птиц, вьющейся над ратушей... А еще - из оживленной беседы группы торговцев у входа в парк и еще множества мелочей, которые как-то складываются в голове, обдумываются, сравниваются и образуют готовый образ того, что происходило и что произойдет с попавшимся на глаза торговцем.

       И ровно такие же рассуждения помимо воли применяются к любому человеку и предмету. Я знаю, понимаю и оцениваю все. Сила Создателя, как же это утомительно!

       В первый момент у меня закружилась голова. Это, несомненно, реакция меня-Убийцы. Стратег уже привык. Он знает, что делит сознание с Убийцей. И, как не странно, весьма доволен этим. Более, того, он к этому стремился.

       Для Убийцы происходящее - тяжелое испытание. Кто мог предположить, насколько мировосприятие Стратега отличается от всего, с чем приходилось встречаться... Плата за умение предугадывать события и объяснять прошлое оказывается несоразмерно высокой. Человек, как бы не меняли его Мастера, не способен долго нести груз всезнания, такая жизнь - прямая дорога к безумию.

       Вот только Стратег, дорогие гере, разумнее и нормальнее любого из нас. И этот самый факт вызвал немалое удивление самих Мастеров.

       Невдомек им, что заставляет Стратега держаться на самой границе, отделяющий разум от бездны безумия. Он был первый из Стратегов, также как и я - первый из Убийц. То ли Мастера еще не набили руку, то ли первые изделия, как и у любого мастерового, отличаются от последующих... Кто знает?