— Что мы хотим сделать, так это опознать отпечатки — те, которые точно принадлежали отцу Майклу, — и исключить тех людей, кто на законных основаниях мог держать эти бумаги в руках. По логике, одним из...

— Да, секретарь, — сказала Крисси и вновь улыбнулась.

— Это вполне логично. Вы их печатаете, раскладываете и так далее.

— Да.

— Вы сегодня прелестно выглядите, — вдруг произнес он.

Эти слова взбудоражили ее. И его тоже. Он совсем не думал произносить их так громко. Секундой раньше они были у него только в мыслях.

— Спасибо, — сказала Крисси.

— Простите, — пробормотал он.

— Нет, ничего.

— Но вы и в самом деле хорошо выглядите.

— Благодарю.

Последовало глупое молчание. Они стояли рядом в лучах света, струившегося сквозь окно. Сегодня дежурная комната была неожиданно тихой. Где-то внизу в холле звонил телефон. А на улице кто-то сигналил в автомашине.

— Дело в том, — сказал он и прокашлялся, — что если убийца прикасался к бумагам, — а есть шанс, что он, по крайней мере, дотрагивался до них, когда выбрасывал на пол, — тогда, исключая как можно больше отпечатков, мы в конце концов сможем его вычислить. Если мы на кого-то наткнемся. Что нам пока еще не удалось. Но если нам повезет...

— Я понимаю.

— Вот почему я попросил вас заглянуть к нам для снятия отпечатков пальцев. Если это, конечно, не причинит вам неудобств.

— Никаких неудобств, — возразила она.

— Это займет десять, максимум пятнадцать минут.

— Меня всегда интересовало, как же снимают отпечатки пальцев.

— Правда? Вот вам и представилась возможность это увидеть, — сказал он и снова прокашлялся.

— Вы простудились? — спросила она.

— Нет. Вроде, нет.

— Вы кашляете и...

— Нет, это...

— ...поэтому я подумала, может быть...

— Нет, это просто нервная реакция, — буркнул Хейз.

— О! — воскликнула она.

Они посмотрели друг на друга.

— Хорошо. Как мы будем это делать? — спросила Крисси.

— Так... если вы подойдете к столику...

— Совсем как в кино?

— Что-то вроде этого.

— У меня никогда не брали отпечатков пальцев!

— Да, я знаю.

— Я разве вам говорила?

— Да.

— О, тогда это правда, — улыбнулась она.

— Первое, что я должен сделать, — сказал он, — это запереть свой пистолет в ящик стола, потому что однажды — не знаю, сколько лет назад, — офицер полиции где-то в нашем же городе снимал отпечатки пальцев одного преступника, а этот тип схватил пистолет и застрелил полицейского.

— Боже мой!

— Вот так, — вздохнул Хейз. — С тех пор существует правило: при снятии отпечатков обязательно убирать оружие.

Он подошел к своему столу, бросил пистолет в один из глубоких ящиков в правой тумбе и, заперев ящик, вернулся к специальному столику. Крисси с беспокойством наблюдала за тем, как он выдавливал черные чернила из тюбика на стеклянную пластинку.

— Это легко отмывается водой и мылом, — объяснил Хейз.

— Слава Богу.

— Правда. И совсем не нужно волноваться.

— Должно быть, вы — большой специалист в этом деле.

— Да, это становится второй натурой. Хотя вообще мы этим редко занимаемся. Сейчас все это делается в центральной картотеке. В центре города. В полицейском управлении.

Он равномерно размазал чернила по стеклу. Она с большим интересом следила за ним.

— Это нужно размазать? — спросила она.

— Да.

— Как варенье из черной смородины, — заметила Крисси.

— Мне такое никогда не приходило в голову. — Хейз отложил валик. — А теперь приступим. Я только возьму одну из этих карточек...

Он взял со стеллажа карточку для отпечатков пальцев.

— И если вы мне позволите сначала вашу правую руку...

Она протянула ему руку.

— Я должен... гм... что-то вроде... гм... гм... если бы вы немножко опустили руку... гм... расслабьтесь... мне надо сначала прижать их к стеклу, понимаете, каждый палец...

— Надеюсь, эта штука и вправду отмоется, — сказала Крисси.

— О да, водой и мылом, обещаю вам. Так, вот так лучше.

Она стояла как бы правым бедром к нему, его руки вроде бы ласкали ее кисть, он держал ее руку обеими руками, пока прикладывал ее пальцы по очереди к стеклу, а потом переносил их на карточку и прижимал к ней...

— Теперь большой палец, — комментировал он.

— Я все правильно делаю? — поинтересовалась она.

— Разрешите, — сказал он, — расслабьтесь, вот так...

...вроде бы стояли очень близко друг к другу в тишине залитой солнцем дежурной комнаты, он чувствовал запах ее цветочных духов...

— А теперь другую руку.

...как будто ведя каждый палец к стеклу, поворачивая его, поднимая, прикладывая к карточке, они словно бы двигались вместе в особом ритме, ее рука — в его руке, ее бедро будто бы рядом с его...

— Все это забавно, — улыбнулась Крисси.

— Да-да, — рассеянно отозвался Хейз. — Не пообедать ли нам сегодня вместе?

— Что ж, можно!

Она остановила свой выбор на "вальтере ППК", аккуратном, маленьком, тридцать второго калибра, автоматическом, восьмизарядном. Шед Рассел положил перед ней несколько пистолетов с магазинами из пяти-шести патронов, но она прикинула, что, если придется разбираться с этой бандой, дополнительные патроны не будут лишними. Семь в магазине, как он ей сказал, один в стволе. Он предлагал и двадцать второй калибр, но она настояла на более увесистом оружии. Шед говорил ей, что калибр особого значения не имеет. Иногда и с двадцать вторым калибром можно наделать дел пострашнее, чем с сорок пятым. Но она ему не поверила. Если хочешь уложить великана, нечего охотиться на него с пистолетом, стреляющим горошинами.

Ее даже взяло сомнение, а будет ли прок от этого пистолета. Но все другие, большего калибра, казались ей либо громоздкими, либо тяжелыми. У "вальтера" был короткий трехдюймовый ствол, а длина — всего лишь пять с половиной дюймов, к тому же облегченная модель, которую она выбрала, весила чуть больше двенадцати унций. Пистолет уютно умещался в ее сумочке вместе с — и совсем ненамного объемистее — портмоне. За пистолет Шед взял с нее шестьсот долларов. Она подсчитала, что на доход от одной этой сделки он сможет прокатиться отдохнуть на озеро Комо.

К своему удивлению, она обнаружила, что, когда несла по городу свой незаконно приобретенный пистолет, ни один человек не перебежал улицу в неположенном месте. Она подозревала, что немногие из таких же вооруженных бродяг позволяют себе превысить скорость. Или плюнуть на тротуар. Или просто повысить голос в общественном месте. Она нарушала закон. И будет его нарушать, если понадобится. Нарушать до последнего, если потребуется. Ее сумочка с пистолетом стала тяжелее. И вес внушал уверенность.

Это субботнее утро она провела в магазинах в центре города и в двадцать минут третьего вошла в вагон метро пригородной линии, разукрашенный самыми разнообразными надписями. Она не привыкла к дорогостоящим поездкам по городу на такси, и сейчас не собиралась изменять своей привычке. Более того, ей казалось, что в многолюдных местах она будет в большей безопасности; они же вчера смылись, как только она прямиком привела их к копам.

Поезд грохотал в темноте подземелья.

Мэрилин вдруг задумалась, а живут ли в тоннелях метро пылкие, страстные, поэтичные мужчины, похожие на львов? Интересно, водятся ли крокодилы в городских канализационных трубах?

Поезд подошел к станции.

С шипением растворились двери.

Она рассмотрела вошедших пассажиров. По правде говоря, она и не думала, что войдет кто-нибудь, хотя бы отдаленно похожий на ее двух испанцев. Двери вновь с шипением закрылись. Поезд тронулся.

В два тридцать пять она вышла из поезда в пригороде на Стем-авеню и направилась на север к реке. Наверняка они уже знали, где она живет, и, несомненно, следили за ней на всем ее пути к школе. Подходя к Сильвермайн-Овал, она напряженно вглядывалась в лица прохожих по обеим сторонам. Ее сумочка была перекинута через левое плечо. Правую руку она держала на ее открытом клапане как раз над рукояткой "вальтера".