— Понимаю.

— Поэтому дай мне знать запиской, когда появится что-нибудь ценное.

— Хорошо.

— Это, наверное, был какой-то вирус, — добавил Бернс, — я имею в виду твою головную боль, — и повесил трубку.

Карелла положил трубку на место и снова окинул взором нераспечатанные конверты с уликами. Стопка не уменьшилась ни на миллиметр. Карелле пришло в голову сходить в клерикальный отдел и выпить чашку кофе. Когда он вернулся к своему столу, коллеги еще продолжали толковать об убийствах в Далласе.

— Хотите знать, что я думаю об этом? — сказал Дженеро.

— Что, Дженеро?

— Все дело в полнолунии!

— Ладно, Дженеро, спасибо, — сказал Паркер, — иди в холл и пописай. О'кей?

— Всем известно, что во время полнолуния...

— Что общего между полнолунием и блондинками?

— Ничего, но...

— Тогда что за хреновину ты несешь?

— Я говорю, что в течение одной недели убиты две блондинки. Вот что я говорю. А на этой неделе было полнолуние.

— Полнолуние целую неделю не бывает, — возразил Паркер. — И еще: кто тебя надоумил, что полнолуние здесь, у нас, то же самое, что полнолуние в Далласе, штат Техас, где этот чертов псих приканчивает блондинок?

— Но ведь это факт, — заявил Дженеро, — что в понедельник, когда погибла первая блондинка, было полнолуние. И луна была все еще достаточно полной, когда погибла вторая блондинка.

— Иди, слей...

Карелла посмотрел на пакеты с уликами, раздумывая, какой же открыть первым. Взглянул на часы. Почти четверть второго. Он не мог придумать ни одной убедительной причины, позволившей бы ему отложить эту бумажную работу. А посему открыл пакет с бутербродом.

Попеременно жуя сандвич и прихлебывая кофе, он стал перелистывать бумаги из первого конверта. Согласно рукописному перечню, составленному кем-то из лаборатории с инициалами P. L., и на основании его собственной проверки в первом конверте находились лишь счета, оплаченные чеки и корешки чеков. На квитанциях вверху было напечатано: "Корпорация римско-католической церкви Святой Екатерины", а внизу стояло: "Майкл Берни, PSCCA". Все счета отражали расходы, осуществляемые отцом Берни, настоятелем собора. Имелись счета и соответствующие квитанции за электричество...

... и горючее...

... и расчистку снега...

... и продукты...

... и почту...

... и зарплату...

Марта Хеннесси, например, получала каждую неделю квитанцию на $224.98 за вычетом $55.2 налогов. Кристин Лунд каждую вторую неделю получала $241.37 минус $46.63 в счет налогов.

— Хотите знать, что произошло? — спросил Мейер. — У парня не выгорело дельце с этой блондинкой — Мэри, Мария — как ее там?

— Матильда, — подсказал Паркер, — первая.

— Да, Матильда. Это была первая жертва, он пытался охмурить ее, но она дала от ворот поворот. Поэтому, обделанный, он убил ее. А потом прошлой ночью...

— Откуда взялись эти Мэри и Мария, — спросил Браун, — когда женщину звали Матильда?

— Какая тебе разница, как ее звали? Ее уже нет. Дело в том...

— Меня просто интересует, как у тебя из Матильды получилась Мэри?

— Я ее загримировал.

— Ну, ты — мастер!

...и счета за телефон, за фотокопировальные услуги и местный гараж, за церковные служебники, счета закладных, за уборку церковной территории и счета медицинского страхования, за доставку газет, за цветы для алтаря и дюжина других счетов, и все их отец Майкл оплачивал, как часы, первого и пятнадцатого каждого месяца. Было очень мало счетов за одежду для личного пользования, да и те были на сравнительно небольшие суммы. Самым крупным из них был счет за теплую куртку — 227 долларов: зима была суровая.

— Вот что я скажу, — произнес Мейер. — Прошлой ночью этот парень все еще писался, просто думая об этом. И тогда он выходит и находит другую блондинку, чтоб прихлопнуть.

— И как долго он еще будет писаться, этот парень?

— Готов спорить, что прошлая ночь была последняя.

— Пока не настанет очередное полнолуние, — сказал Дженеро.

— Ты затрахал со своим полнолунием! — вспылил Паркер.

— Одно меня радует, — сказал Браун.

— Что завтра — выходной день, — подсказал Паркер.

— И это тоже. Но я также рад, что этот душевнобольной не занимается своими проделками здесь.

— Аминь, — закончил Паркер.

Ежеквартально священник отправлял чеки в епархию архиепископу, последний был выписан 31 марта — за что-то, обозначенное на корешке как "cathedraticum"; что бы это могло быть, Карелла не имел представления. Шесть чеков было выписано в день гибели отца Майкла:

Чек в Брюс Маколи Три Кэр, Инк. за "Опрыскивание, проведенное 5/19" на сумму $37.50;

Чек в US Спринт за "Обслуживание до 5/17" на сумму $176.80;

Чек в Айсола Бэнк и Траст за "Июньскую закладную" на сумму S 1480.75;

Чек в Альфред Харт Иншурэнс Компани за "Хонда Аккорд LX, Полней #HR 9872724" на сумму $580.

Чек в Оркин Икстерминейшн Ко., Инк. за "Услуги в мае" на сумму $36.50;

И чек в Вандерерс "Задаток за оркестр" на сумму $100.

Вот так.

Каждый месяц баланс в кассовой книге корпорации римско-католической церкви Святой Екатерины достигал примерно тысячи долларов. Похоже, в отчетах отца Майкла не было ничего подозрительного.

В следующем конверте находилась его корреспонденция.

Первое письмо, которое Карелла вынул из пачки, было написано на голубой почтовой бумаге женской рукой и адресовано "Отцу Майклу в церковь Святой Екатерины". Он посмотрел на обратный адрес. "Миссис Ирен Броган". На конверте был почтовый штемпель Сан-Диего, Калифорния, датированный 19 мая. Он раскрыл конверт и вынул письмо.

"Мой дражайший брат!

Только что получила твое письмо от 12 мая и не могу тебе описать, с каким опечаленным сердцем я спешу..."

— Я вернулся, — произнес Хейз, открывая металлическую решетчатую дверь. — Уже разобрались?

— Над каким делом ты сейчас работаешь? — спросил Паркер, повернувшись к Карелле.

Карелла рассказал, что у них — DOA [13]  — священник, весь изрезанный, оружие неизвестно, последними его видели живым экономка и секретарь, беспорядочные следы по всей церкви и по дому, случайные отпечатки пальцев сняты с бумаг, но они, скорее всего, принадлежат секретарю. Он также рассказал Паркеру, что экономка считает, что это дьявол извел патера и что, кроме дьявола, священник насолил нескольким местным юнцам, а также и пастве. 

Паркеру это показалось очень комичным, и он рассмеялся. Вслед за ним и Дженеро.

— Вот его корреспонденция, — сказал Карелла Хейзу. — Только копни.

— Да-а, тут позабавишься, — осклабился Паркер, — читая поповскую почту.

И снова разразился смехом. Дженеро тоже расхохотался. Оба сидели, хихикая, как подростки. Хейз догадался, что это — вспышка весенней лихорадки.

За своим столом Карелла вернулся к письму сестры отца Майкла.

"Мой дражайший брат!

Только что получила твое письмо от 12 мая и не могу тебе описать, с каким опечаленным сердцем я спешу ответить. Майкл, как тебе удалось соорудить в себе такую башню сомнений? И разве ты не чувствуешь, что должен поделиться своими опасениями с епископом вашей епархии? Уж и не знаю, что порекомендовать или посоветовать тебе.

Как жаль, что я не могу быть рядом с тобой в это трудное время. Еще хуже то, что мы с Роджером в эту субботу улетаем в Японию и вернемся лишь 10 июня. Постараюсь позвонить тебе до отъезда, так что у нас получится хороший долгий телефонный визит. Возможно, к тому времени небеса над тобой чуть прояснятся.

А пока позволь мне сказать вот что: я знаю, что ты — искренний и верный слуга Господень и, как бы трудно тебе сейчас ни было, через молитву ты всегда найдешь путь к просветлению и спасению.