Вот что вычислил Генри.

Маленький Хосе Доминго Геррера сделался представителем как у китайцев, так и у колумбийцев.

Но как Геррера связался с ямайкским поссом — совсем другой сюжет. 

Вот почему в это тусклое субботнее утро 21 января Генри беседовал с человеком по имени Юан Кай Шао, мать которого была испанкой — настоящей испанкой из Испании, — а отец родился на Тайване. Разговор шел на английском, потому что Генри вообще не знал ни слова по-испански, а китайский Юана не мог понять даже китаец, ибо отец его приехал в эту страну двухлетним мальчиком. 

— Позволь мне высказать свои предположения, — сказал Генри.

— Да, — кивнул Юан, — пожалуйста.

Он был очень деликатным человеком. Генри решил, что это влияние китайской крови.

— Я считаю, что слух пустил Геррера в своих целях, какими бы они ни были.

— Это по поводу того, что случилось на Рождество...

— Да, двадцать седьмого.

— Будто двадцать седьмого твои люди перехватили груз Гамильтона. 

— Не груз. Деньги, которые нужно было заплатить за этот груз. 

— Откуда шел товар?

— А я почем знаю?

— Ты же говорил... 

— Я говорил, есть слух, что я знал об этом грузе. Знал, куда его должны доставить, и перехватил деньги. — Украл. 

— Да, конечно, украл. 

— У парней Гамильтона.

— Да.

— А большой груз ожидался? По слухам.

— По слухам ожидалось, что он будет весить три кило.

— Кокаина.

— Да, кокаина.

— Но ты не знаешь, откуда?

— Нет. Да это и не важно, откуда. Из Майми или из Канады, может, с Запада — через Мехико. Даже из Европы — через аэропорт в чемоданчике. Три кило — небольшой объем. И зачем я вообще должен беспокоиться о такой мелочевке? Три кило — это даже меньше, чем семь фунтов. Индейка на День благодарения весит больше!

— Но не стоит так дорого! — возразил Юан, и оба рассмеялись.

— Пятьдесят тысяч, — сказал Генри. — По слухам.

— Предполагается, что ты столько украл.

— Кокаина?

— Нет, денег.

— Да.

— У Герреры.

— Да, этого маленького...

Генри чуть не сказал "испашки", но вовремя вспомнил, что его гость — наполовину испанец.

— Этот маленький, человечек, Геррера, кстати сказать, давно работает на людей Чанга. С тех времен, когда они назывались бандой Желтого Листа. Это было еще до тебя.

— Я много читал об Уолтере Чанге, — сказал Юан.

Ему было только 24 года, и он еще только "рос". Сейчас китаец решил — будет невредно сказать, что он много читал о бандитах, известных в этом городе. Тогда каждый поймет, что он своим умом дошел до истины — учиться всегда полезно. На самом деле Юан узнал про банду Желтого Листа только потому, что его отец был связан с некоторыми ее членами. Отец был ростом 191 сантиметр и весил больше 100 килограммов, что для китайца многовато. Шутили, будто среди его предков кто-то был евнухом. И отец Юана находил это смешным. У него была репутация дамского угодника. — Как я понимаю, — сказал Юан, желая поставить все точки над "i" до того, как он уберется отсюда, — вы хотели бы знать, что действительно произошло в ночь на двадцать седьмое декабря, и почему Геррера говорит, что мы обули его.

— Украли полсотни.

— Да. На улице треплются, что Геррера должен был доставить эти вшивые три килограмма...

— Куда? Ты знаешь, куда?

— Да. В Риверхед. А куда там — не важно. Геррера говорит, что он приезжал с полсотней штук Гамильтона, чтобы купить и доставить. А когда входил в здание, на него наехали два китайца. Потом он...

— Это были твои люди? По слухам.

— Да, — сказал Генри. — Я недоговорил, что он потом опознал их — все это по слухам, которые распространяют по городу, — как моих ребят.

— Но все это — вранье, да?

— Точно.

— И ты считаешь, что слух идет от самого Герреры?

— А от кого еще?

— А если от кого еще, то ты хотел бы знать, кто он? 

— Да. И почему. Должен быть повод. 

— Я это выясню, — обещал Юан, но не был уверен, что сможет выполнить обещание. 

И все это было настолько по-китайски, что хотелось их всех послать к черту. 

Гамильтон придумал, как решить свою маленькую проблему через человека, которому оказал маленькую услугу в Майами три года назад. Услуга заключалась в том, что он пришил двоюродного брата этого человека. Его должник был кубинцем, давно и плотно занимавшимся наркотиками. Если ты убиваешь по просьбе приятеля его двоюродного брата, не прося ничего взамен, то этот приятель должен будет потом доказать свою признательность, если у него появится такая возможность. Так думал Гамильтон. Вначале.

По поступившей информации, группировка Цу вот-вот должна была заключить контракт на закупку партии кокаина стоимостью один миллион долларов.

Сто килограммов.

Двадцать третьего января. 

Причина, по которой позвонил Ортега — это было за две недели до Рождества, — заключалась в том, что он нашел-таки в Майами этих людей, торгующих по очень низким ценам. Они должны были привезти Цу пять килограммов товара, для проверки качества, а сделка по оставшейся части должна была состояться где-то в другом месте. Этим людям была на фиг не нужна большая китайско-колумбийская тусовка в городе, и поначалу они настаивали на том, чтобы встретились вообще двое — по одному человеку с каждой стороны. Китаец с пятьюдесятью тысячами и колумбиец с пятью килограммами. Ты пробуешь, платишь, забираешь товар и едешь налево, а я — направо. Или, если хочешь, наоборот. Было очень приятно повстречаться. Если качество товара тебя удовлетворяет, посылаешь двух парней оплатить и получить остаток всего дерьма. Не больше двух парней. Не надо устраивать парада в честь Дня независимости. Два парня придут и уйдут, растворившись в ночи, большое вам спасибо, благодарим за покупку, до свиданья, всего хорошего. Цу принял условия. Это означало, по словам Ортеги, что вместо тысячи парней с автоматическими винтовками, выстроившихся цепью со зверским оскалом на лицах, будет встреча один на один при первом рандеву и всего по два человека с каждой стороны для оплаты основной части сделки. 

— Мне кажется все это очень подозрительным, — сказал Ортега.

— Да, очень, — согласился с ним Гамильтон.

— Конечно, может быть, в вашем городе нет ворья... Тогда это совсем другое дело...

Оба мужчины усмехнулись.

— Тебе не хотелось бы узнать, Льюис, где все это произойдет? — спросил Ортега.

— Это может быть довольно интересно.

— Только, пожалуйста, без неприятностей для ребят из Майами, — попросил Ортега. — Я там живу.

— Понятно.

— Если б ты решил проблему только с китайцами, было бы лучше всего.

— Да, я понимаю.

— Ну, и конечно, если немножко перепадет на мою долю...

Голос Ортеги дрогнул. 

— Как ты считаешь, сколько должно перепасть на твою долю, Карлос? — спросил Гамильтон, думая про себя: "Ты — паршивый ублюдок, я для тебя человека убил. Просто в подарок, мать твою так!" 

— Я думаю, процентов десять, — сказал Ортега. — За адрес, где произойдет обмен основной части.

— Договорились, — улыбнулся Гамильтон.

— Десять килограммов, правильно?

— Нет, Карлос, это больше, чем десять процентов.

— Как больше? Десять процентов от ста килограммов — это десять килограммов.

— Ты сказал, что пять килограммов будут где-то в другом месте.

— Да, но моя цена — десять килограммов, Льюис.

— Ладно.

— Мы договорились?

— Я же сказал, ладно.

— Ты продаешь.

— Нет, это ты покупаешь.

— Конечно, — согласился Ортега.

— Адрес, — сказал Гамильтон.

Ортега продиктовал адрес.

Это было в декабре.

За две недели до Рождества. Десятого числа, а может, одиннадцатого, примерно так. 

Ортега сказал ему, что груз должен прибыть во Флориду 21-го января, а во Флориде как минимум восемь миллионов каналов, по которым снуют частные лодки. Очень многие из этих лодок — типа "Сигарета" — скоростные, с мощными моторами, вроде "Эскалибура", или "Донзи", или "Уелкрафт-Скараба", которые легко обгонят почти любое судно береговой охраны. Сгонять к судну, лежащему в дрейфе за пределами трехмильной прибрежной зоны территориальных вод, и тут же обратно к собственному маленькому причалу у собственного маленького домика. Делать это при ярком солнечном свете гораздо безопаснее, чем ночью, когда береговая охрана отлавливает придурков. А днем ты просто курортник, вышедший на лодке в море позагорать. Вполне возможно, что на мили и мили от тебя нет больше никого. Спокойно подходишь к судну, становишься в его тень и не торопясь загружаешь себе на борт хоть семь тонн кокаина. Никто тебя не увидит, а потому и слова не скажет. Береговая охрана? Дятел ты, парень. Чтобы остановить поток наркотиков, идущий морем во Флориду, потребуется как минимум десять тысяч эсминцев ВМС США, да и то может не хватить.