Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Зорин Андрей ЛеонидовичИванов Вячеслав Иванович
Строганов Михаил Сергеевич
Фомичёв Сергей Александрович
Песков Алексей Михайлович
Немзер Андрей Семенович
Мильчина Вера Аркадьевна
Коровин Валентин Иванович
Лавров Александр Васильевич
Кошелев Вячеслав Анатольевич
Рейтблат Абрам Ильич
Муравьева Ольга Сергеевна
Проскурина Вера Юрьевна
Ильин–Томич Александр Александрович "старший"
Левин Юрий Абрамович
Панов Сергей Игоревич
Ларионова Екатерина Олеговна
Осповат Александр Львович
Чистова Ирина Сергеевна
Зайонц Людмила Олеговна
Проскурин Олег Анатольевич
Краснобородько Татьяна Ивановна
Турьян Мариэтта Андреевна
Дрыжакова Елена Николаевна
Альтшуллер Марк Григорьевич
Рак Вадим Дмитриевич
Виролайнен Мария Наумовна
Тартаковский Андрей Григорьевич
Лейтон Л. Г.
Виттакер Роберт
Серман Илья Захарович
Кац Борис Аронович
Тименчик Роман Давидович
>
Новые безделки: Сборник к 60-летию В. Э. Вацуро > Стр.18
Содержание  
A
A

Стихи: «И в вечных недрах Эмпирея <…> Ты внидешь в млечный вертоград» — включают в себя идею пространственно-временной протяженности, которая может быть условно представлена как постепенное перетекание одного пространства в другое: шествуя по млечному пути Эмпирея, ты достигнешь его недр и внидешь в райские долины, где текут молочные реки. Первым шагом метафоризации становится своеобразное «сжатие» локусов:

Новые безделки: Сборник к 60-летию В. Э. Вацуро - _13.png

Вторым шагом — перенесение признака одного пространства на другое[*]:

Новые безделки: Сборник к 60-летию В. Э. Вацуро - _14.png

Словосочетание млечный вертоград не просто и не только поэзия — это своеобразный и уникальный по точности топоним (черта, особенно отличающая словоизобретения Боброва), вобравший в себя весь комплекс культурных и мифопоэтических представлений, связывающий эти два слова. Вертоград — это и небесный сад, и вечный город, небесный престол, окруженный золотой стеной. Скопление звезд, Млечный путь — а для греков Млечный круг — это тот предел, к которому в своем восхождении стремится душа: «Такая жизнь — путь на небо и к сонму людей, которые уже закончили свою жизнь и, освободившись от своего тела, обитают в том месте, которое ты видишь (это был круг с ярчайшим блеском, светивший среди звезд) и которое вы, следуя примеру греков, называете Млечным кругом» (Цицерон)[188].

Генерирование новых смыслов, граничащее с поэтическим откровением, лежит в основе метафорического языка С. Боброва.

II

Рассмотренные приемы образования метафоры помогают проследить трансформацию эмблемы в метафору на более широком текстовом материале, как, например, отдельный текст (ода) или группа текстовых фрагментов, складывающихся в некое тематическое единство, своеобразную рубрику. В основе той или иной рубрики лежит поэтическая мифологема — Вечность, Земля, Мир, Время — или — Россия, Петр, Флот и т. д. Для примера остановимся на двух из них: Мир (покой) и Флот.

1. МИР

Если Брань/Война в одической лирике XVIII в. устойчиво персонифицируется в образ Марса (реже Беллоны), то богинь, олицетворяющих мирную жизнь, значительно больше. Для Боброва это Цибела (Земля-Природа), Помона (богиня садов и плодов), Церера (богиня земледелия) и его собственное изобретение — дева, «знак Августа месяца». Описывая окончание войны и установление мира, Бобров, как правило, открывает картину традиционной аллегорической заставкой: Природа ликует, Марс спит среди снопов:

Все тихо; — нет ни бурь, ни брани
Между Беллониных сынов;
Помона плещет в белы длани;
И Марс храпит среди снопов. (I, 90)
На мягком лоне девы той <…>
Уснул он в теж часы блаженны
И скрыл чело в густых снопах… (II, 31)
Пусть маслина покроет взор!
Пусть ляжет Марс между снопами! (I, 31)
Он спит; — Церера не вздыхает <…>
Она зовет к себе Морфея,
Дабы он бога усыплял,
И средь пушистых недр лелея,
Его сном вечным обуздал. (II, 33)
Уже кумир сей ада спит <…>
Он спит; — геенна с ним храпит
Во глубине косматой нивы. (I, 102)

Однако в ходе развития сюжета аллегорическая ткань теряет свою знаковую стабильность, нарушается однозначность входящих в нее элементов. Традиционные атрибуты Цереры, серп и пук колосьев/сноп[*], попадая в художественное пространство батальных сюжетов Боброва, берут на себя символические функции атрибутов Войны. Происходит это тогда, когда антитезу Мира и Брани Бобров усиливает объединяющим эти два сюжета понятием жатвы (золотая жатва — кровавая жатва):

<Марс> Златую жатву попирает,
           И топчет тучный злак в лугах,
           Где зря Церера след строптивый,
           Что бурный бог проторг сквозь нивы,
           Звенящий вержет серп в браздах. —
           За ним Ирой меж смертями,
           Как пчел рои меж роз летят,
           Мечьми махая, как серпами,
           К ужасной жатве все спешат.
(II, 9)

Если атрибутами «златой жатвы» являются «тучный злак» и «звенящий серп», то при ее трансформации в «жатву» войны значение серпа передается мечу, а снопа колосьев — «снопу копий» («Где копий сноп?» — I, 103).

Соответственно, при обратном преобразовании (в сюжетах, описывающих окончание войны и воцарение мира), атрибутам Марса передаются свойства атрибутов Цереры. Так, символом превращения войны в мир становится меч в функции серпа или плуга:

… — где меч широкий?
Он нивы меряет предел,
На ниве режет след глубокий…
(I, 103)

В подвижной поэтике этой рубрики так же скользит и множится значение второго атрибута Цереры. «Густые снопы», «тучный злак», «пук колосьев зрелых» соотносятся не только с идеей изобилия, но и с образом животворящей влаги, питающей всходы. Отсюда эпитеты «глубокая трава», «косматая нива», «пушистые недра», «мягкое лоно». Одновременно все это — символические характеристики «мирного» пространства, в которое перемещается на отдых бог войны («И Марс храпит среди снопов», «во глубине косматой нивы»). В державинском варианте этой эмблемы снопы заменены туманами:

Небесный Марс оставил громы
И лег в туманы отдохнуть.

Для Боброва важен весь смысловой диапазон образа. «Туманы» в этом контексте объединяют для него несколько пересекающихся друг с другом значений: с одной стороны, это такой же атрибут осени, как и снопы —

Весы[*] на равных чашах взвесят
В одной снопы, в другой туман, (IV, 80) —

с другой — остужающая «ратный огонь» влага —

Пусть ляжет Марс между снопами!
Пусть гром отдохнет меж парами… (I, 31)

Ср.:

Сам Зевс багреющей десницей
Не мещет в раскаленный свод
Катящихся громов с зарницей <…>
Со громоносной птицей он
Свившись во облаках дождящих,
Возник почить на тихий трон.
(I, 103)

Вместе с тем влага тумана, остужающая «бурное дыхание» бога войны, функционально соотносится Бобровым с сочной влагой нивы, которая так же, как и туман, тушит «ратный огонь»:

Он спит <…>
Во глубине косматой нивы;
С ним молкнет потушенный гром.
(I, 102)
вернуться

*

Поэтические представления Боброва о рае, открывающемся в недрах космоса, отчетливо перекликаются с концепцией мироздания эпохи Барокко и позднего Ренессанса, ярко отразившейся в изобразительном искусстве Европы XVI–XVII вв. В произведениях Тинторетто («Рай»), Альтдорфера («Битва Александра Македонского с Дарием»), Эль Греко («Поклонение имени Христа») небесный свод разрывается и приобретает напряженную, динамичную перспективу. В архитектуре «барочные купола создают иллюзию разверстых над человеком уходящих в бесконечность небес»**. Наиболее близкое к образу Боброва понимание вселенной находим в картине И. Босха «Вознесение блаженных душ в Рай», где длинный темный туннель прорывает оболочку космической сферы и заканчивается в потустороннем царстве света. Метафорой подобного представления могут служить Видения Рая (барочная традиция), где Рай открывается взору в «недрах» самого Бога (= мироздания), которые Он собственными руками «разверзает» перед зрителем.

** Голенищев-Кутузов И. Н. Барокко и его теоретики. XVIII век в мировом литературном развитии. М., 1969. С. 106.

вернуться

188

Цицерон. «Сновидение Сципиона». — Цицерон. Эстетика. Трактаты. Речи. Письма. М., 1994. С. 389.

вернуться

*

Ср. аллегорию Земледелия в массовой поэзии 1770-х гг.:

Церера там пришед на мягкую траву,
Имеет класами венчанную главу:
Держаща серп и сноп другой рукою
Являет жатву мне картиною такою**.

**Утренний свет. 1777. Ч. I. С. 45.

вернуться

*

Здесь обозначение месяца сентября.

18
{"b":"234639","o":1}