Оставив безутешного Игоря Ивановича горевать над незаслуженной несправедливостью, протиснулись мы дальше сквозь толпу, приобретающую всё большую и большую плотность по мере нашего сквозь нее продвижения. Не успев совершить и пары шагов, повстречали хорошо знакомого каждому столичному тусовщику господина Турсунова, нефтяного магната, шоб он сдох! Господин Турсунов держался классно. В смысле – важно. Он относился к категории людей, искренне верящих в то, что только лишь благодаря собственному гениальному уму они всего за десять–пятнадцать лет сделались владельцами подавляющей части подземелий родины, вернее, их неистощимого содержимого, которое природа накапливала на протяжении сотен миллионов лет. Больше сказать о нем, пожалуй, нечего. Так что оставим этого господина в компании с его же заблуждением, приятно ласкающим самолюбие, и проследуем к следующему персонажу. Тем более, что наше мнение ни в малейшей степени не может отрицательно сказаться на величине состояния господина Турсунова.

      Совершенным сюрпризом выглядели взявшиеся откуда ни возьмись, иностранные подданные, представленные тремя черными (кожа их практически не отражала фотонов) толстыми Ви-Ай-Пи-господами из промелькнувшей уже в нашем повествовании африканской страны Бурна-Тапу. В целях экономии твоего драгоценного времени, уважаемый читатель, этих дядек мы пока тоже обойдем, поскольку встретимся с ними позднее.

      Среди разношерстной толпы встретился нам популярный в народе массовик-затейник Сенькин. Влюбленными глазами он пожирал своего собеседника, полностью «озвездевшего», певца Кузькина. Время от времени Сенькин что-то интимно шептал ему в ушко с серебряным колечком в мочке. У этих «труба была пониже и дым пожиже», но и они чувствовали себя здесь вполне среди своих.

      Много путалось под ногами также и мелкой шушеры, сомнительных личностей, право, не сто;ящих отдельного упоминания...

 Говорили обо всем: что какая-то попсовая «звезда» в очередной раз развелась, а другая вышла замуж; о том, что в новгородской области в озере появился гигантский сом, который затаскивает в пучину домашнюю птицу, коз и овец, отмечены даже случаи исчезновения людей; о том, что депутат Филькин построил дворец на Рублевке и огородил поместье стенами, как две капли воды похожими на кремлевские; что в древко флага Федерации на Дворце съездов средь ясного дня ударила молния.

      Мужики все больше перетирали о своем, о мужском.

      Сначала о пиратах в районе Африканского Рога – совсем, де, расшалилась тамошняя сомалийская братва, живут без понятий, вообще, шакалы, бл... ничего святого! Необходимо, дескать, устроить показательную разборку – предлагались, между прочим, реальные варианты; не сходились лишь в количестве – сколько этих козлов необходимо замочить для устрашения? Кто-то говорил, очевидно, не подумав, что, мол, десятка хватит, а экстремист какой-то предлагал извести всю эту шайку, даже если для этого нужно будет применить химическое оружие. Потом неизбежно скатились на футбольную тематику – в смысле кто какого игрока или даже целиком футбольный клуб приобрел и за сколько тугриков-денег. Об австрийско-швейцарско-французских горнолыжных курортах трепались тоже с удовольствием, опять же не с точки зрения скучных деталей техники скоростного спуска. Тютькину и Гобагии, устроивших очередную оргию, и тем, кто в ней принимал участие, косточки перемывали. Обсуждали вообще блядей. Самая горячая новость – новая яхта Ромки Форвардова, хоть никто, кажется, на ней еще не побывал, но рассказывали невероятные подробности отделки. Второй по популярности темой стало предстоящее открытие охоты на «водоплавающую», потому как  среди гостей присутствовало немало любителей замучить дикую скотинку.

      Женщины мужикам не уступали, хотя профиль бесед местами кардинально отличался от тематики, избранной сильным полом.

 Мальдивы и бутики, искусство и литература обсуждались особенно оживленно – чуть ли не каждая вторая из присутствующих была писательницей, и уж, пожалуй, все без исключения заказывали портреты у модной сейчас столичной художницы Лизки с фамилией Плиски. Гламурные похождения и скандальные тусовки перетирали основательно. Сплетничали о том, как обокрали шоумена Гудкера – взяли много цацек (следовал точный список в штуках и каратах) плюс наличных: двести штук баксами и миллиона два деревянными; говорили – Гудкер со своей новой, «с иголочки», двадцатилетней женой заявил журналистам что-то типа: «Так, ничего существенного – мелочь, заработаем еще». Злорадствовали насчет Анверова, которому все завидовали, за что, понятное дело, недолюбливали – парень на скорости 260 где-то в Европе разбил «в лепешку» свой новенький «феррари», правда потом всё-таки жалели: мол, хорошо – жив остался. Перемывали косточки Осенину, народному артисту и любимцу, который будучи в фиолетовом состоянии  подрался в баре с двумя проститутками. Девки расцарапали ему рожу, а самого народного забрали в милицию. Понятное дело, откупился бы, если бы не захотелось вдруг пьяному дурню плюнуть в рожу одному из ментов. Тот, естественно, в амбицию, и артиста упекли за оказание сопротивления властям на пятнадцать суток.

      Вот какие не простые люди собрались здесь сегодня. Вот какие не простые разговоры тут велись.

      В общем, много интересного можно было услышать, пока мы искали Марлена Марленовича Проньина, который – странное дело – пока так и не повстречался нам среди этой пестрой толпы.

      Как?! Разве не было еще упомянуто о хозяине, собравшем всех этих милых людей под одной, фигурально выражаясь, крышей? Поспешим немедленно исправить это упущение.

      Итак, какова была подлинная причина сегодняшней пирушки, никто толком не знал, поскольку в приглашении об этом ничего не объяснялось. Говорилось просто: будем, типа, рады увидеть тебя у нас, дорогой друг, тогда-то и тогда-то, во столько-то и во столько-то. Ни слова о причине торжества, что было вполне в духе хозяина, большого оригинала по части разнообразных придумок, стоит заметить.

 Но сдается, отсутствие официально оглашенного повода никому не причиняло существенных неудобств.

      Однако кое-какие мнения все же циркулировали: кто говорил – справляет Марлен Марленович свой недавно прошедший день рождения; другие уверяли, что ничего подобного – отмечается получение звания «Предприниматель №1» минувшего года, которого удостоен был господин Проньин; прочие сходились во мнении – празднуется юбилей основания фирмы хозяина, хотя официально считалось, что после губернаторства, депутатства и последующих двух-трех лет гендиректорства господин Проньин отошел от дел.

      Да, да... Просто объявил в одно прекрасное утро во всеуслышание, что передает бразды правления и все принадлежащие ему акции к тому времени уже крупной корпорации соучредителю и младшенькому брату своему Владимиру Марленовичу Пронькину. Незначительная, всего-то в одну букву, разница в фамилиях для большинства осталась незамеченной.

      Таким образом, Марлен Марленович формально, по бумагам, то есть, нигде не значился.

      Но бумага бумагой, а людям, посвященным в хитросплетения отечественных бизнес-схем, было предельно ясно, кто настоящий хозяин горы. А то, что передал дело родному – так что ж тут удивительного? Кому ж еще в наше время доверять, как ни брату, скажите на милость.

      Только вот, что это было за дело и чем, собственно, занималась эта корпорация, никто точно не знал. Известно было одно: деятельность ее имела отношение к технике.

      Отирались в фирме также и военные. Время от времени в утонувший в зелени безукоризненно отремонтированный особняк, занимавший приличный кусок земли в одном из самых дорогих районов в центре столицы, заглядывали даже влиятельные фигуры из правительства и парламента. Иностранные персоны, в основном из стран третьего мира, тоже были частыми гостями особнячка, на фронтоне которого блестела мраморная табличка, с выбитыми в кладбищенском стиле золотыми буквами: «Памятник старины. Охраняется государством».