- Военная судьба свела меня с нею в третий раз. - Рассказал им Родимцев. - В сорок первом году, под Киевом, воздушно-десантный корпус, в котором я командовал бригадой, так потрепал эту дивизию, что её отправили на переформирование во Францию. А летом сорок второго наша 13-я гвардейская имела с ней дело под Харьковом, где уничтожила один из её полков.

 - Теперь вам предстоит драться со "старой знакомой" на улицах Сталинграда...

 Первоначально командный пункт дивизии разместили в районе центральной переправы на берегу Волги у старой мельницы. Бои приняли ожесточённый характер, доходя до рукопашных схваток. Однако существенно продвинуться в центре противнику не удавалось. Вокзал Сталинград-I четыре раза переходил из рук в руки и, в конце концов, остался у русских.

 - Это вам не сорок первый!

 В ночь на 16 сентября переправился третий полк дивизии 39-й стрелковый под командованием майора Долгова. В соответствии с боевой задачей, поставленной полку левом берегу, он был высажен не там, где два других, а в районе завода "Красный Октябрь", ближе к Мамаеву кургану. К этому времени вершиной кургана завладели немцы. Когда рассвело, на одном из водонапорных баков стал различим фашистский флаг.

 - Если немцы укрепятся там, - размышлял взволнованный комдив, - они будут обстреливать всю линию нашей обороны.

 Поэтому на следующий день особенно ожесточённые бои развернулись за доминирующую над городом возвышенность.

От тылового госпиталя города Ростова, где рядовой Майер лечился от липучей желтухи, до линии фронта пришлось добираться длинным и трудным путём.

 - Расстояния в России действительно огромные… - рассеянно размышлял Иоганн, трясясь в кузове очередной машины. - Сколько земли напрасно пустует!

 Каждый из подвозивших его грузовиков обычно следовал до ближнего населённого пункта. Лишь через несколько дней ему попалась машина их полка.

 - Вот повезло!

 - Вдвоём мы быстрее найдём наших. - Водитель искал тот же батальон.

 По дороге они почти не удостаивали взглядом многочисленные подбитые советские танки. Но когда то тут, то там им попадались поверженные громадины с чёрным крестом свастики или когда встречался подбитый немецкий самолёт в поле, то они начинали виновато переглядываться.

 - Наших тоже много побили…

 - Эти обломки несут в себе какое-то предостережение. – Хмуро сказал шофёр.

 На долгом пути следования они пару раз останавливались на постой в попутных селениях. Однажды, седая старая женщина приветствовала их на ломаном немецком языке, и они весь вечер говорил с ней о Германии. Один раз она всплакнула.

 - Там, - женщина, прислушавшись на мгновение к далёкому грохоту артиллерии проговорила, - погибают так много людей, а вы так молоды.

 - У Вас есть дети?

 - Мой сын воюет на другой стороне. – Ответила она с горечью. - Не знаю, жив ли он ещё.

 - Надеюсь жив.

 - Неужели этому не будет конца?

 Теперь, так близко к фронту, Майера почти ничего не трогало и не волновало. Он отрезал ещё один кусок белого хлеба из своего пайка для хозяйки, а шофер предложил:

 - Как насчёт того, чтобы открыть баночку сардин?

 - Прекрасная идея.

 - Это же невиданная роскошь по нынешним временам. – Упрекнула расточительных гостей женщина.

 - К чему нам запасы?.. Сегодня мы живы, а завтра нет.

 К вечеру следующего дня они добрались до Сталинграда, и нашли нужную дорогу к своему батальону. В сумерках, пробираясь по узким дорогам, с трудом выехали к указателю родного полка.

 - Береги себя, – сказал лопоухий водитель. – Такие парни нужны Рейху.

 - Может быть, ещё встретимся! - Иоганн вылез из машины, одеревеневшим от холодной сырости.

 После невероятно жаркого лета пришла злая и колючая осень. Наворачивались грозовые облака, и тяжёлое осеннее небо нахмурилось, засверкали молнии. Он чувствовал себя потерянно, отчасти, конечно, из-за погоды, но также и потому, что потерял медальон, который ему дала Улли, девушка, которая осталась в почти забытой Германии.

 - Должно быть, он выскользнул из кармана, - сообразил Майер после мучительных размышлений, - когда я перекатом заползал под грузовик, используя его в качестве укрытия от налётов.

 У него больше не было этого маленького амулета, а она находилась так далеко, что с таким же успехом могла жить на другой планете. Раскаты грома стали ближе.

 - Наверное, теперь я погибну. – Некстати подумал солдат. – До этого амулет охранял меня…

 Случайная дорога вела его мимо обуглившихся развалин многоэтажных домов. Местами они ещё тлели. Через несколько шагов Иоганн увидел солдатские могилы, земля на которых казалась свежей, а кресты новыми.

 - Десятая рота, - прочитал он, присмотревшись, и сердце у него сжалось. - Моя рота.

 Пехотинец Георг Хаунштайн. Имя ничего не говорило Иоганну.

 - Должно быть, из пополнения…

 Сержант Карл Манш. Незнакомец. Затем ещё много других фамилий, которые он не знал.

 - Но Хабахера я знаю и Штрангеля, живого, горячего парнишку из моего взвода помню. – Встревожился он и продолжил траурное чтение.

 Майер пробежал озабоченно по фамилиям на остальных крестах и нашёл одного и ещё одного, которых знал. Потом у него перехватило дыхание. Он наклонился ниже, чтобы убедиться, что не ошибся.

 - Этого не может быть! – прошептал Иоганн и продублировал вслух надпись. - Фельдфебель Вилли Щольц!

 Каска, надетая на крест, была несколько сдвинута на бок, точно как носил её при жизни погибший друг. Майер осторожно снял её, его руки дрожали. На внутренней стороне кожаного ремешка выделялась надпись,  выведенная химическим карандашом: «В. Шольц».

 - Эх, Вилли, Вилли. – Иоганн чуть не заплакал. – Не уберёг ты себя…

 Он с трудном прочитал буквы под тёмно-коричневым пятном от крови. Сбоку на каске светилась дырочка от пули с вогнутыми внутрь острыми краями.

 - Наш малыш Вилли - медлительный, симпатичный, чудаковатый малый, - с нежностью подумал Иоганн, – у него очки всегда сползали на нос... 

 Он прошёл, сутулясь по мягкой земле, насыпанной над ним, чувствуя себя бесконечно одиноким.

 - Мой друг, наш общий друг, убит…

 Гроза окутала его огромным чёрным облаком. Загрохотал гром. Потом ни с того ни с сего из развалин появился маленький котёнок и потёрся боком о крест.

 - Кис-кис!

 Тот подошёл к человеку и доверчиво ткнулся носом в руку с не выводимыми пороховыми пятнами. 

 - Кожа да кости.

 «Пушистик» вдруг начал мурлыкать, словно рассказывал о чём-то. Одновременно разразилась настоящая буря. Пустые каски звенели на крестах, а обуглившиеся стропила крыш, торчавшие из развалин, скрипели и стонали.

 - Даже природа оплакивает погибших. – Прошептал Иоганн с дрожью в голосе.

 Постепенно он взял себя в руки и двинулся по тропе, ведущей в штаб десятой роты. Котенок жалобно мяукал за спиной. Мяуканье походило на плач ребёнка.

 … В тот же день ближе к вечеру вся рота выдвигалась ближе к передовой. Только третий взвод оставался на прежней позиции. Лейтенант Штрауб сказал, что Майер можем остаться и присоединиться к своим товарищам позднее.

 - Я хочу идти с друзьями, - твёрдо ответил Иоганн, - мне не требуется отдых.

 - Как хочешь…

 Командир роты приказал атаковать с марша, но развёртывание оказалось не таким уж лёгким. Солдатам приходилось пробираться через сплошные завалы из кирпича, дерева и металла.

 - Нужно во что бы то ни стало взять русских в клещи. – Сообщил встревоженный лейтенант. - Командование поставило чёткую задачу.

 - Лучше бы оно поставило перед нами термос супа… - пробурчал вечно недовольный Зандер.

 - Тебе лишь бы жрать!

 Наконец солдаты двинулись вперёд. Бойцы Красной Армии встретили их бешеным огнём из всех видов стрелкового оружия. К нему присоединилась пара пулемётов.