Одно из достоинств романа в том, что здесь до конца разоблачается реакционная сущность политических взглядов томасов-эфенди, показан вред, наносимый ими народу, обнажены их социальные корни.

Сокрушительный удар точке зрения Томаса-эфенди наносит любимый герой автора — Вардан.

— «Вам, питающимся кровью армян благодаря безобразному правлению турок, подобным вам сборщикам и подрядчикам, конечно, сподручен турок и его беззаконное, несправедливое управление. Вы ловите рыбу в мутной воде, и вам противна правда, вы любите мрак, потому что воры не любят света.»

Подобные эфенди — поработители народа — были довольны порядками феодальной Турции, они лицемерно служили ей, являясь ярыми противниками освободительного движения.

— «Рукоятка орудия, которое эксплуатирует нас, грабит, мучит, делает нас рабами, которое уничтожает нас и разрушает наши дома, — рукоятка этого орудия сделана из нас, армян», — говорит Вардан.

Все это высказано писателем-патриотом с глубокой скорбью и возмущением. Вот почему наиболее волнуют те страницы романа, где описываются несчастия, причиненные Томасом-эфенди семье Хачо.

Чтобы завоевать доверие турецкого правительства, он выдает властям Вардана и Левона Салмана, представив как их сообщников также Хачо и его сыновей, а дом старшины отдает на разграбление турецким солдатам. Окончательный разгром этого мирного очага довершает Фаттах-бек.

Образ Томаса-эфенди художественно настолько правдив и реалистичен, что психологически неоправданная перемена, происшедшая с героем в конце романа, почти не отразилась на его цельности. Развратник и многоженец, эфенди добивается женитьбы на дочери Хачо — Лала. Отказ отца девушки приводит его в неистовство: «…точно небо обрушилось на голову эфенди и раздавило его. В глазах его потемнело, он задрожал и свалился на пол. Хватая себя за голову, он бил себя руками и рвал волосы, крича: „Что мне делать теперь? Ах, что мне делать!..“»

Теперь Томас-эфенди любит Лала горячей, чистой любовью. «Демон, полюбив, становится ангелом», — говорит Раффи; эфенди, полюбив, сожалеет о своих злодеяниях, сходит с ума и кончает самоубийством.

Романтическая и неубедительная перемена, происшедшая с эфенди, не может, однако, умалить той огромной социально-политической правды, которая заключена в этом образе.

«Хент» — произведение своего рода программное. Этим романом, как и другими своими творениями, писатель стремится идейно воздействовать на общество, указать пути его развития. Задачей художественной литературы он считал воспитание людей на положительных идеалах и привлечение их к общественно-полезной деятельности. Раффи во всех своих произведениях, и в особенности в «Хенте», пытался по-своему ответить на вопрос «что делать?», исходя из конкретной политической обстановки. После печальной памяти Берлинского конгресса перед армянской общественностью вопрос — «что же делать?» — встал во всей остроте. На страницах армянской печати выступали представители различных идейных направлений. Со своей точкой зрения в романах «Хент», «Искры» и в некоторых публицистических работах выступает и Раффи.

Понятно, что в романе ответ дан в художественной форме, — показом деятельности положительных героев. Рядом с Фаттах-беком и Томасом-эфенди Раффи выводит Вардана и Левона Салмана, образы которых говорят о других существенных сторонах содержания произведения.

Раффи озаглавил свой роман «Хент» («Безумец»), имея в виду, прежде всего прозвище главного героя Вардана. В каком смысле употребляет его автор? Раффи с болью говорит о том, что люди, не мирящиеся со злом (в данном случае с турецким игом), люди с героическим характером, способные жертвовать ради народного счастья жизнью, считаются сумасбродами. Так называют их те, кто считает бессмысленной всякую борьбу с существующей действительностью. Именно из-за «неуживчивого», правдолюбивого характера Вардана Томас-эфенди зовет его сумасбродом.

Прошлое Вардана, этого отважного и находчивого парня, неизвестно. Ходят слухи, что некогда он был монахом, учителем, но причины, заставившие его покинуть монастырь и школу, остаются невыясненными. В окрестностях Алашкерта он известен как смелый контрабандист. Автор вводит в действие своего героя в самом начале книги, и сразу же тот завоевывает горячую симпатию читателя. Мы видим его в рядах героических защитников осажденной Баязетской крепости. Прикинувшись юродивым, Вардан проходит через линию вражеской армии и доставляет генералу Тер-Гукасову весть о тяжелом положении осажденных.

Для Раффи прекрасное в человеке — это способность жертвовать собой ради родины и народа. Именно это качество является основным в характере его положительных героев.

Воплощением таких патриотических чувств и является Вардан. Когда обстоятельства жизни поставили его перед дилеммой: освободить горячо любимую девушку, которую собирается похитить Фаттах-бек, или друга, попавшего в руки султанских палачей, то «любовь к другу победила любовь к женщине». Сердце Вардана, пишет Раффи, удручили две любви, которые по существу немногим отличались одна от другой; это — любовь к обездоленному крестьянину и — к девушке, которую должны были подвергнуть нравственному угнетению. С потерей друга гибла идея освобождения угнетаемого обездоленного крестьянина, включавшая в себя освобождение тысяч женщин, подобных Лала. «Зачем же заботиться только о Лала? Зачем оставлять общее дело и идти за личным?..».

Подобное же сознательное самопожертвование присуще и Салману.

За какие же идеи боролись эти юноши?

«Хент» был написан уже после войны, хотя он и охватывает события предвоенного и военного времени. Сохраняя историческую достоверность, автор отражает умонастроения не только периода описываемых событий — он выдвигает вставшие уже после войны актуальные проблемы, показывая пути их разрешения. На этом обстоятельстве писатель и сосредоточил все свое внимание.

Краткое кредо политических взглядов автора сводится к следующему. Тяжелое положение, создавшееся в Западной Армении, Раффи приписывает тому, что армяне не борются активно против существующего зла. В чем причина этого? На этот вопрос он отвечает словами Хачо:

«На нас, армян, наложено божеское проклятье, и мы сами своими же руками разрушаем свои дома. Раздоры, зависть, вражда и другие пороки свили себе гнездо в наших сердцах, и мы несем наказание за эти грехи».

«Если бы между нами было единогласие, — продолжает он, — то, что мог бы сделать курд? Наши деды научили нас не казнить врагов, а подкупать их, и эту старую ошибку нелегко сразу исправить». Трудно убедить народ встречать оружием грабителя. За такие поучения он посчитает тебя сумасбродом и посмеется над твоей глупостью.

Но почему же народ стал таким? Раффи называет две причины: вековое иноземное иго и веками проповедуемая церковью мораль «не подымать меча против зла».

«…Наши священники и монахи проповедуют нам терпение… а между тем кто, как не они, разорили нас и довели до такого рабского состояния?» — спрашивает Левон Салман.

Еще в начале своей литературной деятельности Раффи выступал с резкой критикой армянской церкви и духовенства, постоянно подчеркивая ущерб, наносимый ею народному освободительному движению. В этом смысле знаменателен в романе образ сельского попа Тер-Марука; даже в самую тяжелую минуту испытаний народа он думает только о своих «должниках». В книге прекрасно дано также описание религиозного центра — Эчмиадзинского монастыря, его духовных отцов и братии.

С глубокой болью рисует Раффи трагическую судьбу елашкертских беженцев, нашедших пристанище в Эчмиадзине, невыносимо тяжелое положение, в которое попали спасшиеся от турецких погромов крестьяне. От жары, голода и болезней умирают сотни людей, но монастырь равнодушен к их страданиям.

— «Как много умирает», — замечает один из монахов, прогуливаясь с другим.

— «Все одно… Там их убили бы курды и турки, а тут умирают своей смертью», — цинично отвечает тот.