Как часто бывает, те ученые, которые с самого начала уверовали в Мудров, дополнительных благ не получили. А те, кто самыми последними подсуетились, так тем и самые лучшие лаборатории достались. Хотя берегли их совсем для других.

Вот и Масякину отдали козырную звуконепроницаемую лабораторию, расположенную на два этажа ниже земной поверхности. Если вникнуть, она ему не была так уж нужна. Ма-сякин занимался исследованием детского восприятия героев мультфильмов. Но он все равно остался доволен, потому что внимание, почет и зависть коллег.

В Мудрове такая лаборатория считалась роскошью. В ней можно было работать и днем и ночью. Она была оснащена современным компьютером с метровой высоты колонками, санузлом с душем, маленькой спальней и кухней с микроволновкой. А еще — кофемашиной и мини-баром, пополняемым по заявке.

Лаборатория так понравилась Масякину, что в своих спальных апартаментах он появлялся, только чтобы поспать. А потом и вовсе в нее переехал. После работы и в перерывах пил содержимое мини-бара, врубая музыку на всю громкость.

Кроме явных достоинств подземной лаборатории в плане комфорта, была и другая причина переселения туда Масякина. Не может же быть совсем все здорово. Что вот вчера ты молодой ученый с мало кому интересной тематикой исследований, а сегодня живешь в инновационном центре и бед не знаешь.

И лабораторию тебе дают, и деньги в два раза большие, чем ты мог мечтать, и нервы начальство не треплет. Обязательно к приятному должно добавиться что-то не очень. В случае с Масякиным это были соседи по двухэтажному дому. Точнее, даже не соседи, а соседка, которой оказалась профессор Тамара Цой. Та самая, между прочим, кореянка, ну, вы в курсе.

Дело осложнялось еще и тем, что когда-то они с Цой работали на одной кафедре, и отношения у них были уже тогда не самые благостные. А здесь она как его увидела, так сразу же сощурила свои тигриные глазки. «Привет, — говорит, — Мася-кин. Давно не виделись».

С тех пор Масякин стал плохо спать. Ему снилось нечто тревожное, про симпотную девицу лет шестнадцати с перерезанным горлом. Девица ему что-то твердила в свете звезд, а потом исчезала. Причем, что именно она говорила, он сразу же по пробуждении забывал. Помнил только увесистые сиськи с широкой между ними ложбинкой.

Такая у Масякина была нехорошая привычка — забывать смысловое содержание своих снов и помнить одни лишь сиськи. Единственное, что ему удавалось вынести из снов, кроме сисек, был тревожный осадок на душе. И держался этот осадок долго, около недели, а потом девица снова ему снилась. И Ма-сякин, получается, постоянно тревожился. У него даже глаз стал дергаться от стресса. Чтобы одолеть этот недуг, он заливал глаза почти каждый вечер.

Вскоре к некрасивой кореянке Цой стал частенько захаживать ученый Тюленев, и жить Масякину стало еще сложнее. Что исследовал этот Тюленев, которого за глаза называли Хреном, никто не знал. Когда его об этом спрашивали напрямую — он по-хамски отмалчивался. Чего уж тут говорить, когда он кровь сдавать отказался, когда все ученые проходили обязательную медпроверку.

— Не буду я задаром свою кровь проливать, — заявил докторам Тюленев.

Доподлинно было известно лишь одно — своим исследованием он отрабатывает нехилый грант Русской Православной Церкви. А еще злые языки поговаривали, что Хрен неспроста так часто околачивается в здании администрации Мудрова. Что он туда ходит на всех стучать.

Можете представить состояние Масякина. Он был убежден, что денно и нощно на него собирается компромат. Чтобы выгнать из Мудрова с таким скандалом, после которого в приличные места не берут. После этого только вместе с Валей работать в путяге психологом. Рассказывать балбесам о влиянии Микки-Мауса на психику, успевая уворачиваться от жеваной бумаги.

Что связывало Цой и Хрена, кроме их обоюдной внешней непривлекательности, Масякин не мог разгадать, хоть и наблюдал их чаще всех прочих жителей Мудрова. В интимную связь между двумя столь некрасивыми людьми он не верил.

К нему все еще подходили особо пытливые коллеги: «Ну, чего, разузнал, чего эти уроды задумали? А то ходит этот, с глазами — какашками хомячков и сует всюду свою брюкву». «Глухо», — тоскливо отвечал Масякин.

Тему своих исследований Цой тоже держала в секрете, но все равно не таком строгом, как у Тюленева. Из достоверных источников стало известно, что она занимается разработкой альтернативных видов топлива, с использованием растительных экстрактов.

Узнав об этом, Масякин завис. Раньше Цой занималась почерковедением, а также связью почерка с сознанием человека, и была в этом крупнейшим специалистом в стране. Если бы кардинально поменять научную тему было так просто, — сам бы занялся актуальными разработками искусственного интеллекта.

Во время учебы в магистратуре, а после и в аспирантуре, Масякин с Валей были близкими друзьями. А уж сколько водки с винищем выжрали за время учебы... Однажды имели опыт группового секса с однокурсницей Оксаной, после которого муторно лечились антибиотиками. Этот опыт, со всеми вытекающими, их очень сблизил и сделал на какое - то время почти братьями.

Они и сейчас общались каждые два-три дня, в социальных сетях и по скайпу. Естественно, Масякин поведал товарищу о Цой, престижной лаборатории, пополняемом баре и тревожных снах. Валя прокомментировал только лабораторию, а про Цой вообще сделал вид, что не заметил (и Масякин знал, почему, вернее, думал, что знал).

По поводу снов попросил Масякина, насколько это возможно, постараться запомнить, о чем ему говорит девица. А не только на грудь ее пялиться. Масякин честно пытался, только так ничего, кроме сисек, и не запомнил.

Где-то спустя неделю Валя написал другу, чтобы тот попробовал переселиться от этой выдры. И что сам он скоро прибудет в компании трех прикольных ПТУшников, своих воспитанников. Лучше всего, если Масякин пробьет для них официальное приглашение на экскурсию по Мудрову, — так они сэкономят деньги, и вообще проблем будет меньше. И что все это очень важно, но подробности он расскажет ему при встрече. Масякин и сам подумывал о переезде в подземную лабораторию, а тут еще это, так что ускорился.

На одном подземном этаже с Масякиным располагалось еще две лаборатории. В самой большой из них засела бригада ученых, работавших над таблетками для похудения. Свой проект они сначала хотели продать «Гербалайфу».

Но когда узнали, что фирма покупает его только затем, чтобы похоронить, передумали. И решили похоронить вместо этого «Гербалайф». Так что у отечественных ученых тоже есть гордость, с которой нужно считаться. После выпуска волшебных таблеток зарубежную компанию по всем прогнозам ждало разорение.

Все у них шло зашибись, и они даже приступили было к эксперименту над людьми, но тут стряслась беда.

Отборные стопятидесятикилограммовые подопытные толстяки действительно похудели, причем в крайне короткий срок. И стали весить в среднем килограммов семьдесят-восемьдесят. Что было уже совсем триумфально и в пределах нормы. По этому поводу устроили грандиозную пьянку.

Масякин на ней сильно перебрал и трогательно уснул в туалете, в обнимку с унитазом. Спящего сфотографировали, и фотография эта стала хитом в местной сети. Потом она просочилась в СМИ, и чуть не разразился скандал на государственном уровне, подогреваемый радиостанцией «Эхо Москвы».

Вот, говорили ведущие политических обзоров, полюбуйтесь, чем ученые в Мудрове занимаются вместо того, чтобы изобретать. Масякина, возможно, уволили бы к чертям, но с затылка его никто не узнавал, потому что здесь у каждого третьего был точно такой же плешивый затылок. Про белый халат и говорить не приходится.

Трагическое известие последовало ровно через неделю после памятной пирушки. В связи с прекращением приема лекарств потеря в весе у толстяков не только не прекратилась, но еще и усилилась. Сверхплотное питание жареной курицей, жирной свининой и бигмаками не помогало. Вскоре все экс-толстяки настолько истончились, что медики были вынуждены положить их под жировую капельницу.