Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Кончив монолог, Хрен Тюленев снова зашелся злодейским смехом.

— Ты за все мне ответишь, щенок! — пригрозил пожилой ученый.

Первая встреча Ленгварда Захаровича с будущим плените-лем состоялась на банкете в честь открытия Мудрова. Старик в тот раз подумал с сочувствием, что Тюленев — слепой инвалид от рождения: «Надо же, какой дефект, не глаза — а бусинки, но ведь и с ними умудрился сделаться ученым, всем бедам назло. Героический пример всем нам!»

Понял свою ошибку только после того, как Хрен похвалил его фланелевую рубашку. Намекнув, что, разумеется, шелковую с кукурузой не поносишь. Причем высказал он это даже не как равный равному, хотя куда ему до Ленгварда Захаровича, а свысока. «Уши бы тебе оторвать, змееныш», — сказал на это заслуженный ученый одним лишь взглядом. «Хрен тебе», — также взглядом прогундосил Тюленев.

Но Ленгвард Захарович этого посыла просто не разглядел. Лупы у него с собой не было. А если бы и была, то из чувства такта, и просто физиологической неприязни, все равно не стал бы наводить ее на враждебные глазки.

Поймав Ленгварда Захаровича у куста сирени, упоительный звук повел его к своему источнику. Следуя лунатической походкой в заданном направлении, Ленгвард Захарович упал, разодрав коленку, но поднялся и продолжил путь. Потом, правда, снова споткнулся, упал и уже не поднялся. Потерял загипнотизированное сознание. Старые люди, они ведь часто падают на ровном месте.

Пришел в себя оттого, что кто-то лил ему на одежду уксус с трех сторон, гадко при этом хихикая.

Открыв глаза, увидел трех новоявленных Мудровских гопников, мочившихся на него яблочным уксусом. Это был именно яблочный уксус, не виноградный, причем девятипроцентный. И они им мочились из вполне обыденных писюнов. Будучи истинным ученым, Ленгвард Захарович первым делом озадачился, как это у них получается. Ведь не могло же такое случиться из-за того, что они уксуса много выпили или яблок объелись. Феномен, достойный всестороннего изучения.

И уже вторым делом Ленгвард Захарович обозвал их малолетними шакалами, по которым тюрьма давно плачет. Поток уксусной мочи мгновенно смолк.

— Жив, облезлый хрыч! — обрадовались гопники и, подхватив мокрого кукурузного старца, куда-то его поволокли.

Ленгвард Захарович, для своих лет сильный старик, пытался вырваться, но хватка у гопников была железная. Он, битый жизнью атеист, и представить себе не мог, куда они его тащат. Не мог, пока не увидел перед собой золоченые купола.

2. Штаб чудовищ

Это была Мудровская Православная церковь. Без учреждения, предназначенного для отправления духовных нужд, наукоград никак обойтись не мог. Еще планировалось возведение мечети, но к открытию не успели и отложили на неопределенный срок.

Теперь в здании храма божьего располагался главный дворец демонической власти — Хрена Тюленева и Тамары Цой. Пол в церкви почти отсутствовал, вместо него волновалась густая зеленая жижа. А в самом центре серел круглый остров бетонной суши.

Посредине бетонного острова высились два трона. Один, розовый и изящный — цоевский, другой, массивный и золоченый — тюленевский.

Через зеленую жижу к острову от самого входа вел широкий, грубо сколоченный трап. Вспомните уже упоминавшуюся лупу, — так же и здесь: трап — это ручка, а само стекло — это остров, только пропорции немного другие.

Изнутри церковь освещалась испускаемым зеленой жижей сиянием. Выглядело почти также как в «штабе сопротивления», после того как Масякин изобрел своей ночник.

Когда старика тащили по трапу, ему чудилось, что жижа шепчет ему всякие ругательства. Но это был совсем другой голос. Не тот, что загипнотизировал его у сиреневого куста. Вдруг прямо рядом с ним вынырнул скелет чьей-то грудной клетки. Ленгвард Захарович сжал зубы. Здесь их и утопили — всех тех, кого заманили голосом.

— Бросить его в жижу? — спросил один из гопников, уложив Ленгварда Захаровича лицом вниз прямо у ног Тюленева и Цой. Чтобы не вырвался, демон больно завернул ему руку за спину и удерживал в таком положении.

— И не знаю, Степан, — капризничал Тюленев. — Вроде ведь известный ученый. Весь такой из себя недотрога. А ты-то как думаешь, дорогая?

— Бросайте, — равнодушно сказала Цой. — Озеру для роста нужна подпитка. Давно мы его не кормили. Не хочу, чтобы оно у нас похудело.

Гопники не двинулись с места.

— Бросайте же! — нетерпеливо потребовала Цой, но гопники вновь ничего не предприняли.

— Они не слушают твоих приказов, дорогая, — спокойно объяснил Тюленев. — Удивлен, что ты заметила это только сейчас. Дело в том, что демоны — монархисты от природы. Поэтому они чтят только одного царя, и царь этот — я, Кондуктор Второй!

Ленгвард Захарович не сводил глаз с золоченого монаршего кителя Хрена. Выглядел он нарядно и благородно, но с мордой владельца, оснащенной грандиозным овощным шнобелем, никак не сочетался.

— Что еще за шутки? — возмутилась Цой. — Ты же поклялся мне, что править мы будем вместе!

— Я не нарушил своей клятвы, милое создание. Но ты, видать, забыла историю про Кондуктора — повелителя чудовищ?

И теперь я царь, а черный троллейбус — это моя карета.

До этого Цой и в голову не приходило, что демоны слушают только Тюленева. Потому что как было дело? Предложит Цой, например, в ее логове расположить заколдованную игровую приставку с сюрпризом, а Тюленев и скажет, что да, нужна такая приставка. И все тут же исполнено. Захочет она, чтобы у выхода-входа на всякий случай посменно кто-то дежурил, с тем, чтобы впустить в город кого угодно, а выйти чтобы — шиш. Хрен кивнет шнобелем — и организована такая охрана. И только теперь она поняла, что все приказы проходят через его обязательное согласование, и выполняются только после этого.

Правда, тут же обрадовалась. Это ведь была ее недоработка, в самом деле. Нужно было с самого начала все прояснить. Гражданский муж вон какой галантный оказался. И виду не показал, что правит единолично. Никто ей не мешает проворачивать все, что нужно, пусть не напрямую, а через него.

— Давай я напомню тебе свою историю, — улыбнулся Хрен. — Расскажу ее и тебе, и этому, — здесь Тюленев пренебрежительно указал носом на Ленгварда Захаровича.

Цой уже слышала эту историю десятки раз, чаще всего после секса. Но она знала, что Хрену не терпится рассказать ее снова. Что он кайф получит от того, что ее расскажет. И не возражала, потому что от всего сердца хотела быть ему выдающейся женой-императрицей. Поддержкой и опорой.

В первую очередь Хрен стремился произвести впечатление на Ленгварда Захаровича, которому всегда очень завидовал. История у Тюленева была следующая.

3. Чертенок в трусах

Папа и мама Тюленева — Тюленевы-старшие — были зоологами. Причем каждый из них — не в первом поколении. Вдобавок их интеллигентская порода проявлялась не только на людях, но и дома, когда никто не видит. Дворян в их роду не было. Самых далеких предков, о которых было известно, отпустили из крепостного рабства за невиданные таланты и познания.

Квартира Тюленевых, а также дача, были полностью заставлены различными энциклопедиями, чучелами пингвинов, микроскопами и прочими атрибутами нормальной зоологической семьи.

В школьном кружке «Юный лесник» Тюленеву не было равных. На городских олимпиадах по биологии он неизменно показывал то класс, то суперкласс. Малолетний Тюленев шел по жизни, высоко подняв свой уже тогда чудовищный нос.

Подумаешь, наружность непривлекательная. Зато вся его дальнейшая судьба определена. И судьба эта не предвещала ничего плохого. Предвещала она только хорошее. Размышляя о том, для чего он живет и чего хочет добиться, младший Тюле-нев пришел к выводу, что неплохо было бы открыть какой-нибудь новый вид зверей. Без этого сложно сделаться по-настоящему легендарным зоологом. Но и эта мечта вскоре сбылась, уступив место новым, еще более амбициозным.

24
{"b":"233716","o":1}