Литмир - Электронная Библиотека

Ничего не сказал им Юрий Иванович, молча пропустил вперед, и мальчишки весело полезли в машину, радуясь возможности прокатиться на вертолете.

Ахнула Зоя Федоровна, увидев двух огольцов, принялась расспрашивать, как они здесь очутились – до городка километров с десяток будет. Все оказалось проще пареной репы, по выражению комиссарского сына. На попутной машине они подъехали к реке, а отсюда хотели плыть вниз по течению. У них резиновая камера была в рюкзаке, заместо плотика, что ли…

Дома-то знают? – спросила Зоя Гаенкова, стараясь не думать о том, что пилот мог бы и не заметить этих землепроходцев.

Обязательно, – сказал Юрашка Макаров. – Мы так и доложили нашим мамам: идем в турпоход.

Они и харч нам выдали, – серьезно сообщил Георгий Шапошников.

Юрий Иванович был ошеломлен случившимся и, чтобы не выдать смятения, по стал даже разговаривать с «туристами», прошел к летчикам.

– Идем на КП? – спросил его пилот. Макаров кивнул.

И тут его вызвали с командного пункта части.

Товарищ командир, – официальным тоном сообщил Сергей Шапошников, – регламентная установка барахлит…

Давай точнее, – встревоженно сказал Макаров. – Что случилось?

– Повышается давление в топливных баках. Навер но, травится сжатый гелий из системы предстартового наддува.

«В результате подземного толчка повредило магистраль газобаллонной пневмосистемы, – лихорадочно соображал Юрий Макаров. – Если не будет старта, давление в топливных баках станет расти…»

Предстартовый наддув топливных баков производился для того, чтобы обеспечить запуск ракетного двигателя. Ведь в момент запуска давление в баках резко падает, потому как начальные свободные объемы баков относительно малы. И вот если не создать достаточно большого избыточного давления перед пуском ракеты, то при запуске ракетного двигателя насосы могут выйти из строя из-за кавитации – появления в жидкости пузырьков газа.

И вот эта система забарахлила, начала гнать давление в баках безо всякого старта.

– В каких ступенях повышается давление? – спросил он у замполита.

– В верхней…

«Баллоны с гелием установлены в оголовке шахты, – подумал Макаров. – Гелий обладает высокой проникающей способностью, и его можно стравить из баков через ниппельные элементы. А главное, вручную перекрыть автоматические клапаны системы, это ведь они пропускают газ. Вручную. Но для этого…»

– Общая обстановка? – спросил он у замполита.

– Приказ не снят, – ответил Шапошников, – хотя наша часть и выведена из боевого состояния.

«Так-так, – прикинул Юрий Макаров. – Положенно хуже некуда… Если не устранить стравливание гелия из баллонов предстартового поддува, давление в топливных баках будет расти. А расхода топлива нет, так как ракета остается в шахте. Значит… Баки разорвет, компоненты топлива смешаются, грянет взрыв. Он сорвет крышку люка шахты… Похоже на запуск ракеты… И… только этого нам не хватало! Ведь противник примет выброс за боевой пуск. И тогда…»

– А в соединение сообщил? – спросил Макаров усталым голосом; он принял решение и не хотел сбивать тот ритм, на который настраивался, долгими разговорами,

– Так точно! – отрубил Шапошников.

– Передай: вылетел к установке, попытаюсь лично устранить возможность взрыва в шахте. Пусть докладывают наверх… Надо предупредить и тех, что это был просто несчастный случай. Если не успею…

Будь осторожнее, Юра, – тихо сказал замполит.

Буду, – усмехнулся Макаров.

Его вертолет уже летел к пусковой установке.

9

Монтажный лаз, через который Джордж Тейлор проник в шахту командного пункта, помог ему добраться почти до самого бункера, который так неожиданно захватил наглотавшийся наркотиков капитан Хукер. Командир эскадрильи был уже на предпоследнем этаже, когда обнаружил, что дальше продвинуться – увы! – не может. В потолке последнего этажа Тейлор нашел вентиляционное отверстие, которое позволяло ему видеть только одну половину командного пункта. Ее занимали пульты и кресло второго номера – им был сегодня Реймонд Барр, командир хорошо рассмотрел его сверху. Заметил он и ноги убитого Генри Хукером первого лейтенанта Уотса. Верхняя половина туловища офицера была вне поля его зрения.

Но больше всего Джорджа разочаровала неуязвимость Хукера: капитан был вне пределов досягаемости. И тот пистолет системы Кольта, сорок пятого калибра, который Тейлор тащил с собой через электронные и механические джунгли шахтного нутра, бессилен что-либо изменить.

Находясь прямо над головами запертых ракетчиков, Джордж Тейлор услышал вдруг, как громко запел Генри Хукер на немецком языке;

– «Сомкнув ряды, подняв высоко знамя, СА идут, чеканя шаг…»

«Бог мой! – мысленно воскликнул Джордж Тейлор. – Так этот кретин еще и нацист…»

Он смотрел вниз, на коротко остриженный затылок Рея Барра, его мальчишеский чубчик – такая стрижка была традиционной у молодых ракетчиков и называлась «морячок», – на тонкую шею, обернутую форменным серо-голубым шарфом, поникшие худые плечи.

«Хукер сломал его», – подумал Тейлор.

Он вспомнил вдруг как читал вместе с товарищами по службе еще на базе Уоррен сочинение Джона Фишера, редактора журнала «Харперс», о житье-бытье ракетчиков. Сам Фишер у них в Уоррене не бывал, он ссылался на сведения по базе Мальстром, созданной вблизи горного хребта Грейт-Фоллс, штат Монтана, где бьет

Джайент-Спринг, самый большой источник в мире, который и дает начало реке Миссури. Журналист сообщал, что в этих заповедных местах, где обитали лоси, черные и бурые медведи, рыси и горные козлы, величественные золотые орлы, люди ВВС США выкопали полторы сотни гигантских колодцев и упрятали в них ракеты «Минитмен» с ядерными боеголовками. А для управления их пуском созданы еще пятнадцать подземелий, в каждом из которых, в отрезанных от всего мира камерах, сидят двое молодых людей. Именно они могут, получив приказ, обрушить на планету атомную погибель… Офицеры располагают водой и пищей, электричеством и книгами для чтения, автономной атмосферой, словом, могут жить и после того, как в реальном мире воцарится хаос. Вопрос – сколько жить – опускался. А дальше шла бредятина, рассчитанная на легковерных американцев, их надо было тут же и успокоить.

Джон Фишер утверждал, что офицеры-ракетчики «не могут коснуться друг друга», будто бы их помещение разделено на две половины бронестеклом, на случай если кто-то один решит начать войну по личной инициативе. «Если, в весьма маловероятном случае, – писал Джон Фишер в «Харперс», – один из операторов сойдет с ума и решит своей волей ввергнуть земной шар в атомный хаос – в некий Армагеддон, он окажется бессилен. Безумец не сможет принудить напарника повернуть ключ и не может убить его, чтобы завладеть вторым ключом».

Этот второй ключ Хукеру не нужен, ибо один человек не в состоянии дотянуться до двух замочных скважин одновременно. Одному действительно ракеты не запустить. Но вот принудить другого маньяк в состоянии, ибо никакого бронестекла, придуманного Фишером, между ними нет.

Заключительные слова Фишера он запомнил особенно хорошо: «Если кнопка будет случайно нажата, исчезнет Москва или Ленинград, Киев… И возникнет война, которая может уничтожить человечество; поэтому возможность трагических случайностей должна быть исключена».

«А как назвать то, что произошло сейчас? – подумал Тейлор. – Разве это случайность?.. Блокировка ракет снята по приказу из Пентагона. Теперь Хукер может заставить Рея повернуть ключ. Устоит ли перед маньяком лейтенант Барр?»

Генри Хукер оборвал песню гитлеровских штурмовиков и крикнул лейтенанту Барру:

– Приготовиться к пуску!

Тот вздрогнул и выпрямился в кресле.

Извините, сэр, – пробормотал он. – Время еще не вышло… Нарушение приказа…

Ты, щенок, хочешь получить пулю в лоб? – спросил капитал Хукер и хрипло рассмеялся. – Сейчас я тебе ее устрою. Приготовиться!

– Есть, сэр! – ответил Барр. он относительно четко отрепетовал команды, которые передал ему Хукер, но в тот момент, когда система была подготовлена, а так и не обнаруженный ими Джордж Тейлор приготовился стрелять, Барр – уже после слов капитана «Внимание… Пуск!» -снял вдруг руку с ключа.

94
{"b":"233294","o":1}