Правые радикалы готовы обвинить и нашего Президента в том, что в юные годы он состоял в Ленинском комсомоле, – с горечью произнес Ларри Холмс. – А меня в родственных связях с Фиделем Кастро. Впрочем…

Договорить ему не удалось – дал знать о себе телефон.

– Да, это я, – сказал Холмс. – Слушаю. Так-так… Благодарю вас. Подумаю… Как связаться с вами? Хорошо, я буду ждать.

Ларри Холмс обеспокоенно посмотрел на военного атташе.

– Президент в опасности, – сказал он. – Звонил адмирал Редфорд.

В районе Форт-Фредерика океан подступал к острову Святого Симона поближе, хотя и береговая отмель здесь была достаточно широкой.

Капитан Хансен не любил рыбной ловли и потому, искупавшись, сидел под легким навесом – такими сооружениями была оборудована пляжная полоса. А его внучатный племянник то и дело пырял с ластами на ногах и маской, гоняясь под водой за разной живностью. Но рыба здесь была мелкой, и Айвен сказал, упав на песок рядом с капитаном:

– Передохнем немного, дядя Вик, и отойдем на парусных досках подальше. Ладно? Там глубина настоящая, вполне годится для приличных рыб. Надо ведь подать к столу что-нибудь стоящее. Полковник наказывал мне обязательно вернуться с добычей.

– Ты прав, Айвен. Нужно подстрелить хорошую ры бу. Но сейчас совсем тихо. Нужен ветер, без него нет виндсерфинга.

– Ветер будет, дядя Вик, – возразил Айвен. – Я эти места хорошо знаю.

Он взглянул на водонепроницаемые часы, которые были закреплены у него на левой руке; на правой Айвен носил компас.

– Подождем еще немного, дядя Вик. Расскажите мне что-нибудь морское.

Ты хочешь стать моряком, Айвен?

Вообще-то хочу. Только без службы.

Как это? – не понял капитан.

Чтобы не капитаном, как вот вы, дядя Вик, а просто плавать по океану, изучать его, исследовать. Ведь все земли уже открыты. Вот мне и хочется забраться под воду…

Наверное, ты прав, мой мальчик. Быть капитаном в наше время вовсе не интересно. Ведь только внешне выглядит это заманчиво. Капитанский мостик, штурвал, компас, золотые шевроны на рукавах, экзотические названия – Гонконг, Сидней, Кейптаун и Рейкьявик. А по сути – унылая жизнь, обычная работа на фирму, которая гоняет тебя по свету да еще норовит впутать в какоелибо грязное дело.

Некоторое время капитан и Айвен молчали. Потом Хансен сказал:

– Как будто бы пошел ветерок. Ставим паруса на доски и – полный вперед в открытое море.

Они отошли от берега метров на пятьсот.

Капитан Хансен вырвался дальше Айвена – у него площадь паруса была побольше – и оглянулся, чтоб крикнуть парнишке: пусть догоняет. Ему показалось будто он увидел темный плавник на воде, но страшное видение, всколыхнувшее было капитана, исчезло, и Хансен решил: плеснула волна покрупнее. Ветер развел легкую зыбь балла на полтора-два.

Будешь нырять или повернем? – крикнул Виктор Хансен.

Еще не знаю, – отозвался Айвен, закладывая поворот, чтобы подойти к капитану.

… Она выбрала доску мальчишки только потому, что та была окрашена снизу белилами. У капитана доска была синей, и этот цвет не беспокоил акулу,

Голод вовсе не мучил ее. Отбросов, которыми тигровая акула кормилась там, где суда ждали у входа на фарватер лоцманов, вполне хватало. Она двигалась параллельно острову Святого Симона на север, почуяла запах свежей рыбьей крови и повернула левее, сошла с той линии, по которой она занималась тем, что люди назвали бы прогулкой после сытного завтрака.

Собственно говоря, аппетит у этой акулы, как и у всех ее сестер, был вполне умеренным. Легенда о чудовищном обжорстве этих исчадий ада возникла по причине неразборчивости в еде. Она действительно поражает воображение, ибо в желудках акул находили мешки с деньгами и динамит, почтовые посылки и старую обувь, дамские шляпы и секретный сейф с японского эсминца.

Сейчас акулой двигало любопытство. Может быть, днище виндсерфинга, на котором перемещался Айвен, напомнило ей светлую нижнюю часть панциря морской черепахи, кто знает…

Акула сделала еще один круг – тогда и заметил плавник капитан Хансен, – нырнула. Ее грудные плавники опустились вниз, составив угол шестьдесят градусов. Нос чуть-чуть приподнялся, страшные зубы ощерились в зловещей ухмылке, спина сгорбилась. Мощный хвост уже начинал наращивать удары в воде.

Рывок!

Капитан Хансен увидел, как доска с парусом, на которой Айвен приближался к нему, взлетела в воздух.

Бороду я отпустил, едва увидел вас на экране телевизора, сэр, когда сообщили, что вы решили баллотироваться в президенты, – сказал Дэйв Стоун, смущенно улыбаясь. Он видел, как были ошеломлены, увидев его в дверях умывальной комнаты, Президент и Эрвин Додж. – Иначе бы мне проходу не дали из-за моей внешности. А что, действительно, я так похож на вас, сэр?

Не двойник, конечно, но сходство явное. Не правда ли, Эрвин?

Мне придется взять вас на особый учет, мистер Стоун, – полушутливо-полусерьезно заметил начальник секретной службы. – Знаете, лучше заранее знать, где живут двойники Президента.

Выходит, зря я сбрил бороду? – спросил Дэйв. – Просто хотелось позабавить вас немного да одеться поприличнее. Не каждый день простой американский рейнджер принимает у себя человека номер один.

Вы все правильно сделали, Дэйв, – горячо заговорил Президент, подходя к лесничему и пожимая ему руку. – Мистер Додж – веселый человек, но сейчас он просто неудачно пошутил.

Я хотел только подтвердить, что вы чертовски похожи на мистера Президента, Дэйв… Не сердитесь на меня.

Что вы, мистер Додж! О чем разговор! Майкл, оставь передатчик, ты свое дело сделал, помоги мне собрать на стол, надо угостить джентльменов. Черт возьми, мне даже не верится, что, когда ко мне приедет старший лесничий, я скажу ему: ты сидишь, Бен, там, где сидел Президент Америки…

Они успели выпить по глотку кофе, когда настороженное ухо Эрвина Доджа уловило далекий еще рокот авиационного двигателя.

– Вертолет, – сказал он.

Когда генерал Патрик Холл перевел взгляд на экран Джона Галпера, кресло идеолога и шефа пропагандистской службы Комитета семи было пустым.

– Объявите тревогу, – коротко бросил Холл секретарю теперь мертвого уже Розенфельда. – И вызовите охрану. Пусть уберут его. Сами оставайтесь на связи.

Он посмотрел на ошеломленных разыгравшейся сценой Уильяма Годфри и Эдгара Гэйвина.

Что происходит, мистер Холл? – выдавил наконец юго-восточный босс. – Ведь это…

Охота на всех нас, джентльмены, – спокойно объяснил председатель комитета. – К нам зашли в тыл. Не исключено – это связано с вашим промедлением, Билл и Эдгар. Странно, что вы оба еще дышите.

Сержант Билл и Гэйвин непроизвольно вздрогнули и переглянулись.

Но ведь наша служба безопасности, сэр… – начал было Уильям Годфри не без умысла. – Ведь этой службой ведал сам Патрик Холл… – но тот оборвал его.

Немедленно свяжитесь с директором ЦРУ, надо сообщить ему обо всем, Годфри, – сказал председатель. – А вы, Гэйвин, оповестите наших людей в ФБР. Усильте личную охрану! Хотя… Словом, будьте бдительны, джентльмены! И что у вас с «Миннесотой»? Все беды от того, что этот человек все еще жив!

Есть новости, сэр, – сказал Эдгар Гэйвин. – Мы запеленговали любительскую рацию. Она передает открытым текстом, что объект укрылся на лесном кордоне в Сент-Маунтин. Радист обращается к любому, кто его слышит, с просьбой сообщить об этом в Белый дом и ближайшее отделение ФБР.

Заткните глотку этой рации! – крикнул вдруг всегда такой сдержанный Патрик Холл. – Ведь это же конец! Билл! Немедленно бросайте в дело резервную группу, пусть уничтожат кордон со всеми, кто там окажется! Неужели вы не понимаете, что сейчас тем более нельзя оставлять Президента в живых?! Ведь он еще и свидетель обвинения… Все наши акции разыгрывались у него на глазах! Любой ценой! Слышите, Годфри, любой ценой уничтожьте этого человека!