Он и сам подал тому пример, сократив аппарат личной канцелярии, объединив ее вместе с приемной и канцелярией своего первого заместителя Нормана Гернси. Для общей приемной была выбрана большая проходпая комната. Справа и слева от нее вели двери в кабинеты министра и Гернси, а рядом были помещения, скорее, чуланчики, но с одним окном, для их помощников. Именно отсюда уходил под землю специальный лифт(который по атомной тревоге перемещал военное руководство в глубокое убежище, оборудованное всеми видами связи с отдельными штабами вооруженных сил Америки. Подземный центр управления соединялся особым туннелем метрополитена с Белым домом и Капитолием, а также с Вашингтонским национальным аэропортом, расположенным рядом с Пентагоном, и с базой ВВС Боллинг, находящейся на противоположном берегу Потомака.

По обеим сторонам кабинетов Перри и Гернси, только этажом ниже, размещались службы разведки и безопасности. Эти службы министр обороны хотел всегда иметь под рукой, особенно после того, как директор ЦРУ дал понять, что хозяину Пентагона надо поддерживать с этой фирмой добрые отношения. Поэтому генерал Питкин и Ричард Тейлор довольно быстро достигли дверей, за которыми находились те, кто был им так нужен. Еще по пути сюда член совета «Лиги седых тигров» посвятил спутника в суть заговора Комитета семи. Адмирал Редфорд не уполномочивал Тейлора на этот шаг, но полковник решил, что в экстремальной обстановке, а ситуация была именно таковой, он имеет право принимать нестандартные решения.

Тейлор по прежней службе немного знал заместителя начальника РУМО, да и Рой Монтгомери, ему полковник рассказал все, поручился за армейского разведчика.

Я с вами, полковник, – просто сказал Питкин, выслушав Тейлора. – Хотя мне и угрожает военный трибунал по статье «Участие в заговоре с целью свержения законной власти».

Мы никого не собираемся свергать, генерал. Всего лишь спасаем от гибели планету, – ответил «седой тигр», и Питкин согласно кивнул.

«А что, – с мрачной веселостью подумал он, ощущая тем не менее пугающую пустоту в желудке, – так можно угодить и на роль благодетеля человечества!»

– Давайте поторопимся, – предложил генерал. – У вас есть дополнительный пропуск в коридор министра? О'кей! Тогда все в порядке…

Они вошли в приемную. Питкин кивнул секретарю, сидевшему за столом под большим национальным флагом, свисавшим от потолка до пола, и без каких-либо объяснений свернул направо, в кабинет Нормана Гернси, увлекая за собой Ричарда Тейлора. Полковник успел только заметить на стене большую гравюру, изображавшую Дом Сосюра, двухэтажное здание из камня, построенное в XVIII веке в небольшой деревушке, в трех милях к востоку от Женевы. Тейлор сразу узнал его. В восемьдесят пятом году он по заданию лиги ездил в Швейцарию в связи с первой встречей Рональда Рейгана и Михаила Горбачева и побывал в местах, так или иначе связанных со знаменательным событием. В Доме Сосюра, где жил президент США, здании советской миссии, Международном центре конференции, во Флер д'О, где проходили американо-советские переговоры первого дня, и даже на теплоходе «Гельвеция» – там обосновались телевизионщики из Страны восходящего солнца.

Гравюра знаменитого дома на стене показалась Тейлору добрым предзнаменованием, и полковник с окрепшей надеждой шагнул вслед за разведчиком.

Норман Гернси был отставным военным юристом. Его упросил взять на себя новую должность помощник Президента по национальной безопасности Ларри Холмс, надеясь как-то нейтрализовать министра, которому профессор инстинктивно не доверял.

Хозяин кабинета ждал их, стоя за письменным столом, украшенным двумя звездно-полосатыми флажками, которые стояли по обеим сторонам.

– Джентльмены, я все знаю, – сказал он, кивком ответив на приветствие заместителя начальника РУМО. – Мне звонил адмирал Редфорд. У нас нет времени… Я не могу отменить приказ министра обороны, уже отданный им, хотя имею право на такой же в случае опасности нападения.

– Что же делать? – спросил полковник Тейлор.

Идти к нему и выложить наши козыри, – сказал Норман Гернси.

Разрешите мне позвонить на ЦКП, сэр, – попросил «седой тигр». – Надо дать знать, что мы здесь, дежурному генералу.

Звоните, Тейлор, – сказал Гернси. – Ну и в положеньице мы попали, Сэм… Знаем, что мир вот-вот взорвется, и ничего не можем поделать!

Надо убедить министра! – воскликнул Питкин. – Реальная опасность всего восемь процентов! Пусть звонит в Кремль, черт его подери! Идемте к нему, сэр!

Мы идем к министру, – вполголоса сказал полковник Тейлор дежурному генералу по телефону. – Будьте начеку, Рой…

Они были уже в приемной, когда раздались сигналы атомной тревоги. Тотчас же распахнулись двери специ ального лифта, он действовал только по этому сигналу. Растерявшийся секретарь переводил взгляд с кабины лифта на трех джентльменов, которые, не обращая внимания на тревогу, направились в кабинет министра.

Отключите звук! – на ходу приказал Гернси, и в это время на пороге возник Оскар Перри, торопившийся в подземелье.

Одну минуту, сэр, – решительно сказал первый заместитель и двинулся прямо на Пенсионера, заставив его отойти назад.

Остальные двое вошли следом, и замыкавший компанию Тейлор аккуратно притворил дверь.

– Тревога, джентльмены! – крикнул заметно растерявшийся министр. – Необходимо срочно спуститься в подземный штаб! Кто этот человек? он указал пальцем на Тейлора. Неизвестный в штатском внушил ему вдруг сильнейшее беспокойство, хотя ничего демонического в облике отставного полковника не было.

Немедленно отмените приказ, сэр! – твердо сказал Норман Гернси. – Вас спровоцировали… Никакой русской опасности не существует. Это заговор против Америки, против человечества!

Как вы смеете говорить так со мной, Гернси? – прищурившись, тихо проговорил Оскар Перри. – За сколько вас купили агенты КГБ? Вы получили от них тридцать рублей?

Этого никто не ожидал. Наверное, менее всего Норман Гернси, этот рафинированный интеллигент, выпускник Джорджтаунского университета, поклонник Равеля и Тинторетто, знаток творчества Джойса и поэзии Джона Китса. Но заместитель министра не размахиваясь, провел Оскару Перри такой прямой удар правой в подбородок, что тот рухнул наземь, как бык, которого хватили обухом по голове.

– Эй, эй! – крикнул Тейлор. – Так мы ничего не добьемся! Посмотрите на часы! Осталось шесть минут…

Он поднял министра с мягкого ворсистого ковра и с помощью Питкина усадил в кресло. Схватил сифон с содовой, нажал клапан и выпустил в лицо очумевшему от удара Оскару Перри струю воды. Тот зафыркал и заморгал глазами.

Норман Гернси зашел за стол министра обороны, снял трубку специального телефона, связывающего ка бинет с дежурным генералом ЦКП Комитета начальников штабов.

Назовите свой шифр и отмените приказ «Идет град», господин министр, – сказал Гернси. – А потом можете бить меня по физиономии сколько угодно… Отмените приказ! Русская угроза – провокация.

Нет, – замотал головой Оскар Перри, – нет…

Сейчас он помнил только одно: Комитет семи молчит, команды на отмену рокового приказа к нему не поступало. И если он, Оскар Перри, самовольно примет решение, тайные правители Америки этого ему не простят. И у них достаточно власти, чтобы выкинуть его, министра обороны, из обжитого кабинета. Мало того, что выбросят из Пентагона, еще и ославят на весь мир, обнародовав в печати историю его позорного прозвища Храбрый Оси.

Затем в потрясенном сознании Оскара Перри вспыхнули вдруг знаменательные слова Рональда Рейгана, их процитировала в октябре 1983 года газета «Джерусалем пост». Президент Соединенных Штатов сказал руководителю одной из еврейских организаций Америки: «Я вновь обращаюсь к вашим древним пророкам из Ветхого завета и к знакам, предвещающим Армагеддон, и невольно задаюсь вопросом: не мы ли то самое поколение, которое станет его свидетелем?»

«Как я не понял этого сразу?! – с искренним изумлением подумал министр обороны. – Вот для чего избран я Господом!»