- Найду. И что с ними делать?

- Отправь с почётом в колесницах в Константинополь. А там уж император окажет им честь.

- Великий доместик, давай поступим так. Ты сегодня мой гость. Много дней провёл в пути, потому помоешься в бане, отдохнёшь. А мы той порой найдём старожилов, снарядим им колесницу и отправим подарок с тобой. Ну как?

- Не возражаю, почтенный Иринарх. Только я ведь не один, а с царевичем Петром. Примешь ли?

- С великим почтением. Места всем хватит. А осенью не забудь приехать на скачки. Пятую годовщину без войны будем праздновать, - избавлялся от наболевших дум епарх, простоявший во главе города больше двадцати лет.

Роман Лакапин и царевич Пётр провели в Адрианополе два дня. Они и впрямь отдохнули за это время. Вечером было застолье. Иринарх пригласил знатных вельмож города на встречу с великим доместиком, и все его благодарили за предотвращение нового нашествия болгар. Лакапин сказал, что надо отметить в этом заслугу царевича Петра, который пошёл поперёк батюшки, царя Симеона. Вельможи поклонились царевичу Петру. Лакапину эта встреча с вельможами была важна, потому как ему хотелось завоевать расположение городской знати: Адрианополь был одним из трёх после Константинополя и Фессалоники крупным городом Византии.

В этот же вечер Иринарх разыскал двух восьмидесятилетних старцев, которые находились в светлой памяти и хорошо помнили Василия Македонянина, ибо вместе с ним долго служили на гипподроме. Лакапин не стал их расспрашивать о прошлом, лишь сказал:

- Почтенные Дорофей и Афиноген, вы поедете с нами в гости к внуку Василия Македонянина, Константину Багрянородному.

Старцы долго переговаривались между собой, теребили коротко остриженные бороды. Потом Дорофей с улыбкой произнёс:

- А что, внучонок нашего Василия заслуживает того, чтобы мы с тобой, Афиноген, посетили его.

- Браво, браво! Хорошо сказано! - воскликнул Лакапин.

Через день великий доместик со старцами и царевичем Петром покинули Адрианополь. Пётр всей душой рвался поскорее добраться до Константинополя. Наступил благодатный апрель. Была Лазарева суббота. Горожан с утра оповестили о том, что с бескровной «войны» возвращается с войском великий доместик Лакапин. Для горожан возвращение войска всегда было событием, но чаще таким, которое приносило печаль, страдания: войн без жертв не бывает. Тысячи горожанок выходили навстречу войску с болью в груди и с надеждой на то, что с их супругами, братьями, отцами, сыновьями ничего не случилось, что возвращаются они живыми и здоровыми. Как в старом добром мифе: улетели тридцать два сокола, столько же и вернулись. То ли не радость! То ли не повод для торжества!» И, когда войско вступило на мостовые Константинополя, его встретили бурей ликования, в котором прорывались два слова: «Слава Лакапину! Слава Лакапину!» И вдруг, как всем показалось, у самых стен Магнавра явственно прозвучало ошеломляющее: «Даёшь императора Лакапина!»

Многие сановники, близкие к Константину Багрянородному, стояли у распахнутых окон дворца и слушали ликование горожан. Был услышан и чей-то мощный призыв: «Даёшь императора Лакапина!» Он долетел и до ушей императора Константина. Некоторые вельможи поспешили закрывать окна, но Багрянородный заметил:

- Не надо закрывать окна. Мы должны знать, чем дышит народ. Этот вздох говорит о многом.

- Божественный, это просто кто-то дурачится! - воскликнул Таврион. - И ничего в этом страшного нет.

- Ты прав, пресветлый Таврион: ничего страшного, - согласился Багрянородный.

Он уже знал от гонцов, что случилось несколько дней назад на рубеже Болгарии и Византии, и посчитал, что произошло знаменательное событие. Знал он и другое: событие было вызвано стечением многих обстоятельств, потому не должно быть и героя, которого следует возносить. На месте Лакапина мог оказаться Таврион, Христофор или кто-то вовсе из малоизвестных военачальников. Случилось бы всё так же. И внучки Лакапина могло не быть, пришёл к выводу Багрянородный, на её месте была бы другая девочка, которая понравилась бы царевичу Петру.

Но произошло именно так, а не по-другому, и Лакапин оказался той звездой, которая осветила будни Константинополя. И Багрянородный счёл нужным встретить героя хотя бы на крыльце Магнавра. Он позвал Елену:

- Идём, моя государыня, встречать твоего батюшку. Он возвращается с беспримерной победой.

- Это во благо державы, Божественный, потому отдадим ему должное. Я догадываюсь о причине, остановившей болгар, - заметила Елена. - Вот только лишнее чей-то голос вознёс…

- Не переживай, голубушка. Это тоже во благо державы.

Багрянородный и Елена, а с ними десятка два вельмож вышли из народа на парадное крыльцо. В это время распахнулись крепостные ворота Магнавра и во двор въехал и небольшой отряд воинов, и дорожная колесница. Неподалёку от крыльца отряд и колесница остановились. Все спешились. Два старца выбрались из колесницы, и к крыльцу направились Лакапин, царевич Пётр, Христофор и Афиноген с Дорофеем. Стирикт и Кастор поддерживали старцев под руки.

Роман был хмур. Ему не понравился выкрик какого-то ретивого горожанина: «Даёшь императора Лакапина!» Великий доместик знал, что императору этот провокационный крик уже известен, но как он отзовётся на нём, Лакапине, можно было только гадать. Однако ничего хорошего ждать не приходилось. И всё-таки Лакапин сбросил с лица хмурость, подошёл к императору с улыбкой и поклонился.

- Рад видеть тебя, Божественный, в добром здравии. Мы вернулись с бескровной победой.

- Город возвестил нам об этом. Ты заслуживаешь всяческой похвалы, великий доместик.

- Со мной гость, царевич Пётр. Он победил батюшку и заслужил лавровый венок победителя.

- Вот как! Ну расскажешь. А это что за старцы? - И Багрянородный показал на Афиногена и Дорофея.

- Прислал тебе подарок Иринарх адрианопольский. Дорофей и Афиноген помнят твоего деда. Они вместе с ним служили на гипподроме.

- Благодарю Иринарха за такой подарок.

Константин спустился с крыльца к старцам, взял их под руки и повёл во дворец. За ними шли Елена, Лакапин и Пётр. Следом потянулись все сановники. В вестибюле появился уже выздоровевший Гонгила. Багрянородный позвал его:

- Ты, Гонгила, позаботься о славных Дорофее и Афиногене. Пусть помоются в бане с дороги, а к трапезе чтобы были возле меня.

Когда старцы с Гонгилой отошли, Константин обратил внимание на царевича Петра.

- Как здоровье твоего батюшки, царевич?

- Он уже устал от жизни, Багрянородный.

- Это верно. Сколько боевых походов перенёс, сколько сражений прошёл, ран, поди, на теле не счесть… Рыцарь он у тебя. А ты с чем приехал, царевич?

- С поклонами, с просьбой. Невесту хочу от вас получить и в Софию увезти. А на меньшее не согласен, - улыбнулся Пётр.

- Хороший повод для доброй беседы, - заметил Константин и обратился к Лакапину: - Великий доместик, выходит, царевич за твоей внучкой приехал?

- Так, Божественный. Да расставаться с Марией не хочу.

- В гости наведываться будешь. Ты на всякий случай спроси у царевича Петра, будет ли он приглашать в Софию.

Багрянородный позвал логофета дворца Прокопия. Он вмиг оказался рядом.

- Слушаю, Божественный.

- Отведи царевича в его покои. Мы с ним встретимся за трапезой.

Багрянородный, Елена и Лакапин молча направились к лестнице на второй этаж. Но, прежде чем разойтись по покоям, император сказал Лакапину:

- Нам с тобой есть о чём поговорить, великий доместик. И мы это сделаем завтра.

- Я готов к этому, Божественный. А сегодня у нас пойдёт разговор с царевичем Петром.

Так оно и было. За полуденной трапезой всё свелось к разговору семьи Лакапина и царевича Петра о его сватовстве. Будущей невесты за столом не было, и царевич хмурился. Ему так хотелось увидеть невесту! Ведь прошло почти четыре года с той первой встречи за этим же трапезным столом, а Пётр её не видит. Это ли не досада?

Между тем за столом только Лакапин диктовал свои условия, Христофор и Пётр молча соглашались с ним.