— Ужасно люблю танцевать! — непроизвольно вырвалось у Фрэнсис.

Он вывел ее на середину зала и обнял. Она была немного напряжена, но постепенно успокоилась.

— Значит, вы друг Лью, — произнесла она наконец, пытаясь завязать разговор. — И как давно вы знаете друг друга?

— Со времен войны, — улыбнулся он. — Нетрудно хорошо узнать парня, с которым день за днем воюешь бок о бок.

— Вы так говорите о войне, как будто это спортивное состязание, — заметила она, слегка усмехнувшись.

— В каком-то смысле, так оно и есть, — согласился он, — похоже на шахматы.

— Да?

— Война — это род стратегической игры, но игры скорее умственной, чем физической.

— Похоже, вам она нравилась.

— Война никому не может нравиться, мисс Колби, — ответил он.

— Простите, — смутилась она. — Я хотела сказать…

Он усмехнулся:

— Забудем об этом, ладно? — И сменил тему: — Лью говорил, что вы окончили Вассар. По какой специальности?

— История искусств.

— Вы увлекаетесь искусством?

— Очень. — И после небольшой заминки продолжала: — Было время, я сама хотела стать художником. Но мои способности оказались куда скромнее моих амбиций.

Лицо у нее при этом признании приняло скептическое выражение, и он с жаром начал ее уговаривать:

— Уверен, что вы просто умаляете…

— Ах нет, нет, — быстро отозвалась она. — Ведь, к сожалению или к счастью, я прекрасно чувствую то, что хочу выразить на полотне, а получается все не так.

— По-моему, вы слишком критичны. — Зеленые глаза его лукаво блеснули. — Я бы сказал, что искусство во многом дело вкуса, правда ведь?

— Лишь в некоторой степени.

— Ну, вот взять, например, вас с сестрой. Вы обе прелестны, но каждая по-своему, — пояснил он свою мысль. — Ваша сестра обворожительна в белом, но вас этот цвет убьет. Но вы прекрасны в сиреневом — а этот цвет совершенно не идет Кейт.

Она подозрительно сощурила глаза:

— Кажется, вы смеетесь надо мной.

— Вовсе нет. Просто пытаюсь объяснить вам, что если что-то не устраивает вас, это вполне может понравиться другому, — улыбнулся оц. — Я бы хотел посмотреть ваши работы.

— Вы что же, ценитель живописи, мистер Линд?

Их глаза встретились.

— Что же, можно сказать и так. Я бы выразился иначе — я ценитель всего прекрасного.

Во время войны богатые респектабельные дамы, до того по два раза в год ездившие в Париж, чтобы посмотреть последние коллекции французских законодателей мод, обратили наконец свое внимание на бесчисленных американских модельеров. Правда, едва война закончилась, те же дамы вновь устремились в Париж, с прежней жадностью воспринимая новинки моды привычных кумиров вроде Диора, Бальмена и Шанель. В отличии от них Коллин Колби с дочерьми не поддались этому массовому психозу. Миссис Колби всегда приходила в восторг от моделей Хэтти Карнеги, носила шляпки, которые специально для нее делала Тициана, дизайнер магазина «Саке, Пятая авеню», и полагала, что незачем отправляться куда-либо дальше Нью-Йорка в поисках модных туалетов. Лишь сопровождая своего мужа в каком-нибудь дипломатическом вояже, Коллин Колби позволяла себе разориться на экстравагантное бальное платье от Диора или Шанель, находя, что лишь эти два модельера вполне отвечают ее вкусу.

Последние два года ее дочери тоже одевались у молодого вашингтонского модельера, известного лишь по имени: Себастиан. И Фрэн, и Кейт считали, что только Себастиану под силу разобраться в их вкусах и выразить их стремление выглядеть современно. Коллин украдкой наблюдала, какое восхищение вызвала у Фрэн одна из моделей, демонстрируемых манекенщицей, — облегающий синий костюм с черными бархатными отворотами. Прекрасная вещь, Фрэн будет в ней неотразима. Жакет был сильно притален и расходился фалдами над зауженной юбкой, доходившей до самых лодыжек. Особый шик костюму придавали лайковые черные перчатки и лакированные туфли на шпильках, но самым писком моды была шляпка: крошечная, изящная, из чудесного черного бархата, с легкой вуалью, спадавшей чуть ниже носа.

— Ты хочешь купить его? — спросила миссис Колби как бы невзначай. — Костюмчик очень миленький.

— Не знаю, мама, — пожала плечами Фрэн, — я как-то не задумывалась.

Коллин Колби продолжала молча наблюдать, как манекенщицы прохаживаются по богато убранному салону, разодетые в роскошные туалеты от Себастиана — самые новые и самые элегантные. Весь день у нее было такое чувство, будто Фрэн не по себе, и оттого голова у нее занята вовсе не выбором туалетов для и без того богатого гардероба. Да, Фрэн было не по себе с самого утра. Они обедали в «Касселло», любимом ресторане Фрэн, а она лишь безучастно ковыряла вилкой изысканно приготовленное блюдо, едва ли замечая, что ест. Миссис Колби терялась в догадках. Вряд ли Фрэн нездоровилось, да и температуры у нее не было.

— С тобой все в порядке, Фрэнсис? — спросила она наконец. — Ты что-то совсем притихла. Если ты не хочешь сегодня, давай придем в другой день…

— Да все хорошо, мама, — быстро отозвалась Фрэн. — Просто я что-то не в настроении.

— Влюбилась, вот и все, — выпалила Кейт, не в силах оторвать глаз от свободного шифонового бального платья цвета морской волны. — На нее произвел неизгладимое впечатление тот лихой джентльмен, с которым нас познакомил Лью в «Лесном озере» вечером в субботу — помнишь, Джеймс Линд?

Фрэн в смятении взглянула на сестру.

— Право, Кейт! Я только сказала… и ты со мной согласилась… что он очень привлекательный… и обаятельный молодой человек!

Мать размышляла всего минуту.

— А что? Давайте пригласим его как-нибудь к нам поужинать, — предложила она. — И узнаем его получше.

— Вот хорошо бы! — обрадовалась Фрэн. — Но как это сделать? Не могу же я позвонить ему и позвать в гости?

— Думаю, что ты нет, — задумчиво согласилась Коллин Колби. — Но ваш отец вполне может пригласить его.

Фрэн затеребила мать, а лицо ее при этом так пылало, что выдавало ее с головой.

— Ты думаешь, он согласится?

— Ну разумеется, — уверила ее Коллин. — Я скажу ему об этом сегодня же.

Колби жили в Джорджтауне, в старинном фешенебельном особняке в георгианском стиле. Линд дал бы ему не меньше двух веков. Его встретил дворецкий в безукоризненно белом смокинге. «Холл навевает мысли о прошлых временах», — подумал Линд, разглядывая беломраморные полы, лестницу из мореного дуба и старинную хрустальную люстру. Вслед за дворецким он прошел в кабинет Колби. Сенатор ждал его.

— Добрый вечер, — улыбнулся он. — Дамы еще наверху — все женщины одинаковы, — так что посидим пока здесь, поболтаем, познакомимся получше. Боюсь, что мы мало что смогли сказать друг другу в «Лесном озере».

Линд кивнул, прикидывая, к чему тот клонит.

— По своему характеру Фрэнсис не из пылких, — начал Колби. — Она всегда была так сдержанна, рассудительна. В отличие, к слову сказать, от своей сестры.

— Да, мне тоже так показалось, — согласился Линд.

— Откровенно говоря, нас с супругой изумило, что она так увлеклась вами с первой же встречи, — продолжал Колби. — Вы ее совершенно покорили.

— Должен признаться, сэр, мне она тоже очень понравилась, — тихо произнес Линд. — Меня она тоже покорила.

— Ясно, — кивнул Колби. Он плеснул им обоим виски. — Уверен, что вы понимаете мою озабоченность — ведь это же моя дочь! Я не хочу видеть ее сердце разбитым…

— Поверьте, я тоже, — ответил Линд.

Дверь отворилась, и появилась Коллин Колби с дочерьми. Фрэнсис вспыхнула, едва увидев Линда, и бросилась к нему, не пытаясь скрыть своей радости.

— О, Джим, я так рада, что вы пришли!

— Ну разве я мог не прийти! — Он взял ее за руки. — Вы выглядите сегодня очаровательно, Фрэнсис.

— А ты не мог бы звать меня просто Фрэн? — предложила она. — Терпеть не могу, когда меня называют Фрэнсис, — сразу вспоминаю отвратительную старуху из какого-то сериала.

— Пусть будет Фрэн, — согласился он.

Ужинали при свечах в огромной старинной гостиной. Высокие серебряные подсвечники, тяжелая накрахмаленная скатерть и салфетки, начищенное серебро столовых приборов, дорогой фарфор, лакеи в ливреях — все напоминало Линду о прошлом, которое он старательно изгонял из своей памяти. И на этот раз усилием воли он выбросил эти мысли из головы и все свое внимание устремил на Фрэн, сидящую справа от него. Она и впрямь была прелестна.