— Ну что ж. У меня осталось всего два вопроса, и можно отправляться в путь.

— Да?

— Как там наш гоблин, и где мой завтрак?

— Хныга в себя еще не приходил, и я думаю, что без посторонней помощи вряд ли удастся привести его в чувство.

"Разумеется, — голос Князя звучал насмешливо, — маленький паршивец наверняка о чем-то догадался бы, увидев, как раздваиваются твои линии судьбы".

— Это твоя работа?

— Ты о чем? — Мэт обернулся и посмотрел на остатки своего завтрака, — Ах, об этом. Давай-ка поскорее ешь и нам пора в дорогу. Нужно по максимуму использовать с таким трудом полученное преимущество. В лесу так не разгонишься.

— Верно, поем уже на ходу, — согласно кивнул Айвен, одновременно прислушиваясь к "внутреннему голосу".

"Пришлось его обезвредить. Думаю, что ты не одобрил бы его смерть, верно? Между прочим, если бы я этого не сделал, то он бы наверняка умер из-за своих экспериментов с нитями судьбы. Так что я спас ему жизнь дважды".

— В том числе и от самого себя.

"Вот видишь. Я не так уж и страшен, как обо мне говорили тогда. Со мною всегда можно договориться. Кстати, ты это чувствуешь?"

Юноша отошел подальше от геоманта и начал отвязывать своего скакуна. Сверток с завтраком он прихватил по пути.

— Что я должен чувствовать?

"Твоя мана. Она изменилась. Какие-то странные ощущения, словно она стала более "скользкой". Не могу объяснить, но я не смог с первого раза напитать Печать силой".

— А зачем тебе это было нужно? Не волнуйся, я думаю, что это просто последствия истощения. Видал, сколько силищи мы угрохали на этот мост?

"Я хотел убрать боль. Да, может ты и прав. В прошлый раз я тоже не сразу подключился к твоему мана-контуру".

— Погоди-ка. Ты про какую боль говоришь? — юноша почесал грудь, — Я ничего не такого чувствую.

"Разумеется. Я ее снял. Посмотри шрам, который ты получил от селеритового меча".

Айвен послушно расстегнул рубашку на груди. Зажившая после вмешательства бога рана выглядела не лучшим образом. Ранее едва заметный рубец безобразно вздулся, а вокруг него было большое красное пятно неправильной формы, словно после ожога.

— Что это?

"Меня спрашиваешь? Вообще-то, меня здесь не было".

— Мэ-э-эт! Иди сюда, скорее!

— Что случилось? — геомант подбежал к юноше.

— Вот, смотри, — тот распахнул рубаху на груди, демонстрируя странный след.

— Ах, ты про это. Ты уснул прямо на каком-то кустарнике. Я тебя когда оттаскивал, все руки об него обжег. Гадость еще похуже крапивы. Жжет? Вроде бы не должно, я немного подправил мантические потоки, чтобы ты не испытывал боли.

— Нет, не жжется, только чешется немного. Спасибо, Мэт.

— Кстати, я заодно изолировал твой "узел неудачи", как сумел… Надолго это тебе не поможет, но хотя бы даст время найти хорошего специалиста по сглазу.

— Все так плохо?

— Давай сначала доберемся поскорее до Первопечатника и избавим тебя от этой дряни, — маг кивком указал на Печать, тускло прорисовавшуюся на ладони, — А потом уже будем решать другие проблемы. Или уже не хочешь?

— Сам дурак, — беззлобно огрызнулся вор и вскочил в седло. — Догоняй!

Впрочем, погони так и не получилось — лес за ущельем оказался хоть и не таким опасным, но зато густая растительность не позволяла ехать быстрее, чем осторожным шагом. Твари и хищные растения здесь встречались не так часто и были уже хорошо знакомы путникам — никаких новых сюрпризов Мурлокский лес им не подкинул, то ли решив оставить в покое, то ли задумав что-то невероятно коварное и смертельно опасное напоследок.

Медленно продираясь через заросли, они старались оставлять как можно меньше следов, аккуратно раздвигая ветки и направляя коней туда, где меньше травы и цветов. Иногда они останавливались и Мэт, спешившись, клал руку на землю и закрывал глаза. Таким образом он пытался определить, как далеко находятся преследователи. И с каждым разом лицо его после этого становилось все мрачнее и мрачнее.

— Долго нам еще? — уже в который раз спросил его Айвен.

— Потерпи. Когда выедем из этого леса, останется не больше часа.

— А ты бывал когда-нибудь у него?

— Нет. Вообще-то, наши к нему стараются без крайней нужны не показываться. Он ушел из Канцелярии, громко хлопнув дверью, и не без причины.

— И как ваша Канцелярия — не рухнула?

— Подкова, висящая над входом, до сих пор каждый раз падает, когда дверь хлопает, — отозвался геомант.

— Ты серьезно?

— Разумеется. И до сих пор никто так и не разгадал ее секрета. Кое-как приспособили заклинание левитации, чтобы подкова входящим на голову не падала и на место возвращалась, но если кто в этот момент вверх посмотрит — может и заикой стать

— Да уж, суровый, видать, колдун, — уважительно произнес юноша, — Мне он уже нравится. Расскажи мне еще о нем!

— Я мало что знаю, в основном слухи. Даже из-за чего он поссорился с нашим Верховным — и то лишь шепотки. В день его ухода пропала часть бумаг из Архива. В том числе и вся информация о создателе первой Печати.

— Думаешь, это его рук дело?

— Это дело зубов той крысы, которую утром нашли среди полок Архива с огромным брюхом. А вот кто ее туда подбросил и на бумаги направил, выясняли наши Историки.

— Историки?

— Ну да. Не заметил, что все должности в Канцелярии носят такие названия? Канцеляры, Писари, Печатники, Лекторы… Историки — это наши стратеги-теоретики, которые занимаются расследованиями и планированием операций. Всю свою жизнь проводят либо за изучением книг, либо за их написанием. Я думаю, что они немного ненормальные.

— Ага. Ты-то у нас образец нормальности. И когда только успел перекраситься?

Мэт усмехнулся в свои густые усы, которые теперь были ярко-красного цвета, словно покрыты свежей кровью. Тапочки он тоже сменил, и теперь на его ногах были удобные облегающие сапоги из мягкой кожи. Нежно-розового цвета.

Часа через три пути лес начал медленно меняться. Хищных лиан и цепких кустов, покрытых ядовитыми шипами, становилось все меньше, и даже непонятные хрипы, доносящиеся с верхушек деревьев, сменились обычным птичьим пением. Дорога стала посвободнее, и путники тут же подстегнули скакунов, стараясь сильнее оторваться от погони.

Тем не менее, один раз они едва не угодили в желудок огромной подземной твари. Монстр притаился под звериной тропой, по которой ехали путники, прямо за перегородившим ее бревном. Любой, кто вздумал бы перескочит через неожиданное препятствие, приземлился бы прямо в раскрывшуюся пасть.

И, разумеется, повезло как всегда Айвену. Задние копыта его Каббра вдруг провалились под землю, и жеребец истошно заржал от боли, когда острые зубы стиснули его ноги.

Такого наглого покушения на свою хоть и временную, но собственность, юноша стерпеть не смог. Тем более, что от сильного рывка он вылетел из седла и, перелетев через голову скакуна, ударился о землю тем местом, которым обычно бьется о седло во время скачки. Хорошего настроения ему падение не прибавило, зато прибавило немого фантазии.

— Отпусти его немедленно, тварь! — вор подскочил к беспомощно бьющемуся жеребцу и рубанул возникшим в руке огненным клинком прямо по земле, возле ног коня.

Земля разверзлась, и харук, отчаянно рванувшись, высвободился и отскочил подальше от опасной дыры. На ногах Каббра была до мяса содрана кожа, и он колотился, словно от сильного холода. Спешившийся Мэт бросился к коню, на ходу бросая в рот и разжевывая пригоршню каких-то листьев. Часть их он сунул в пасть харуку.

Тем временем Айвен подобрал несколько толстых веток и использовал их в качестве распорок, не позволяя пасти монстра закрыться. За пару минут он набросал туда сухих листьев и сучьев и встал на краю ямы, сжимая в руках кусок мха.

— Эй, ты что задумал? — донесся до него голос геоманта.