— Бобер, нет, не входи сюда! — шепот Хорька звучал громче крика, но он не успел. Широкоплечий грабитель шагнул в комнату. Нога его встала на что-то мягкое и, утратив твердость опоры, Бобер всплеснул руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Правой рукой ухватился за дверной косяк. Дверь зловеще заскрипела и… захлопнулась, сминая пальцы. Нужно отдать должное несчастному вору — он даже не вскрикнул, лишь мертвенно побледнел, потом покраснел, затем посинел. Решив остановиться на этом оттенке, он с шипением вытащил раздавленные пальцы и осторожно на них подул.

— Шкандыбать отсюда надо. Место здесь напрокляченое, носом чую, — простонал Хорек, хватая старшего грабителя за пояс и помогая ему выпрямиться.

Новоприбывший непонимающе уставился на своих товарищей. Пожав плечами, он подтащил табурет и сел на него. Но тут же вскочил, на этот раз уже не сдержав вопля. Одной рукой он ухватился за зад, а во второй сжимал оторванную башмачную подметку, в которой торчала сапожная игла длиной в палец. На нее-то он и уселся.

Покинули незадачливые грабители проклятую комнату лишь полчаса спустя…

Айвен проснулся оттого, что его кто-то тряс за плечо. Разумеется, это был профессор.

— Надеюсь, вы не хотите мне сообщить, что мы снова объелись какой-нибудь отравы? — потянулся юноша, разминая спину.

— Нет, разумеется нет. Просто нас ограбили. Точнее, пытались ограбить.

— Ну, так я же предупреждал. Мать моя пресвятая Фригида! Что здесь случилось?

Юноша осмотрелся. В комнате царил такой бардак, словно Тролляльи войны и Эмирская сеча произошли именно здесь, причем неоднократно.

— Да уж, на поиски пропавшего второго носка не похоже. С чего вы взяли, что это были именно грабители? Может, это домовик свадьбу гулял или подпольная шурша вредничает? Мало ли какая нечисть могла такое натворить? Их тут, наверное, полно.

Вместо ответа историк протянул ему башмак. Огромный башмак грубой работы и с деревянной подошвой, на которую был примотан кусок мягкого войлока.

— Мда. Не мой размерчик. И фасон тоже. Может, вы случайно прихватили где-нибудь? Надо же, и "тихоню" подвязали. Действительно, здесь побывали ночные несуны. Что-нибудь пропало?

— Нет. Наверное, воры решили не рыться в устроенном мною беспорядке. Да и шуму поднялось бы, вздумай они здесь обыск устраивать.

— А мне почему-то кажется, что шумно как раз было, — хмыкнул вор, — Вон, полка оторвалась, и вся посуда на полу лежит. Табурет сломан. Косяк дверной ободран весь. Рубашка, что на вас одета — у нее рукав отрезан. Судя по всему, острым кинжалом. Небось, вы ее из вот этого хлама и вытащили, я прав? А на спинке моей кровати следы от чьих-то зубов. И кровь. И зубы на полу, — юноша нагнулся и что-то поднял. Раскрыл ладонь и продемонстрировал господину Ройбушу пару выломанных зубов.

— Значит, мы можем найти вора?

— Эй-эй, это же зубы, а не хрустальная туфелька! Не будем же мы их каждому встречному в рот пихать? К тому же у нас ничего не пропало.

— Ну, может и не туфелька, но один башмак у нас точно имеется. Хотя вообще-то я имел в виду "путеводную нить", — пояснил старик.

— Вы умеете брать ауральный след по манаскопическому слепку? Я вот почему-то нет. И не думаю, что в этом поселке отыщется маг, способный это сделать. И нечего на меня так смотреть. Просто мне пришлось как-то сидеть вместе с одним чародеем, вот он меня и просветил насчет этой вашей "нити". И как ее с себя сбросить — тоже объяснил. Так что нам остается только смотреть в оба и искать кого-то без зубов и в одном башмаке. И кстати, я кушать хочу. Вредно много думать на пустой желудок.

Наскоро распихав вещи по сумкам, они сначала навестили Росинону на конюшне, а потом зашли в трактир постоялого двора, позавтракать. Едва переступив за порог, Айвен ткнул старика в бок и кивнул в сторону хозяина. Тот все так же стоял за своей стойкой вот только… Голова у него была перевязана грязной тряпицей, а идя вдоль стойки, он заметно прихрамывал.

— Уверен, что улыбаться он нам не станет. И вон, еще один ночной гость, — указал он в сторону приземистого и широкоплечего вышибалы.

Он стоял у стены и болезненно морщился каждый раз, когда ненароком опирался о нее задом. У бедолаги была перевязана рука, а на щеке красовался свежий шрам.

— Кажется, я знаю, что именно погнуло вашу иголку. И сидеть этот бычок еще не скоро сможет. А третий вон в том углу, в тени прячется. Половина лица у него синяя от ушиба, а вторая половина — от ваших разлитых чернил.

— Думаю, что они и так получили то, чего заслуживали. Давайте просто позавтракаем и отправимся в путь, — попросил старик, хватая юношу за рукав и оттаскивая его к ближайшему столу. — Я сам все закажу…

Он схватил за руку пробегавшую мимо служанку и зашептал ей на ухо. Вскоре стол был накрыт, и два путника набросились на еду. Наскоро перекусив и купив немного снеди в дорогу, они снова отправились в путь. Лошадка бодро бежала по дороге, вздымая клубы пыли и наслаждаясь уже спадающей утренней прохладой, а сидящие на телеге люди негромко обсуждали недавние события.

— Зря все таки мы их просто так отпустили, — Айвен ловко пускал между пальцами кинжал, гоняя отраженные лезвием солнечные зайчики по крупу кобылы.

— Вы же их видели. Они и так получили сполна, тем более, что кроме сломанной иглы да разлитых чернил мы не понесли никакого ущерба.

— Да у меня, может быть, теперь на всю жизнь психическая травма! Я же теперь вообще уснуть не смогу спокойно и в темноте буду ощущать беспокойство и хроническую нервозму!

— Нервоз, — поправил его господин Ройбуш, — Что-то мне подсказывает, что вам не только с магами и ворами сидеть приходилось, но и как минимум с медикусом-невритом. Не волнуйтесь, зато вам наверняка понравится в Тихих Луках. К обеду мы до них доберемся. Очень спокойная деревушка, я там дважды ночевал и был премного доволен…

— Что-то уж слишком она спокойная, эта ваша луковица, — прошептал Айвен, рассматривая пустынные улочки крохотной деревушки. Как и говорил профессор, добрались они до нее к обеду. — Даже живности нет никакой. Ни курятины, ни свинины по дворам не бегает.

— Кажется, кто-то тут сильно проголодался, — усмехнулся профессор и попытался слезть с телеги, но зацепился штаниной за торчащий гвоздь. Если бы не юноша, вовремя его ухвативший, то мог бы и шею свернуть. — Эй, смотрите, там кто-то шевельнулся!

— Это не кто-то. Это что-то, — угрюмо поправил его вор, уже заметивший надвигающуюся опасность. — Уморыши. Думаю, что пора переименовывать Тихие Луки в Мертвые. А нам с вами пора бежать…

На дороге, преграждая путь, стояли два порождения Тьмы. Еще трое или четверо гомункулов выходили из-за домов, утробно рыча.

— Как вы думаете, они голодны, или уже насытились жителями деревни? — спокойно и даже с любопытством поинтересовался старик.

— Скорее всего, несчастные селяне сейчас лежат в каком-нибудь погребке, зараженные Зернами Тьмы. Да и есть они нас не станут. Им нужен только я. Живым. Так что, спасибо вам за кампанию и за ваши удивительные истории, господин Ройбуш, но здесь наши пути расходятся. Очень жаль, что мы познакомились с вами при таких неприятных обстоятельствах…

С этими словами Айвен сунул профессору в руки вожжи и что было сил стеганул Росинону хворостиной.

— Н-но, залетная! — рявкнул он, и кобыла быстрой рысью рванула в сторону надвигающихся тварей. Когда до уморышей оставалось шагов пять, вор вытащил кинжал и спрыгнул с телеги, сшибая с ног одного из монстров.

— За Хорта! За Рыжего! За Гнебека! За Риула! — выкрикивал он, снова и снова вонзая клинок. Брызги сгустков Тьмы залепили одежду юноши, но он не обращал никакого внимания ни на начинающие формироваться щупальца, ни на приближающихся чудовищ.

— Скольких я зарезал, скольких перерезал, сколько я цыплят передушил! — рука снова горела холодным пламенем, а лезвие кинжала тускло светилось. Айвен бросил быстрый взгляд на свое запястье — так и есть, проклятый рисунок снова появился.