Позавтракать юноша решил в "Угрюмом булочнике". Во-первых, его желудок уже был привычен к тамошней кухне и знал, чего от нее ожидать, а во-вторых, Хорт просил его зайти. Айвен шел не спеша и наслаждаясь утренней прохладой. Добравшись до трактира, он успел обзавестись парой тощих кошельков, горячим пирожком, дамской перчаткой и тремя связками ключей от кандалов — стражи на улицах в это время было уже немало.
А у "Булочника" его ждал сюрприз. Едва юноша свернул на улицу, ведущую прямо к трактиру, как из-за груженой мешками телеги появилась уже слишком хорошо ему знакомая пара уморышей.
— Ну привет, отродья Тьмы, давненько не виделись, — поприветствовал их вор, — Знаете, а я уже даже соскучился немного по вашим бледным рожам.
Гомункулы переглянулись и сделали пару шагов к юноше. Тот одновременно с ними дважды шагнул назад.
— Уверен, что именно меня вы искали. Наверное, поиздержались в дороге-то, вот и решили занять немного денег у своего приятеля Айвена? Так я с радостью с вами поделюсь! Для дорогих друзей ничего не жаль! Даже золота… Вон и черногубый подтвердит, — наметанным глазом вор сразу выделил из двоих того уморыша, у которого прикосновением золотой монеты была сожжена кожа вокруг рта и располосован бок.
— Не зо-ло-то… — с трудом выдавил из себя покаченный.
— Кабброво семя! Они говорящие!
— От-дай Пе-чать. Она на-ша.
— Стоп-стоп. Нет у меня никакой печати. Работаю я неофициально, в гильдиях и цехах не состою, так что обхожусь безо всяких там бумаг, печатей и лицензий. Мне они без надобности. Да вы сами посмотрите!
С этими словами он начал выкидывать прямо на землю содержимое своих карманов, почему-то непосредственно перед этой процедурой вдвое потерявших в объеме.
— Вот ключи — сразу предупреждаю, они не мои. Вот перчатка, женская. Веер, рыбий хвост, кошелек… И откуда это все здесь взялось? Штаны вроде мои, а в карманах ерунда всякая… Так. Обложка от книги, купчая на имя некоего Питера Поцука — кстати, надо бы вернуть ее… Яблоко. Не хотите яблочком угоститься? Извиняюсь, гнилой человечины раздобыть еще не успел, только в город вышел… Платок красный… Это не ваш, случайно?
Заговаривая уморышам зубы, вор то и дело бросал взгляды в сторону трактира: не покажется ли кто из своих? Наконец, его старания были вознаграждены, и в дверях "Угрюмого Булочника" появился Бритва.
— Приятно было поболтать, но мне пора, — Айвен рванулся влево, но, едва сделав шаг, тут же изменил направление и вскочил на телегу. Пробежав по ней, он оказался позади уморышей и бросился к трактиру, размахивая руками.
Цирюльник уже заметил и юношу, и преследовавших его тварей, а потому ни слова не говоря распахнул пошире дверь и втащил приятеля вовнутрь.
— Они здесь со вчерашнего дня ошиваются. Мы тела выволокли в Рыбацкий квартал, а они часа через два снова заявились и все возле трактира шастали. Хорт приказал собрать наших, кто покрепче да в драке подурнее, и тебя дожидаться, — пояснил Бритва.
— Может, мне проще уйти через задний выход?
— Там тоже засада. И в переулках Гнебек видел еще одного, когда к трактиру добирался. Обложили тебя знатно.
— Меня? Может у них на Комара зуб? Или клык — я к уморышам в рот не лазил и зубоустройства ихнего не знаю.
— На Комара, говоришь? А вот Хорт считает, что ты кое-что забыл рассказать… Жаль, что Белого Клыка отыскать не удалось, колдун бы нам точно не помешал.
Внутри не было ни посетителей, ни обслуги — только хмурые головорезы из банды. Хорт мерил шагами малый зал таверны и, завидев Айвена, широко осклабился:
— Ну что, гроза чужих карманов и свирепых уморышей — давай, признавайся, что ты такого у темных стащил, что за тобою столько тварей бегает, как привязанных? Только не нужно мне зубы заговаривать про сокамерника. Для зубных заговоров у меня целый специальный колдун есть.
— Э-э-э, — честно попытался вспомнить юноша, — Может быть им нужно вот это? Во время драки один из воинов обронил…
Юноша вытащил метательный нож и протянул его атаману. Тот хмыкнул, но в руки оружие дарков не взял.
— Не думаю. Селерит, конечно, металл дорогой и редкий, но не настолько, чтобы из-за ножичка такую травлю устраивать. Значит, остается самый печальный вариант.
— Это какой?
— Свидетель. Им не нужен свидетель. Мало ли, что тебе успел выболтать твой сосед?
— Но…
— А вот свои "но" будешь им объяснять, — указал Хорт в сторону двери.
— Выдашь меня?
— Стал бы я собирать людей, если бы собирался тебя тварям Тьмы отдавать? Драться будем. Этих перебьем, а ты под шумок исчезнешь и больше в этом городе не появишься. Надеюсь, укромное место ты нашел?
Вор утвердительно кивнул. Остальные разбойники слушали молча и с нескрываемым интересом. И никто из них не возразил и не попытался уйти — атаман знал, что делает, и ему привыкли доверять.
— Значит так, други, дело ждет нас не простое. Но нашего "пузыря" я никому обижать не позволю, равно как и любого из вас. Поэтому сейчас мы выходим из трактира и превращаем эти жалкие пародии на умертвия — в умертвия самые что ни на есть настоящие. Это не трудно, если умеючи. Уморыши неуклюжие и медленные, но уж больно сильные, так что в лапы им не попадаться. Мечами их не убить, разве что шкуру попортить да чего-нибудь отрубить из выступающего. Без ноги они бегают не так шибко, без руки хватают не так ловко, а без головы сами от голода сдохнут, потому что им жрать будет не во что.
Разбойники заулыбались шутке своего атамана, и напряжение спало, сменившись задором предстоящей битвы. Гнебек осмотрел тетиву своего лука, Комар взвел пружины метателей, а прочие проверили, легко ли ходят в ножнах мечи да кинжалы, удобно ли лежит в руке кистень. Все это проделывалось молча, а атаман продолжал расписывать слабые и сильные места темных гомункулов и отдавать приказы:
— Света бледнолицые не боятся, но и в тень их лучше не пускать. Чем ближе уморыш к темноте, тем больше от него неприятностей. Лучшее средство против этих тварей — огонь и золото. Так что во вторую руку всем взять по факелу, а болты и стрелы обвяжите смоляными нитями. Один на один с уморышем на бой не выходить и друг друга в обиду не давать.
Тем временем два уморыша медленно прохаживались туда назад у трактира, делая вид, что просто гуляют. Но так как кроме них на улице больше не было — об этом побеспокоился хозяин "Угрюмого Булочника" — то выглядели они как на крысе дамское седло.
…Первыми вступили стрелки. Высунувшись из окон, они сигналу Хорта подожгли стрелы и начали прицельно бить по тварям. Уморыши разом повернулись в сторону трактира и неподвижно замерли, не сводя глаз с трактира.
— Каббровы твари! Они от огня заговоренные! — выругался атаман.
Действительно, огонь оказался бессилен — вместо того, чтобы вспыхивать и выжигать глубокие раны в телах, пламя с сухим треском гасло, словно стрелы били не в уязвимую плоть, а в мокрое дерево.
— Значит придется по старинке, мечами да дубинками. Рубите им руки-ноги, цельте в глаза и по шее. Ну, други, живо помолились своим богам, кто в кого верит, и вперед!
Атаковали разбойники молча, зная, что врага на испуг не взять, а вот дыхание поберечь стоило, сражаясь с неутомимыми порождениями Тьмы. Рубились они осторожно, не теряя головы и стараясь вывести врага из строя, перебив конечности или ослепив уморышей. Пятеро в рукопашную против двоих тварей, силою превосходящих обычного человека вчетверо. Комар с Гнебеком продолжали обстреливать монстров, стараясь попасть в глаза или перебить им колени — больше они ничем помочь не могли, неизвестно было даже, есть ли у уморышей сердце и прочие уязвимые места.
Твари оказались намного опаснее, чем ожидалось. Они сражались, как обученные воины. Неизвестно было, кто-то командовал ими, или бледнолицые и сами неплохо соображали, но действовали они на удивление разумно: под стрелы не лезли, от мечей уклонялись или закрывались руками и старались ухватить кого-нибудь из нападающих, и подтащить к себе поближе. Недостаток скорости и ловкости компенсировала их огромная сила, полная нечувствительность к боли и отсутствие страха.
