"Церковь Искреннего Раскаяния, иначе называемая "церковью ста грехов", была основана в 1230 г.в.р. неким безвестным молельщиком, который после обряда самопосвящения принял имя Иепохондрий. В основе этой религии лежит самопокаяние и полное очищение от всех грехов через молитву. Церковь Раскаяния прославилась своими неистовыми фанатами, называемыми монахами-стогреховниками, и их скрупулезным отношением к совершению ритуалов.
Главная книга, содержащая все законы и заповеди этой религии, называется Ветхий Талмуд и содержит описание пятидесяти смертных и около шестисот малых грехов. Церковь Раскаяния является одной из тех трех светлых религий, в которых нет догмата "не согреши". Во главу всех законов стогреховники ставят принцип "покайся", и для каждого из грехов у них существует своя молитва отпущения. Большую часть свободного времени адепты этой религии проводят в очистительных молитвах, которых они должны прочесть не менее ста за день. Оставшееся время они проводят, совершая эти самые грехи, как требует их религия. Согласно учения Иепохондрия, каждый истово верующий должен в день покаяться в десяти совершенных грехах и прочесть сто молитв — по десять на каждый замаливаемый грех. Если же на душе у него грехов было меньше десяти, то монах должен был добрать нужное количество, совершив их немедля.
В 1714 г.в.р. очередным Иепохондрием[3] церкви был объявлен великий поход, целью которого стало полное очищение адептов веры ото всех пятидесяти смертных и шести сотен малых грехов. Несколько тысяч неистовых фанатиков принялись грешить налево и направо, вредя и себе и окружающим. Когда монахами было сожжено два села, против них были посланы королевские войска. Стогреховники были взяты в оцепление и объявлены мятежниками, после чего их принудили к сдаче. И вскоре деятельность церкви ста грехов была приостановлена с разрушением храмов и конфискацией имущества в пользу казны.
В 1764 г.в.р. Церковь была возрождена согласно указу короля Иорама Третьего, однако Ветхий Талмуд переписали, уменьшив число замаливаемых грехов вдвое — в первую очередь из списка были убраны подстрекательство к мятежу и бунт против власти. И хотя, как и прежде, монахи-стогреховники должны были совершать по сто молебнов в день, но совершать новых грехов им было дозволено не более трех в сутки и только из списка малых прегрешений. Новая книга заветов была названа Новописным Талмудом и до сих пор является единственным писанием Церкви Искреннего Раскаяния…"
"Тысяча и одна религия земель наших. Описание, толкование и оправдание" Толковальный справочник
Комната его, а точнее их, если не забывать о вынужденном соседе, находилась в самом конце коридора на втором этаже. Айвен наметанным взглядом сразу оценил удобство расположения своего временного пристанища — всего одна смежная комната, окна выходят на задний двор, причем прямо на яблоневый сад. Да еще и этаж второй — просто мечта вора, выползающего по ночам из гостиничной комнаты на промысел! Или убийцы, который вползает ночью в ту же гостиницу за головою невезучего вора… Вспомнив об уморышах, юноша несколько погрустнел.
— Вот ваша комната, — любезно распахнул перед ним двери гостинец, — А вот и ваш сосед, господин Ройбуш, — указал он в сторону сидящего на стуле старика, который что-то записывал в пухлую тетрадь при тусклом свете свечного огарка.
Пожилой постоялец повернулся, и Айвен погрустнел еще больше. Быстро шагнув назад, он рывком захлопнул дверь в комнату и схватил управляющего за ворот:
— Веди меня к монашке!
— Но… вы же сами только что…
— Я передумал. Иногда с людьми это случается. Шел-шел по коридору, и вдруг бац!..
— Открывшаяся дверь бьет по лбу? — нахмурился Рикар.
— …внезапно передумалось! Я согласен на монашку.
— Стогреховницу?
— Да хоть тысячи! К тому же, насколько я помню, она миловидна, а прелюбодеяние у них относится к грехам малым. А помощь ближнему своему — есть добродетель!
— Хорошо, хорошо. Будет вам и монашка и грехи. К тому же, вон ее комната — всего через три двери от вашей… Точнее, от комнаты господина Ройбуша.
Управляющий зашагал к указанной двери, а следом, оглядываясь, шел Айвен.
— Госпожа Бернан, я привел вам сосе… — начал было гостинец, открыв дверь и шагнув в комнату, но тут же умолк и стремительно вышел, захлопнув за собою дверь.
— Не понял? — нахмурился вор.
— Э… Боюсь, что придется вам таки подселиться к господину Ройбушу.
— Какого каббра? — юноша прислонил ухо к двери, прислушиваясь. Вскоре по его лицу расплылась понимающая улыбка. Он повернулся к Рикару.
— Увы, господин. Там уже грешат, — развел тот руками.
— И еще как грешат, — юноша оторвался от своего увлекательного занятия. Женские стоны и скрип кровати были слышны даже через закрытую дверь, — Надо же, какая неистовая монахиня. Думаю, ее новый сосед по комнате вскоре будет весьма удивлен.
Айвен представил себе ловеласа, который наверняка был уверен, что лишь благодаря своим чарам смог соблазнить такую красотку и уложить ее в постель. Интересно, какое у него будет лицо, когда удовлетворенная девушка у него на глазах вытащит свой молельный коврик и начнет десятикратно в голос замаливать свежесовершенный грех. Улыбка юноши стала еще шире.
— Ладно, веди меня к своему чудаковатому старикану, — смирился он с судьбой и послал десяток проклятий в адрес Нефарта, почему-то проявляющего к его скромной персоне повышенное внимание.
Весь обратный путь до юноша в алфавитном порядке молился известным ему богам и пытался пробудить в себе отсутствующие магические способности. Увы, ни боги ни магия так и не проснулись, поэтому ему оставалось лишь склонить пониже голову и надеяться на спасительный полумрак.
— А это снова я, господин Ройбуш, и ваш новый сосед. Уверен, вы друг с другом поладите, — с этими словами Рикар распахнул двери в комнату и подтолкнул вора в спину. Раскланявшись, он вышел и прикрыл за собою дверь.
— Очень рад знакомству, — хрипло буркнул юноша. Старик поднял голову, подслеповато щурясь, и "пузырь" вдруг вспомнил пару заковыристых ругательств и придумал одно новое: глаза действительно не подвели его. Господин Ройбуш оказался тем самым стариком, историком и профессором неизвестной кафедры, которого на днях ограбила банда Хорта при его, Айвена, непосредственном участии…
— Проходите, молодой человек… вы ведь молоды, да? Я слышу это по вашему голосу, — засуетился старик и вскочил со стула, зацепив при этом рукавом чернильницу и едва не опрокинув ее со стола.
— Вы не беспокойтесь — сидите, пишите, — снова прохрипел юноша, стараясь придать своему голосу нотки грубости и сделать его более суровым.
— Да-да, конечно, спасибо, — улыбнулся его новоявленный сосед и попытался сесть на выскальзывающий стул. Удалось ему это только с третьей попытки. — Кстати, я забыл представиться. Меня зовут Лейцер Ройбуш, но вы можете звать меня просто Ройбушем. Я историк, преподаю в Сорманнском Университе…
— Профессор? — сорвалось с языка Айвена, и он тут же поклялся натереть его горьким корнем, чтобы не распускался и не болтал, перед кем ни попадя.
— Да-да, вы совершенно правы… Простите, я не расслышал вашего имени.
— Айве… Айвенир. Меня зовут Айвенир, да, — после короткого раздумья представился юноша. — Но все зовут меня просто Ниром.
— Хм… — старик нахмурился, — определенно, ваше имя мне что-то напоминает.
— Вполне возможно. В переводе со старо-арланийского "айвен" означает "везунчик", и многие так называют своих детей надеясь, что Госпожа Удача возьмет их под свое покровительство. Кстати, могу вас заверить, что это не работает — сужу по личному опыту.
— Айвен. Везунчик. Баловень Судьбы. Если вы не будете против, молодой человек, то буду вас называть сокращенным вариантом. Так мне будет проще запомнить.
