«Оправдывать доверие – это моя профессия», – саркастически подумал Джо. Он оправдывал людское до­верие всю свою жизнь.

А что получил взамен?

Ночь принадлежит Хищнику. Это в порядке вещей. Так было, так будет. Совы охотились на залитых лунным светом полях, безмолвно парили на огромных распро­стертых крыльях и без предупреждения пикировали на неосторожную мышку, торопившуюся по своим делам. В чаще ниже по течению ручья рыскали стаи злобных койотов в поисках беззащитного теленка, козленка или олененка. Но ни совы, ни койоты не забывали о собст­венной уязвимости. Хищник никогда не выберет жертву, которая может представлять для него опасность.

Похищение Александры Хейвуд – это опасность. Хищник настойчиво внушал себе это, стоя в ее спальне и глядя на нее сверху вниз. Она была очень красивая, свет­ловолосая, нежная; сегодня ночью она оставила свет включенным, и Хищник мог как следует насладиться ве­ликолепным зрелищем – от серебристых волос до кро­шечных, трогательно беззащитных пальчиков ног с ро­зовыми ноготками.

Он осторожно, очень осторожно снял с нее покрыва­ло, чтобы рассмотреть получше.

Александра лежала на животе, обняв руками подуш­ку. Волосы разметались по голубоватой простыне, как платиновое знамя. Тело прикрывала ночная рубашка с тонким цветочным узором на белом фоне, сшитая из какой-то тонкой блестящей ткани, похожей на шелк. Ру­башка задралась.

Ее ягодицы были маленькими, круглыми и, наверно, твердыми на ощупь.

Но сегодня ночью он пришел сюда не для того, чтобы трогать. Только полюбоваться товаром в витрине. Смот­реть, а не трогать. Не сегодня.

Хищник уже видел все то, что было сейчас скрыто от него; это знание делало наблюдение еще более возбужда­ющим и одновременно более трудным. Когда прошлой ночью Хищник следил за тем, как она раздевалась, то ис­пытывал мучительный голод. Сестра была просто хоро­шенькой, а эта была в самом соку. Ему нестерпимо хоте­лось отведать ее плоть.

«Но это невозможно, – твердил он себе. – Нет, нет, нет. Плохой мальчик».

Если сегодня ночью он похитит ее, утром начнутся поиски. Прочесывание будет тщательным. Возможно, достаточно тщательным, чтобы обнаружить его логово.

И все же ему безумно хотелось ее похитить. Он с тру­дом сопротивлялся этому желанию. Смотреть хорошо и приятно, но этого недостаточно. Особенно если это так легко. Все, что от него требуется, это прикоснуться к ней электрошоком и утащить.

Она была бы его.

Если бы он сделал это сегодня ночью, его бы ожида­ло двойное удовольствие: овладеть ею и дать Кассандре уйти в небеса, объятой пламенем.

Хищник улыбнулся этой маленькой шутке. Когда он будет готов избавиться от Кассандры – а это случится скоро, очень скоро – он так ей и скажет:

– Выходи из своей клетки, милая. Я хочу отпустить тебя.

А когда она будет прикована к стене и облита керо­сином, он добавит:

– В небеса, объятую пламенем.

Но в последнее время Кассандра была скучной, как лохань с помоями, и Хищник сомневался, что она пой­мет шутку.

Зато будет интересно следить за реакцией Александ­ры – ах, он уже называет ее Александрой, уж не влюбил­ся ли? – на то, как предшественница у нее на глазах пре­вращается во французское жаркое.

Она вздохнула во сне, губы ее приоткрылись. Ее веки трепетали, как будто она видела сон. «Знает ли она, что я здесь? Хотя бы подсознательно?» – думал Хищник.

Он надеялся, что да.

Его рука потянулась к ее щеке. По прежнему опыту он знал, как нежна ее кожа. И хотел снова ощутить эту нежность.

Если он заберет ее с собой, то сможет изучить каж­дый квадратный сантиметр этой кожи.

Он мог бы провести пальцем по ее щеке. Прямо сей­час. Это была бы проверка. Когда он прикоснулся к ней в прошлый раз, она проснулась. Если она проснется и теперь, это будет означать, что он должен похитить ее.

Что он – ее судьба.

Или она – его.

Эта мысль заставила его остановиться. Он нахмурил­ся и убрал руку.

Он не так жаден, его страсти не так бесконтрольны, чтобы удовлетворять их, подвергая себя риску.

Или все-таки нет?

Искушение было почти непреодолимым, но в конце концов он заставил себя снова укрыть Александру и от­вернуться.

Хищник мог себя поздравить. Его воля оказалась силь­нее желания.

По крайней мере, сегодня ночью.

Когда Алекс открыла глаза, у нее в ногах сидел Ган­нибал. Просто сидел и смотрел на нее широко открыты­ми, немигающими, как у совы, глазами. Казалось, он мог сидеть так часами, днями и столетиями.

– Брысь! – сказала она и дернула покрывало, чтобы согнать его. Он не пошевелился. Только моргнул и по­шевелил хвостом.

Она была слишком измучена, чтобы воевать с ним. А кстати, почему она так хорошо видит его. Конечно же, она оставила лампу включенной. Свет слепил глаза. Она нажала на кнопку будильника и застонала. Часы показы­вали шесть сорок пять, а Алекс казалось, что она проспа­ла от силы часа два. Голова болела, во рту был вкус тря­пок. Хотелось только одного: зарыться в постель и натя­нуть на голову покрывало.

Сегодня ночью она снова видела во сне отца. Воспо­минание сверкнуло в мозгу, как молния.

На этот раз Алекс стояла посреди залитого солнцем зеленого луга, и он шел ей навстречу. Она была рада ему и улыбалась, но внезапно отец бросился вперед, что-то крича и размахивая руками; она поняла, что отец пыта­ется кого-то прогнать. Неведомая опасность приближа­лась к ней сзади. Но Алекс была слишком напугана, что­бы обернуться и посмотреть…

– Алекс? – голос, донесшийся из «уоки-токи», во­рвался в ее грезы и заставил вздрогнуть.

– Доброе утро, Джо, – придя в себя, ответила она. Наступил день, и ее тон стал холодным.

– Твоя сестра встречалась с моим сыном часа в два ночи. Я подумал, что ты должна об этом знать.

– О боже! Тебе-то это откуда известно.

– Когда Али прокрался на кухню, я был там.

– И ты выдрал его? – насмешливо поинтересова­лась она, вспомнив совет выдрать Нили.

– Я велел ему больше этого не делать.

– Я вижу, ты строг только на словах.

– Драть нужно твою сестру, а не моего сына.

– Твой сын тоже выходил из дома!

– Ты прекрасно понимаешь, что речь не об этом. Кстати, она сказала Али, что я спал с тобой. Вы что, рас­сказываете друг другу о своих любовных похождениях?

– Конечно, нет. Знаешь, мне не нравится твой тон.

– Ох! Я сейчас заплачу.

– Я не хочу тебя слушать! – вскипела Алекс и с ве­личайшим удовлетворением выключила рацию.

В самом дурном расположении духа она приняла душ, надела черные кожаные брюки и белую майку с длинными рукавами. Да, кстати, нужно попросить Андреа прислать сюда побольше одежды (иначе три недели ей здесь не протянуть). Алекс спустилась на кухню, по дороге постучав кулаком в дверь Нили.

Ганнибал шел за ней по пятам. И только когда Алекс открыла холодильник, чтобы налить молока жалобно мяукавшему представителю семейства кошачьих, она за­думалась над тем, как он попал в ее спальню.

Дверь была заперта. Когда Алекс ложилась в постель, кота в комнате не было. Нили забрала его к себе, Алекс прекрасно это помнила.

Нили выходила из дома на свидание с Али. В этот момент Ганнибал мог выскочить из ее спальни. Но это не объясняет, как он попал в комнату Алекс.

– Ты тайком выходила из дома на свидание с Али после того, как я легла спать? – без всяких предисловий спросила Алекс, когда младшая сестра спустилась по лестнице.

Одетая так, как собиралась накануне, но, слава богу, без красного пера, Нили выглядела веселой и довольной.

Алекс никогда не думала, что может обрадоваться бриллиантовой заклепке.

– А если да, то что? Кстати говоря, как ты узнала?

Нили протяжно зевнула и налила себе стакан апель­синового сока.

– Мне сказал Джо. Кроме того, он сказал, что ты сообщила Али, будто я спала с его отцом.