— Ну наконец-то!.. — выдохнул Сильвен, убирая руку с плеча Тринитэ.

Девочка по-прежнему не осмеливалась открыть глаза. Но прежнее давящее чувство ушло… и крысы исчезли.

— Где мы? — спросила она и удивилась: голос ее прозвучал так, словно разнесся под сводами собора.

— Открой глаза и увидишь, — ответил Сильвен. В его голосе чувствовалось явное облегчение.

«Логично», — подумала Тринитэ и приоткрыла правый глаз.

— О!

К ее величайшему удивлению, они стояли в огромном сводчатом зале, сильно вытянутом в длину, который вполне Можно было принять за…

— Это что, метро?!

— Именно, — кивнул Сильвен. Уже не было необходимости в слабом свете мобильников — старые неоновые лампы создавали нечто вроде аквариумной подсветки.

Через некоторое время Тринитэ нерешительно произнесла:

— Но здесь нет ничего… и никого.

Действительно, ни рекламы на стенах, ни скамеек на платформе, на которую они каким-то чудом вышли, ни даже названия самой станции. Вдоль стен, облицованных плитками и сплошь покрытых разноцветными граффити, тянулись разорванные электрические провода. Единственными живыми обитателями этого места были крысы — опять они! — которые целыми стаями с писком носились по рельсам.

Но Сильвен, казалось, ничуть не был удивлен. Прислонившись спиной к стене, он спокойно произнес:

— Мы на станции «Круа-Руж».

— Но такой станции не существует! — сказала Тринитэ, сверившись с карманной схемой метро.

— Больше не существует, — поправил Сильвен. — «Круа-Руж» — это одна из «станций-призраков». Есть еще «Аксо» в Бельвилле, «Порт Молитор» в Шестнадцатом округе, «Марсово поле» вблизи Эйфелевой башни, «Арсенал» недалеко от площади Бастилии. Сначала их закрыли… потом забыли.

— А почему их закрыли и когда?

— Эта станция, «Круа-Руж», располагалась между «Севр-Бабилон» и «Мабийон», в самом центре Шестого округа. Городские власти сочли, что она находится слишком близко к двум соседним. Поэтому ее закрыли — уже несколько десятков лет назад. Но поезда десятой линии, идущие с востока на запад, до сих пор ее проезжают…

Словно в подтверждение этих слов, мимо со скоростью урагана пронесся поезд.

Тринитэ инстинктивно попятилась на середину платформы. Но все же девочка успела разглядеть, что все вагоны пусты.

«Ну да, утро воскресенья…» — подумала она.

Как только поезд скрылся из вида, они услышали протяжный писк… и увидели, что на рельсах агонизируют сотни раздавленных крыс.

Тринитэ ощутила подступающую к горлу тошноту.

— Меня сейчас вырвет, — пробормотала она.

— Ничего не поделаешь, другого пути наверх отсюда нет, — сказал Сильвен и спрыгнул с платформы вниз, на рельсы.

— Вы что, издеваетесь?!

— Нам нужно дойти до станции «Мабийон», — сказал Сильвен, указывая на слабый свет в левом конце туннеля. — У нас нет выбора. Это займет не больше десяти минут.

Дважды им пришлось вплотную прижиматься к стенам туннеля, чтобы не попасть под поезд. Когда они наконец вышли на пустую платформу станции «Мабийон», Тринитэ, охваченная недобрым предчувствием, произнесла:

— Кажется, что-то случилось за время нашего отсутствия…

Перешагивая сразу через две-три ступеньки, они поднялись по лестнице к выходу — и тут оба одновременно замерли.

— Я же вам говорила, что-то случилось! — произнесла с возбуждением Тринитэ.

Сильвен и сам видел, что Шестой округ выглядит как минимум необычно.

— Никогда не видел здесь столько машин утром в воскресенье, — сказал он с недоумением и взглянул на часы на углу улицы Фур. Полвосьмого утра.

Вой клаксонов, лязг сталкивающихся машин, вопли водителей, ругательства пешеходов… Весь бульвар Сен-Жермен превратился в сплошную пробку!

— И столько людей… — проговорила Тринитэ, глядя на тротуары, запруженные пешеходами.

Кажется, весь Шестой округ пришел в движение.

— Все проснулись, — добавила она, указывая на окна домов.

Все местные жители, изумленные и растерянные, наблюдали в окна за происходящим. Некоторые спускались на улицу прямо в пижамах, халатах и домашних шлепанцах, а то и в одних ночных рубашках, привлеченные лихорадочным всеобщим беспокойством, которое буквально висело в воздухе.

С трудом привыкая к яркому дневному свету, Сильвен и Тринитэ по-прежнему стояли на углу улицы Фур. Взглянув на себя в ближайшее витринное стекло, оба вздрогнули.

— Это мы?! — произнес Сильвен, не удержавшись.

Этот человек в лохмотьях, с грязным, заросшим щетиной лицом, дырами на коленях, исцарапанными руками, покрытыми пылью и плесенью волосами, — в самом деле он? Что касается бедняжки Тринитэ, ее спортивный костюм больше напоминал тряпку для мытья полов.

Нарушив их оцепенелое самосозерцание, мимо прошла нелепо одетая женщина — она явно натянула на себя первое, что подвернулось под руку, — волочившая за собой чемодан на колесиках. Споткнувшись, она потеряла равновесие и, едва не рухнув на Сильвена и Тринитэ, посмотрела на них так, словно они были живым воплощением катастрофы, грозившей обрушиться на Париж.

— Я так и знала, что это вот-вот начнется! — сказала она, устремляясь по улице Фур вслед за большинством пешеходов.

— Спокойно, спокойно… — пробормотал Сильвен, делая глубокие вдохи и пытаясь сохранить самообладание.

Прислонившись к большой схеме метро у входа на станцию, он с силой растер ладонями лицо, чтобы прогнать навалившуюся усталость.

«Сейчас не время для отдыха…»

Тут на него налетели сразу три человека в форме CRS[8], собиравшихся перекрыть вход в метро стальными заграждениями:

— Отойдите отсюда, месье! Метро закрыто!

Прежде чем Сильвен и Тринитэ успели что-то сообразить, людской поток подхватил их и вынес на мостовую, где неподвижно замерли автомобили. Сквозь стекла можно было разглядеть встревоженные лица пассажиров — целые семьи, множество вещей… Водители нервно настраивали авторадио, раз за разом поглядывая на небо. У них был вид беженцев.

— Да, в самом деле что-то произошло, — пробормотал Сильвен, лавируя между машин, чтобы попасть на другую сторону бульвара Сен-Жермен, на угол улицы Бюси.

— Террористы! — высказала догадку Тринитэ.

Сильвен, у которого почти одновременно возникло то же самое предположение, повернулся к ней:

— Ты думаешь?

— Наверно, они опять устроили где-то взрыв… пока мы были в катакомбах…

И в тот же миг оба вспомнили разговор Жервезы и Любена:

— Париж скоро погибнет, Любен… и увлечет нас всех за собой в бездну.

— И… когда же?

— Агония начнется сегодня ночью.

— Сегодня ночью… — повторил Сильвен, еще не в силах поверить в это окончательно.

Тринитэ тоже изо всех сил пыталась сохранять спокойствие. Взглянув на расхристанного человека, который брел куда-то, невидяще глядя перед собой, она слегка дернула его за рукав и спросила:

— Месье, почему вы убегаете?

Тот с ужасом на нее посмотрел:

— Вы что, не знаете?

И тут же устремился в противоположном направлении.

— Нам нужно идти туда, — объявила Тринитэ, увлекая за собой Сильвена против течения общего потока, к улице Бюси.

— Но мы одни туда идем… — неуверенно возразил Сильвен, смущенный тем, что девчонка может счесть его трусом.

Впрочем, сама Тринитэ была явно напугана, но любопытство в ней пересиливало.

— Ну и что? В катакомбах мы тоже были одни, но сумели оттуда выбраться!

И они углубились в лабиринт старого квартала Аббатства, где в Средние века располагалось богатое аббатство Сен-Жермен-де-Прэ, а сейчас сохранилась лишь путаница тесных улочек, переулков и тупиков, по которым можно было лишь приблизительно представить себе его прежнюю структуру. Но в это утро улицы Эшодэ, Жакоб, Кардиналь превратились в сплошные импровизированные парковки. Небольшое количество машин, принадлежащих местным жителям, загородили проезд другим, те — третьим. Напряжение нарастало. Большинство водителей, уже не стесняясь, орали друг на друга: