Стасю было девятнадцать. Он всегда мечтал о профессии летчика. И когда его зачислили на Отделение инженеров Летно-военной академии Советского Союза, несказанно обрадовался. Самым большим желанием стали прыжки с парашютом.
Стефания, Кася и Стась по приезде в Советский Союз, как и все политические эмигранты, изменили свои фамилии. Отныне они — Бельские. Макс выступал как Генрик Валецкий, продолжая и далее оставаться в руководстве Коминтерна, однако постепенно он все больше впадал в немилость. Устраненный Сталиным от польских дел, занимался в основном партиями на Балканах. Стефания работала в польской секции Красных международных профсоюзов.
В ноябре 1927 года на долю адвоката Густава Бейлина выпал большой успех Он выступил в Кракове в качестве полномочного частного обвинителя на сенсационном процессе по делу литературного и театрального критика Тадеуша Бой-Желеньского, выдвинувшего иск против главного редактора краковского журнала «Час» Антони Бопрэ. Редактор Бопрэ, стремясь сохранить за своим изданием репутацию журнала с хорошим вкусом и правилами приличия, самовольно сократил очерк Боя «Из парижских впечатлений. В Сорбонне и кое-где еще», убрав два абзаца. В одном было слово «гулящие», во втором — «девка». В другом месте «девку» он заменил на «женщину», а «педерастов и лесбиянок» — на «странные фигуры». «Элегантный представитель варшавской адвокатуры, защитник и литератор Бейлин» повел на суде речь об актуальных по тому времени проблемах. В польской Речь Посполитой это первый такого рода процесс, он будет и первым приговором суда, цель которого — установить, является ли собственность художника — то, что есть наиболее его, продуктом его духа, признаваемым на практике, ибо в теории этот устав представляет собой принцип — тем правам, которое существует наравне с другими правами собственности. Польские писатели ожидают этого приговора с большим волнением. Сегодняшний процесс относится к тем литературным процессам, которые нам хорошо были известны по прошлому, но которые составляют целый этап в борьбе художника за право защищать свою мысль.
Адвокат Густав Бейлин
Антони Бопрэ был признан виновным, с него был взыскан денежный штраф в размере двести злотых, он должен был опубликовать на страницах журнала «Час» опровержение и выплатить подателю иска — Желеньскому — лично, в качестве морального ущерба, пятьсот злотых, а также возместить затраты на судебные издержки. Пресса писала: С этого времени в Польше существует неопровержимо установленный и не вызывающий сомнения факт, согласно которому автор — единственный и полномочный хозяин своего сочинения; сочинение можно принять или отвергнуть, но никто не имеет права без разрешения автора к нему прикасаться.
Дочерям Флоры с мужчинами не везло. Каролина и Стефания защитили диссертации в Варшавском университете, одна — по полонистике, другая — по германистике, обе журналистки и литературные переводчицы. Каролина — Диккенса, Стефания — «Сказок» Андерсена. Первая — энергичная и находчивая, вторая — тихая и робкая, обе неуродливые, обаятельные, наделенные специфически ироничным в отношении себя чувством юмора, должны бы нравиться, но они плохо скрывали свои чувства, и их связи терпели фиаско.
Каролина Бейлин
Стефания Бейлин
Маня в Париже вторично вышла замуж за поэта и публициста, эстета Адольфа Пфеффера — писал под псевдонимом Артур Прендский. Он был известен по сцене, находился в приятельских отношениях с артистами, в их квартире на Монпарнасе бывали Модильяни, Пикассо, Сутин, Зак — вся тогдашняя парижская богема. Жизнь была интересной, но в доме постоянно не хватало денег. Маня продолжала работать в ТАСС.
В феврале 1927 года на свет появился Пьер Пфеффер — известный ныне французский зоолог и проводник Его отец был очаровательным спутником жизни, но безоответственным главой семьи. В восьмидесятые годы во время моего пребывания в Париже Манюся, сохранившая по-детски застенчивое обаяние, пригласила меня в знаменитое кафе «La Coupole». Зардевшись от рюмки красного вина, она поведала: «Вот где развлекался мой муж, когда у меня родился Пётрусь. Тут познакомился и с танцовщицей, к которой потом ушел со всеми нашими картинами. Когда я вернулась с ребенком из роддома, я застала квартиру пустой». Говорила это без всякого сожаления. Столько еще было потом в ее жизни катаклизмов. Через год после рождения сына она официально развелась с мужем, который вернулся в Польшу. Тогда же стала и членом французской компартии.
Марта Быховская, энергичная, красивая, темпераментная девушка, вместо медицины закончила факультет биологии и вышла замуж за хорошего человека и предприимчивого инженера Юзефа Осноса. Оба уехали в Париж, поскольку Юзеф нашел там выгодную для себя работу. В 1931 году в Париже на свет появился Роберт — третий представитель младшего поколения. Ему было четыре года, когда родители вернулись в Польшу. За год до этого скончался доктор Быховский. Он был похоронен на еврейском кладбище. Бронзовый памятник на его могиле представляет собой открытую книгу, на которой можно прочитать надпись на латыни: «Judeus sum, humani nil a me alienum puto» — трансформация латинской пословицы, которая значила: «Я — еврей, и ничто человеческое мне не чуждо».
В 1932 году Стась Горвиц, то есть Стась Бельский, закончил учебу и в звании офицера Красной армии стал инженером, специалистом по строительству аэродромов[66]. Годом раньше студенческий приятель познакомил его со своей сестрой, чертежницей Верой. Они полюбили друг друга и поженились еще до защиты его диплома. В течение двух месяцев он исполнял должность коменданта военного аэродрома в белорусской Орше. Потом его отправили в Рим заместителем военного атташе в советском посольстве.
В сентябре 1932 года в Риме на свет появилась дочь Галинка.
Флора Бейлин (урожденная Горвиц) с внуками: слева — Пьер Пфеффер, справа — Павелек Бейлин.
В 1932 году Маня Бейлин прибыла в Москву, где стала работать во французском отделе ТАСС. Что заставило ее покинуть Париж? Любопытство? Чувства? Кажется, была влюблена в известного советского публициста Лукьянова, работавшего тогда в парижском агентстве, — его отозвали в Россию. В ее воспоминаниях о нем ни слова. Хорошо, что пятилетнего Пётруся она на некоторое время оставила у родителей в Варшаве, ибо восторженные надежды на блеск социалистического рая стали развеиваться еще в порту Ленинграда. Ее обыскивали с пристрастием: перевернули весь багаж, забрали многие вещи из ее гардероба, что перешло все дозволенные рамки. Поразила толпа невзрачно одетых покорных мужчин, женщин, детей, бродивших по грязному вокзалу в ожидании поездов, которые приходили, когда им вздумается. А потом стало еще хуже. Но чтобы описать невероятные чувства и переживания Мани в Москве, потребовалась бы отдельная книга.
В 1934 году родилась я, о чем речь пойдет в одной из следующих глав.
