— Да, наверное, — рассеянно кивнула Горделия, — хотя, может быть, правильнее было оставить его на жгучем солнце. Боюсь, что тело это неразрушимо. Но он прятался от солнца при жизни, возможно, оно бы подействовало и сейчас.

— Не хочешь же ты сказать, что его тело представляет опасность, и он может воскреснуть? — голос Лидии задрожал. Она растерянно глядела то на старуху, то на труп Ярона, и ей все больше казалось, что Ярон только притворяется мертвым, а губы его кривятся в отвратительной усмешке.

— Как знать, — поднялась Горделия, — хотелось бы поверить, что ничего от Ярона не осталось в этом мире.

Ее явно что-то тревожило, какой-то новый звук примешивался к привычному шуму волн. Гул нарастал. Горделии стало совсем неуютно и как-то зябко.

— Не будем медлить, Лидия, — сказала она, поежившись,? — позовем кого-нибудь, чтобы нам помогли убрать труп.

Лидия встала, и они направились к воротам, но выйти из парка не успели. Шум за воротами замка усиливался, и они явственно услышали сотни голосов, которые скандировали: «Ярон! Ярон!» Навстречу им стремительным шагом направлялся Горудун. За ним следовала толпа словно обезумевших в одночасье рыбаков, их жен и даже детей. Горудун взмахнул рукой, и все остановились как вкопанные у входа в парк. Вид мага не предвещал ничего хорошего, лицо исказил гнев.

— Ты уже вернулся? — еле вымолвила Горделия, и язык ее прилип к небу.

— Так-то ты помогаешь мне, старая ведьма! — Горудун разразился бранью. — Я знал, что многочисленные враги постараются помешать возрождению Совершенного в Арде, но, чтобы ты воспрепятствовала мне, ты, которой я больше всех доверял! Где были мои глаза? Безумная! Ты на самом деле думаешь, что можешь изменить предначертанное?

— Утихомирься, — Горделия и Лидия отступали по мере того, как Горудун надвигался на них. — Ты опоздал. Ярон мертв. Совершенный не сможет прийти в наш мир.

Горудун расхохотался. Лидия уставилась на него в испуге. Горделия храбрилась и крепко сжимала ее ладонь.

— Глупая женщина! — с презрением в голосе воскликнул Горудун. — Для Совершенного нет пределов возможного! Все твои ухищрения тщетны. Эй! — он обернулся к людям за воротами парка. — Возьмите тело Ярона и отнесите в Шепчущую башню.

Несколько крепких молодцев подхватили труп, легко подняли его и понесли. Лица их при этом ничего не выражали.

— Взгляни в их глаза, — прошептала Лидия Горделии, — такие глаза на моей родине бывают у людей, блуждающих в несуществующих мирах, у тех, кто отравляет себя драконьей кровью.

— Он подчинил их волю, — отозвалась Горделия. — И мне кажется, я знаю как. Он вживлял крохотные кристаллы в мозг только что родившихся детей. Понятно теперь, зачем приносили во дворец младенцев. Негодяй оказался хитрее, чем мы думали. На горе себе и всем мы посвящали его в свои дела. Бежим, Лидия! Нам опасно здесь оставаться.

Они бросились бежать, намереваясь спрятаться в многочисленных переходах замка.

— Стойте! Вы мне ответите за свое преступление! — взревел Горудун, и обеих женщин отбросило назад. Они упали, довольно сильно ударившись о землю.

— Откуда у тебя такая сила? — хрипло спросила старуха, с трудом поднимаясь.

— Он вернул мой дар и ниспослал благодать, — торжественно объявил Горудун. — Когда я спешил к Прибрежным горам, он предупредил меня о твоем гнусном предательстве и повелел возвращаться. Теперь я могу сдвигать горы, крушить замки и косить людей без меча!

— Хороша благодать, — едва слышно пробормотала Лидия.

— Тебе не удастся сбежать, — продолжал Горудун, — я не дам тебе превратиться в юркую птицу и вырваться из моей клетки. Ты пыталась помешать мне и пожалеешь об этом. Люди! Эти женщины недостойны жизни! — воззвал он к островитянам, и те, послушные его зову, стали медленно и неумолимо проникать в парк с бесстрастными лицами и страшными пустыми глазами.

— Беги, Лидия, — прошептала Горделия, — я придержу его! Она не боялась смерти, только бы выиграть время и дать возможность Лидии уйти.

— Что ж, посмотрим, насколько ты стал силен, — ее спокойный голос звучал отчетливо, а взгляд водянисто-зеленых глаз был суров. Лидия попятилась. Островитяне прекратили движение и вновь застыли, зачарованные зрелищем. Схлестнулись две сильные воли. Давно уже не прорывалась Горделия в чужое сознание! Но на этот раз ей пришлось противоборствовать не воле Горудуна — сознание его было схвачено в силки тем, которого он называл Совершенным. Она наносила удар за ударом в надежде освободить его, но тщетно. Горудун от этих усилий только слегка покачивался и без особого труда отражал ее натиск. Выбрав момент, Лидия решилась бежать, и на этот раз преодолела большее расстояние, чем в первый раз. Но Горудун снова заметил ее бегство и метнул огненный шар. Горделия бросилась ему наперерез, шар задел ее, и старуха закричала от внезапной боли. Она зашаталась и упала на землю, одежда была опалена, на теле зияла рана. Лидия поспешно вернулась, опустилась на колени и обняла ее. Старуха стонала. Отскочивший от нее шар попал в дерево и испепелил его дотла. Горудун подошел к ним ближе.

— Вы обе умрете, — сказал он, — но сначала узрите пришествие Совершенного!

Рыбаки снова сомкнули круг. «Ярон! Ярон», — громко и слаженно, но без всякого выражения, повторяли они снова и снова, потрясая в воздухе кулаками. Лидии стало по-настоящему страшно, сил сопротивляться больше не было. Губы Горделии дрогнули и зашевелились, Лидия наклонилась к ней, чтобы расслышать, что она пытается сказать.

— У него нет своей силы, — прошептала старуха, — он черпает силы от этих людей, крадет их энергию. Зачем только я уговорила Мириэль быстрее покинуть остров?

Лидия с тоской смотрела по сторонам и даже плакать не могла. Надежды больше не было, а ведь совсем недавно они были так счастливы. Но вернулся Горудун, и все стало еще безысходнее. Лучше умереть, чем видеть мир, в котором все люди будут похожи на этих несчастных рыбаков с острова Тол-Фалас, потерявших волю, покорных рабов Совершенного.

Страшный грохот прервал ее размышления. Это было похоже на обвалы в горах ее родины, когда огромные глыбы срываются сверху и увлекают за собой все, что попадается на пути. И эта каменная лавина с грохотом устремляется вниз. Небо потемнело, клубы серой пыли поднялись вверх. Лидия и Горделия теперь едва различали силуэты окружавших их рыбаков. «Это конец?» — едва шевельнулись сухие губы старухи. Казалось, весь остров сотрясается от ударов.

Когда пыль наконец осела, Лидия подняла голову и взглянула в сторону ворот. Сердце ее замерло, отказываясь биться. Там как ни в чем не бывало, живой, из плоти и крови стоял Ярон, ненавистные черные глаза смотрели прямо на нее. «Он возродился, — поняла она, — наши усилия были напрасны». Горудун обернулся и тоже увидел Ярона. Он рассмеялся радостно и удивленно и всплеснул руками.

— Совершенный! Хозяин… Добро пожаловать! — заговорил он вдруг сбивчиво, униженно кланяясь при этом. Он совсем не походил на того гордого мага, который только что метал огненные шары и чувствовал себя всесильным. Усмехаясь, неспешно Ярон вошел в ворота, с любопытством рассматривая всех присутствующих в парке.

— Позвольте присягнуть, о Величайший! — засеменил к нему Горудун. — Я сделал все так, как вы просили. — Он опустился на одно колено, пытаясь поймать руку Совершенного и припасть к ней. Ярон отодвинулся от него и полоснул взглядом двух истрепанных женщин. Обе они одновременно пожалели о том, что не умерли прежде. Он подошел к ним поближе и вдруг рассмеялся так радостно и искренне, как прежде никогда не смеялся.

— Чудак! Протри глаза. Разве ты не понял, что Шепчущая башня рухнула? Твое хитрое оружие исчезло, а воины очнулись от чар и не могут понять сон это или явь? Валары изгнали коварного Моргота из Арды, и не тебе воскрешать его на этой земле. Те, кто любит жизнь, не допустят этого никогда! Я принц Ориены, Яшмет. Моего темного двойника больше нет.

Потрясенный Горудун не спускал глаз со смеющегося Ярона, назвавшегося другим именем, и отказывался вникать в смысл сказанного им.