Для начала Марк предложил немного разгрузить Эдуардо — снять с него часть обязанностей, освободить время для учебы. Ему удалось убедить друга, что компания стала слишком велика для того, чтобы один человек мог справляться со всеми ее коммерческими делами. Число пользователей сайта росло — их уже почти 750 тысяч, а там, глядишь, будет и миллион! — поэтому Марк с Дастином на семестр, а может, и на больший срок оставили университет и собирались нанять менеджера по продажам, который возьмет на себя часть обязанностей, лежащих на Эдуардо. Марк и Дастин не только поддерживали работу сайта, но и снабжали его новыми функциями — иногда совершенно поразительными. Так, они придумали такую штуку, как «стена», — на ней пользователи могли вести общение сразу с большим количеством людей; ничего подобного в других социальных сетях не было. А еще пользователи теперь могли создавать группы и присоединяться к существующим — идею с группами Марк и Эдуардо обсуждали, когда сайт только-только был задуман. Словом, расширение функциональности по темпам не уступало росту количества пользователей.

Успокоившись после своей июльской вспышки и последовавшей за ней эскапады, Эдуардо пришел к заключению, что Марк всегда все будет делать по-своему. Теперь, осенью, ему стало понятно, что от своеволия Марка все только выиграли: компания бурно росла. После того как Питер Тиль начал вкладывать в нее средства, Эдуардо больше не рисковал собственным небольшим капиталом. А финансовые возможности Тиля, казалось, были безграничными и позволяли компании впредь не опасаться неожиданностей.

Эдуардо был так рад вернуться в университет! Уже в первую неделю учебы его до глубины души потрясло известие: приятели по «Фениксу» рассказали, как президент Саммерс объявил первокурсникам, что он заходил на их странички в Facebook. Невероятно, сам президент Гарвардского университета использует их сайт для ознакомления с новыми студентами! Каких-то десять месяцев назад они с Марком были никому не интересны и не известны, а теперь президент Гарварда щеголяет знакомством с их детищем.

Так стоит ли вспоминать пустяковую размолвку? Когда Марк позвонил ему и пригласил прилететь в Калифорнию, чтобы подписать кое-какие бумаги — в основном связанные с реорганизацией компании ввиду появления в ней Тиля, — Эдуардо рассудил, что все к лучшему.

И вот один из юристов подошел к нему и вручил пачку документов. Эдуардо сделал глубокий вдох, покосился на сидевшего тут же за круглым столом Марка и приготовился погрузиться в дебри юридических терминов.

С первого взгляда было ясно, что задача перед ним непростая. В пачке было четыре многостраничных документа. Во-первых, два соглашения о покупке основных акций — если кратко, они позволяли Эдуардо «купить» долю в новоинкорпорированной компании Facebook вместо ничего больше не стоившей доли в Thefacebook. Во-вторых, соглашение об обмене, по которому имеющиеся у него акции Thefacebook обменивались на акции новой компании. И, наконец, соглашение о голосовании держателей акций. Эдуардо не совсем понял, что это такое, но решил, что этот плод крючкотворства тоже необходим для функционирования новой компании.

По мере того как Эдуардо продирался сквозь документы, юристы помогали ему разобраться в их содержании. Выходило, что после всех покупок и обменов Эдуардо получал 1 328 334 акции новой компании. По словам юристов — и Марка, который пару раз отвлекся от компьютера и принял участие в объяснениях, — Эдуардо на нынешний момент будет принадлежать 34,4 процента Facebook. Его доля увеличена по сравнению с прежней 30-процентной из расчета на неизбежное в будущем сокращение, связанное с появлением новых сотрудников и новых инвесторов. Доля Марка сократилась до 51 процента, Дастину причиталось 6,81 процента акций. Шон Паркер получал 6,47 процента — больше, чем, по мнению Эдуарда, он заслуживал, — а Питер Тиль — около 7 процентов.

Среди бумаг был и некий документ о наделении правами. Согласно ему в ближайшее время Эдуардо не мог продавать свои акции, то есть его право собственности существовало лишь на бумаге — так же, насколько он понял, как и аналогичное право Марка, Дастина и Шона. Кроме того, ему было предложено подписать отказ от всех притязаний — подпись под ним означала, по сути, что Эдуардо признает его, определенный всеми прочими документами, статус в компании Facebook, а все, что было до того, становится достоянием истории.

Сидя в похожем на общежитие офисе, слушая, как барабанят по клавиатурам Дастин и Марк, Эдуардо снова и снова перечитывал бумаги. Он понимал, что это очень важно, что перед ним юридические документы, подписание которых — большой шаг в развитии компании, при этом Саверин был спокоен — спокойствие внушало, во-первых, присутствие юристов, которые работали на Facebook, а значит, и на него, Эдуардо, и в гораздо большей степени то, что рядом был Марк, его друг, говоривший, что эти документы надо подписать для общей пользы. Паркера видно не было, он ошивался где-то в доме. Отныне и навсегда он в законном порядке становился совладельцем компании — но ведь, в конце концов, Шон привлек в Facebook инвестиции, да к тому же был одним из самых толковых персонажей Кремниевой долины.

Главное, что Эдуардо сохранил за собой долю в компании. Да, его доля подвергнется разводнению — но оно ведь коснется всех совладельцев. И какая разница, что больше не будет компании Thefacebook, если в новой, в Facebook, у него останется тот же самый статус?

Эдуардо припомнил недавние беседы с Марком об учебе, о жизни, о том, чем он будет заниматься в Кембридже, пока Марк работает в Калифорнии. Кое в чем, казалось Эдуардо, между друзьями осталось легкое недопонимание — так, Марк вроде бы говорил, что до окончания университета Эдуардо может не тратить все силы на Facebook, что в помощь ему будут наняты менеджеры по продажам, а Эдуардо, со своей стороны, настаивал, что в свободное от занятий время вполне справится со своими рабочими обязанностями.

Так или иначе, но лежавшие перед ним бумаги — как это виделось ему самому — закрепляли за Эдуардо не меньшую, чем прежде, роль в компании. Все еще может измениться с появлением новых людей и привлечением свежих инвестиций, но сейчас эти документы необходимы для преобразования компании.

Разве не так?

К тому же Марк сказал, что, когда на сайте зарегистрируется миллионный пользователь, они отметят это событие мощной вечеринкой. Питер Тиль устроит ее в своем ресторане в Сан-Франциско, и Эдуардо специально прилетит с Восточного побережья — ведь такое событие стоит перелета через всю страну.

Подумав о вечеринке, Эдуардо улыбнулся. Необходимо провести реорганизацию, и для этого надо подписать кое-какие бумаги. Все сложится как нельзя лучше. Только подумать — миллион пользователей!

«Именно ради этого я и примчался в Калифорнию», — подумал Эдуардо. Он взял ручку, протянутую юристом, и начал один за другим подписывать документы. Как ни крути, ему теперь принадлежит 34-процентная доля в Facebook, с чем Эдуардо может себя только поздравить.

Разве что-то может помешать его счастью?

У Эдуардо рябило в глазах и звенело в ушах. Он проталкивался сквозь толпу модного симпатичного народа, голова кружилась от музыки — пульсирующей смеси техно, альтернативы и рока — и от мелькания ярких разноцветных огней, плясавших под высоким куполом потолка. Бешеное кружение фиолетовых, желтых и оранжевых световых пятен, имитирующее рождение сверхновой, создавало в ресторане психоделическую атмосферу.

Ресторан назывался «Фриссон»[38] и был на тот момент самым модным местом в Сан-Франциско. В интерьере заведения, одновременно невероятно современного и трогательно старомодного, соединялась эстетика капитанского мостика космического крейсера «Энтерпрайз»[39] и психоделического трипа а-ля 1960-е. Голова у Эдуардо кружилась не столько от музыки и солидного количества поглощенного алкоголя, сколько от культурного шока, который он испытал, очутившись здесь после степенного и тихого гарвардского кампуса.