Офигеть, ну и темпы!

Шон бормотал себе под нос: «Thefacebook, Thefacebook…» А почему не просто «Facebook»? Мелкие огрехи всегда бесили Шона. На инстинктивном уровне он стремился их исправить, загладить шероховатости. Сейчас он поймал себя на том, что поглаживает ладонью простыни на кровати, пытаясь выровнять складки. Шон усмехнулся: ко всем его неврозам не хватало еще обсессивно-компульсивного расстройства. Надо срочно звонить редакторам Valleywag: Шон Паркер — злодей-астматик, страдающий аллергией на арахис и обсессивно-компульсивным расстройством, берется за новый проект…

Это была чистая правда. Он собирался разыскать Марка Цукерберга и посмотреть, что это за человек. Если ожидания не обманут, Шон поможет парню превратить Facebook в нечто невероятное.

Миллиард долларов или ничего. Просто и ясно. Другого не предлагать.

Два успешных проекта — Napster и Plaxo — за Шоном уже числились.

Станет ли Facebook третьим?

— Да брось, Эдуардо. Ты правда боишься, что потребуют документы? В таком-то месте? — Девушка картинно закатила глаза.

Эдуардо умолял ее взглядом, но она снова углубилась в коктейльное меню. Марк тоже принялся выбирать эти чертовы напитки. Может, Келли права и никто не спросит у них документов, подтверждающих возраст. Но важно не это: их пофигизм — и ее, и Марка — страшно бесил Эдуардо. И проявлялся он не только в ресторане. С самого начала поездки в Нью-Йорк Марк вел себя так, будто приехал сюда расслабиться и оторваться. Ладно, Келли такое поведение простительно — она оказалась с ними на ужине исключительно потому, что в удачное время приехала навестить маму, которая живет в Квинсе. А Марк?! Он-то, по идее, находится в Нью-Йорке по делам компании!

В городе они остановились у приятелей, так что на отель тратиться не пришлось. Но все остальное — дорогу, рестораны, такси — оплачивал Эдуардо. Точнее сказать, эти расходы покрывались со счета Thefacebook, из той стремительно таявшей тысячи долларов, которую Эдуардо внес на счет компании в январе, три с половиной месяца назад. И коль скоро поездка проходила по графе «предпринимательские расходы», Марку следовало бы отнестись к ней серьезнее.

Марк, однако, был не склонен корчить из себя бизнесмена. Эдуардо организовал в Нью-Йорке ряд встреч с потенциальными рекламодателями, но толку из них не вышло. Успеху переговоров отнюдь не способствовало то обстоятельство, что их добрую половину Марк просто проспал, а на тех, которые удостоил своим присутствием, молча отсиживался, пока Эдуардо отдувался за двоих. Несмотря на то что на партнеров по переговорам производило впечатление количество зарегистрированных пользователей Thefacebook — по последним данным, их было уже больше семидесяти пяти тысяч, — вкладывать деньги в рекламу на сайте никто не спешил. Интернет-реклама — штука довольно непредсказуемая, да к тому же Эдуардо было трудно втолковать рекламщикам, чем Thefacebook отличается от других сетевых проектов. Они так и не усвоили, что на этом сайте пользователи проводят больше времени, чем на большинстве других. И что большинство однажды зашедших на Thefacebook — 67 процентов — в скором времени снова сюда возвращаются.

Возможно, результат не был бы столь плачевным, если бы Марк ответственнее подходил к делу. Вот и сейчас, например, в одном из самых модных нью-йоркских ресторанов он сидел в своем идиотском худи и сандалиях. Допустим, в «66» они встречались не с потенциальным рекламодателем, но ужин тем не менее был деловым, и Марку полезно бы выглядеть соответственно. Надев что-нибудь поприличнее, он не выделялся бы, как белая ворона.

Ресторан «66», расположенный на первом этаже Текстайл-Билдинга в Трайбеке, был новым проектом Жан-Жоржа Вонгерихтена и, возможно, лучшим из всех известных Эдуардо китайских заведений. Интерьер ресторана был изысканно минималистичным и подчеркнуто современным: входную дверь укрывала от глаз изогнутая полукругом стеклянная ширма в два человеческих роста, кухню от обеденного зала отделял огромный аквариум, пол был покрыт бамбуковым паркетом, между кожаными диванами — панели матового стекла. Прямо в центре стоял длинный стол на сорок персон, вдоль него протянулась матовая стеклянная стена, за которой мельтешили тени барменов.

Несмотря на свисающие с потолка красные шелковые полотнища с иероглифами, кухня в ресторане была, по крайней мере на вкус Эдуардо, скорее не китайская, а фьюжн. Четвертый участник ужина опаздывал, поэтому они уже кое-что заказали: глазированную свинину с луково-имбирным соусом, тартар из тунца, паровую клешню лангуста с имбирем и вином, здоровенные китайские пельмени с креветками и фуа-гра. Подружке Эдуардо ничто из заказанного не приглянулось, она заявила, что подождет десерта — домашнего мороженого. Здесь его подавали в картонных коробочках, в такие китайцы обычно упаковывают еду «навынос». Впрочем, если удастся получить от официанта спиртное, не подтверждая возраст, она была готова обойтись и без десерта.

Келли оказалась довольно ветреной особой, но зато стройной и симпатичной, — после того эпизода в туалете общежития Эдуардо сумел сохранить с ней отношения. Элис Марка давно оставила, но ему, похоже, от этого ни тепло ни холодно. В данный момент помыслами Эдуардо не то чтобы всецело владела Келли. Его мысли были заняты человеком, который собирался составить им компанию за ужином.

Эдуардо мало знал о Шоне Паркере — а информация, нарытая в Интернете, не слишком радовала. Паркер был деятелем из Кремниевой долины, серийным предпринимателем, с треском вылетевшим из двух крупнейших интернет-компаний. Эдуардо он виделся этаким дикарем, вероятно, даже немного опасным. Он понятия не имел, зачем этому типу понадобилось с ними встречаться и что он от них хотел. Сам Эдуардо не хотел от Паркера ровным счетом ничего.

Помяни черта — он и появится. Эдуардо первым заметил Паркера, когда тот выплыл из-за полукруглой стеклянной ширмы. Не заметить его было трудно — он передвигался по ресторану не как все нормальные люди, а на манер мультяшного персонажа, шарахаясь от стенки к стенке, истерично кружа по залу. Казалось, он знал здесь всех и каждого. Он обнял официантку и, не выпуская ее из объятий, поздоровался с девушкой-метрдотелем, потом подошел к одному из столиков, пожал руку мужчине в костюме и, как близкий друг семьи, взъерошил волосы его сыну. Что, черт возьми, это за персонаж?

Наконец он подошел к их столику и улыбнулся — в его улыбке было что-то волчье.

— Шон Паркер. Ты, наверное, Эдуардо, а ты Келли. А это, разумеется, Марк.

Склонившись над столом, Паркер протянул руку Марку. При этом, увидел Эдуардо, у Марка вдруг заалели щеки и загорелись глаза — прямо как у язычника перед идолом. Марк, подумал Эдуардо, поклоняется Шону Паркеру, как божеству.

Догадаться об этом Эдуардо мог бы и раньше. Ведь Napster был знаменем компьютерных пиратов, вокруг которого развернулась величайшая в истории пиратства битва. Битву пираты в конце концов проиграли, но важно не это — главное, что Napster до сих пор оставался непревзойденным по масштабам взломом. Паркер в битве выжил, занялся Plaxo и прославился во второй раз. Эдуардо не успел вспомнить, что еще он читал о Паркере в Google, поскольку тот сам пустился рассказывать о себе, едва только уселся рядом с Келли и заказал на всех выпивку, перехватив на бегу официантку, с которой явно успел подружиться в прошлые посещения.

История следовала за историей — Шон оказался совершенно неутомимым рассказчиком. Они узнали от него про сражения за Napster и еще более ожесточенные — за Plaxo, из последних он еле выбрался живым. Он рассказывал обо всем, не стараясь ничего утаить: о Кремниевой долине, о вечеринках в Стэнфорде и в Лос-Анджелесе, о друзьях, которые стали миллиардерами, и о тех, кто к этому пока только стремится. Он рисовал захватывающую картину, а Марк слушал его раскрыв рот. Еще чуть-чуть, казалось Эдуардо, и он бросится покупать билет в Калифорнию.