Может, он просто переутомился, подумал Тайлер. Марк много сил отдавал учебе, а на примере Виктора Тайлер знал, что с программистами такое случается — перетрудившись, человек опускает руки, начинает брюзжать. Его отговорки, разумеется, были пустыми. Слабый сервер? Хорошо, можно купить новый. Трудности с интерфейсом, говоришь? Ну какие с ним могут быть трудности? Может, Марка надо на время оставить в покое — он отдохнет и в феврале с прежним воодушевлением примется за работу?!

Ситуация складывалась неприятная, и из Кёркланда Тайлер, Кэмерон и Дивья уходили в глубоком унынии. Неделю за неделей Марк твердил, что дело движется, а теперь заявляет, что, мол, еще ничего не готово, у него есть занятия поважней, да и восторга в отношении проекта он больше не испытывает. Кроме загруженности учебой — никаких объяснений, только беспомощные отговорки. А тем временем два месяца прошли впустую.

Все это было крайне печально. Тайлер полагал, что сайт должен был уже работать, что этот ботаник постиг суть проекта, оценил его возможности. Он ведь видел, что они успели сделать до него, согласился, что возни осталось немного: десять-пятнадцать часов, если за работу возьмется опытный программист. И вдруг — вся эта фигня про интерфейс и производительность сервера…

В конце концов Тайлер пришел к мысли, что правильнее всего будет дать парню несколько недель отдыха. Можно было надеяться, что после этого он придет в себя.

— А если он и через несколько недель ничего делать не станет? — спросил Дивья.

Сидя на диване в «Велосипедной комнате», они слышали, как за черной дверью по Массачусетс-авеню проезжают машины. Если бы Тайлер с Кэмероном поднялись наверх, они бы могли наблюдать за улицей из окна, устроенного так, что самих их снаружи не было видно. Но Тайлер по натуре не был наблюдателем. Он любил действовать, участвовать в событиях, подгонять их ход. Для него ничего не было хуже, чем неподвижно созерцать, как жизнь проносится мимо.

Тайлер пожал плечами. Он не хотел делать скоропалительных выводов… Но вдруг они ошиблись в Марке Цукерберге? Вдруг он, Тайлер, напрасно счел его подходящим для их предприятия? Что, если Марк Цукерберг — всего лишь заурядный сдвинутый программист, неспособный понять их замысел?

— Если не станет, — хмуро ответил Тайлер, — придется искать нового программиста. Такого, который сможет понять, чего мы хотим.

Не исключено, что Марк Цукерберг ни-че-го про их проект не понял.

Эдуардо целых двадцать минут прождал в пустынном вестибюле Кёркланд-Хауса, пока Марк, наконец, не показался на лестнице, ведущей снизу из столовой. Он несся, перепрыгивая через ступеньки, капюшон желтого шерстяного балахона развевался у него за спиной. Сложив руки на груди, Эдуардо посмотрел на друга в упор.

— Мне казалось, мы договаривались на девять, — начал было он, но Марк отстранил друга и прошел мимо.

— Некогда, — пробормотал Марк, извлек из кармана шортов ключ и вставил его в замочную скважину на дверной ручке.

Волосы у Марка были всклокочены, глаза воспалены.

— Ты что, вообще не спал? — вкрадчиво спросил Эдуардо.

Марк ничего не ответил. Но Эдуардо и так знал, что всю последнюю неделю Марку было не до сна, потому что он работал круглые сутки — с утра до вечера и с вечера до утра. Он умирал от усталости, но не обращал на это внимания. Сейчас Марк мало на что обращал внимание. Он находился во взвинченном состоянии, знакомом любому программисту: боялся отвлечься хоть на секунду, чтобы не потерять нить.

— В смысле, некогда? — не унимался Эдуардо, но Марк пропустил его вопрос мимо ушей.

В конце концов замок щелкнул, Марк толкнул дверь и ввалился в комнату. Запнувшись сандалиями за брошенные у порога джинсы, он рухнул, чуть не повалив на пол захламленную книжную полку и маленький телевизор. Мгновение спустя Марк снова оказался на ногах и устремился к столу.

Компьютер он не выключал, нужная программа была открыта, так что Марк без промедления приступил к работе. Он не слышал, как Эдуардо подошел к нему сзади, — пальцы программиста, как одержимые, летали по клавиатуре.

Насколько понимал Эдуардо, Марк в данный момент наносил последние штрихи — отладку программы он закончил в три, дизайн и коды были готовы еще раньше. Оставалось добавить одну функцию, на обдумывание которой Марк потратил почти целый день.

Он долго играл с оформлением сайта, добиваясь максимальной простоты дизайна, стараясь при этом насовать в него достаточное количество цепляющих внимание фишек. По его мысли, на сайт Thefacebook людей должна была приводить не только страсть к подглядыванию. Ставка делалась на интерактивность подглядывания. Проще говоря, сайту надлежало имитировать драйв повседневной университетской жизни — то, что заставляет студентов завязывать отношения с себе подобными, торчать в барах и ночных клубах, ходить на занятия и в столовую. Да, они делают все это, чтобы повидаться с приятелями, пообщаться, поговорить — но за всеми этими социальными телодвижениями стоит одна, элементарная и основополагающая движущая сила.

— По-моему, получилось здорово, — сказал Эдуардо, глядя на экран через плечо Марка.

Марк покивал — видимо, каким-то своим мыслям.

— Ага.

— Нет, ну правда здорово. Красота. Народ должен на это клюнуть.

Марк пригладил ладонью шевелюру и откинулся на спинку стула. На дисплее красовалась страница, которую предстояло увидеть пользователю после того, как он зарегистрируется и добавит сведения о себе. Наверху оставалось место для картинки — той, которую сам пользователь захочет туда поместить. Правее располагался столбец с личной информацией: на каком ты курсе, что изучаешь, какую школу окончил, откуда родом, в каких клубах состоишь, твоя любимая цитата… Дальше шел список друзей, которых можно либо «зафрендить», либо пригласить на сайт извне. Тут же была кнопка «Подмигнуть» — она служила для того, чтобы показать заинтересовавшим тебя пользователям, что ты к ним заходил и оценил их страничку. А еще ниже крупными буквами: «Пол»; «Цели — Дружба/Свидание/Отношения/Налаживание связей»; «Семейный статус»; «Предпочтения: Мужчины/Женщины».

Как раз этот последний раздел должен был стать двигателем проекта. Цели. Статус. Предпочтения. На этих трех анкетных пунктах и держится драйв университетской жизни. Эти три слова в сжатом виде определяют поведение студентов на вечеринках, в аудиториях и общежитских комнатах, руководят поступками обитателей кампуса.

На сайте все будет точно так же, как в реале. В сетевом общении появится та же сила, которая правит жизнью кампуса, и сила эта — секс. Даже в Гарварде, самом элитарном в мире учебном заведении, все вертится вокруг секса. Иметь его или не иметь — именно из этих соображений студенты стремятся в «финальные клубы»; руководствуясь ими, выбирают курсы и места в столовой. Они же создадут глубинную подоплеку сайта Thefacebook.

Марк перешел на главную страницу. На синей полосе вверху экрана Эдуардо рассмотрел голубые кнопки «зарегистрироваться» и «войти». Дизайн был прост и лаконичен. Ни тебе мерцающих надписей, ни надоедливых мелодий. Все подчинено практичности — ничего кричащего, назойливого или отпугивающего. Просто и ясно:

— Логин — это твой адрес на Harvard.edu, — предположил Эдуардо. — А пароль придумываешь сам?

— Совершенно верно.

Логин в виде адреса электронной почты на Harvard.edu — это очень правильно, подумал Эдуардо. Чтобы получить доступ на сайт, надо учиться в Гарварде. Они с Марком понимали, что эксклюзивность Thefacebook только добавит ему привлекательности, а кроме того, внушит пользователям успокоительную мысль, что сведения о них будут храниться в закрытой приватной сети. Приватность тут очень важна, поскольку людям необходима уверенность, что только от них зависит судьба информации, выложенной ими в Интернет. То, что пароль будут выбирать сами пользователи, тоже принципиально важно. У Аарона Гринспена неприятности возникли именно оттого, что паролем для входа на его сайт служил номер студенческой карточки. Марк даже вступил с Гринспеном в переписку, выспрашивая у него подробности создания злосчастной доски объявлений. Гринспен тут же попытался зазвать Марка к себе в партнеры — так же, как до того братья Винклвосс с их сайтом знакомств. Всем нужна была помощь Марка, а ему самому не нужен был никто. Все необходимое всегда было у него под рукой.