Марк внимательно слушал, но по односложным ответам трудно было понять, что он обо всем этом думает. Его собственное повествование о том, как продвигается работа, чем он занимался в Калифорнии весь этот месяц, о Шоне Паркере, стажерах и калифорнийских знакомствах укладывалось в краткую фразу: «Это было любопытно». То есть не несло абсолютно никакой информации.

Тем временем они въехали на узкие, забитые автомобилями улицы сияющего, раскинувшегося на холмах города. Эдуардо подумал, что Сан-Франциско, пожалуй, самый красивый из известных ему городов и в то же время самый необычный: дома карабкаются один на другой: кривые улицы — местами мощенные булыжником и приспособленные для канатного трамвая — взбираются на холмы, которые высотой и крутизной склонов легко могут тягаться с некоторыми горами. С одного угла перед тобой открывается красивый и идиллический, как в туристическом проспекте, вид, а на соседнем возле подожженного мусорного бака греется кучка оборванных бродяг.

Количество бродяг за окном увеличилось, а идилличности поубавилось — по бульвару Грири они въехали в самое сердце района Тендерлойн. Искомый клуб затерялся за О'Фаррелл-стрит, среди обшарпанных магазинчиков, забегаловок и массажных салонов. Машина подкатила к подъезду без вывески, у которого выстроилась длинная очередь, сдерживаемая детиной в черном костюме и с радиогарнитурой на голове.

— Многообещающая картина, — сказал Дастин, припарковав машину у кучи мусора, перегораживавшей практически весь тротуар. Стоявший тут же бездомный не обратил на них ровно никакого внимания. — Девушек намного больше, чем мужчин. Это хороший признак.

Они вылезли из машины и направились к дверям клуба. Как всегда, Марк держался сзади, поэтому общение с охраной выпало на долю Эдуардо. Детина смерил его взглядом, отметив галстук и пиджак, а затем посмотрел на Марка с Дастином, на которых был классический программистский прикид. По лицу охранника явственно читалось: «И эти лохи надеются, что их пустят?» Даже в Сан-Франциско положено соблюдать кое-какой этикет. Эдуардо назвал имена, и охранник послушно повторил их в микрофон. Потом недоуменно пожал плечами и придержал перед Эдуардо, Марком и Дастином дверь.

Темное помещение освещалось вспышками стробоскопов. В ритмично движущихся лучах Эдуардо рассмотрел два танцпола под низким потолком и плексигласовую лестницу, которая, изогнувшись над барной стойкой, вела на антресоль, где располагалась VIP-зона. Под оглушительную музыку в густой толпе сновали официантки в коротких юбочках и микроскопических облегающих топах, разнося подносы, уставленные роскошными разноцветными коктейлями. Заведение было забито под завязку, и официантки лишь ценой нечеловеческих усилий умудрялись не растерять по дороге бокалы.

Едва вклинившись в толпу, Эдуардо с друзьями услышали перекрывающий музыку крик, который донесся со стороны лестницы. Посередине ее стоял Шон Паркер и отчаянно махал им рукой:

— Сюда!

У подножия лестницы они очутились только минут через пять. Там им пришлось назвать свои имена очередному радиофицированному мордовороту. Только после этого они смогли вслед за Шоном подняться в VIP-зону и разместиться там за круглым столиком, окруженным кожаными диванами.

Шон немедленно налил всем троим по рюмке абсурдно дорогой водки и пустился в рассказ о своем прошлом посещении этого клуба — в тот раз он оказался здесь с основателями PayPal после церемонии вручения каких-то наград. Речь его была стремительной, казалось, ему с большим трудом удавалось усидеть на месте — он проливал водку на стол, отбивал дробь подошвами аккуратных кожаных туфель. Эдуардо понимал, что Шон всегда такой, что его мозг работает на более высоких оборотах, чем у всех остальных.

Слушая Шона, Эдуардо то и дело косил глазом на соседний столик — за ним сидели красотки, каких он в жизни своей еще не видывал. Их было четыре, одна другой обалденней: две блондинки в черных коктейльных платьях и с нечеловечески длинными ногами и две брюнетки неясного этнического происхождения — одна в вызывающем кожаном бюстье, а другая в легком платье, которое запросто можно было принять за нижнее белье.

Мгновением позже до потрясенного Эдуардо дошло, что он этих девушек на самом деле знает и что это действительно самые обалденные девушки на свете — топ-модели, представляющие белье Victoria's Secret,[34] — словно сошедшие со страниц каталога. Еще большее потрясение он испытал, когда одна из них, склонившись через разделявшее столики пространство, о чем-то заговорила с Марком.

Эдуардо глазам своим не верил. Девушка так сильно подалась вперед, что пышная грудь едва не вываливалась из бюстье. Ее смуглую кожу украшали блестки, обнаженные плечи сияли в пульсирующем свете стробоскопов. Она была роскошна. И она разговаривала с Марком.

Он понятия не имел, о чем они говорят и с чего началась их беседа. Но девушке она явно доставляла удовольствие. Марк же напоминал до смерти испуганную зверушку, выхваченную ночью фарами грузовика. Но как же восхитительны были эти фары! Он почти не отвечал ей, молчал, но ее это ничуть не смущало. Она улыбалась, а потом взяла и положила руку Марку на колено.

У Эдуардо перехватило дыхание. Паркер тем временем продолжал увлеченный монолог. Теперь он рассказывал историю своих сражений с Sequoia Capital — о том, как чокнутый валлиец выпер его из Plaxo, нанял частных детективов и, выкрутив руки, вынудил оставить компанию. Не исключено, что он кое в чем привирал, но в том, что вся история дурно пахла, сомневаться не приходилось. Шон поклялся рано или поздно расквитаться с обидчиками. Потом он заговорил про Thefacebook, вовсю расхваливал проект и бился об заклад, что со временем этот сервис покорит весь мир. По-видимому, он действительно в это верил. Единственное, что его в проекте смущало, — это начальное «the» в названии. Оно было явно лишним, а Шон терпеть не мог все лишнее.

Все это время Эдуардо молча слушал словоизлияния Шона, попутно наблюдая за Марком и его собеседницей.

В какой-то момент Марк резко поднялся — красотка из Victoria's Secret подала ему руку и тоже встала. Она повлекла его к выходу из VIP-зоны, они спустились по прозрачной лестнице и скрылись из виду.

У Эдуардо закружилась голова. Он с трудом верил своим глазам. Неужто Марк и вправду сбежал из клуба? А разве он по-прежнему не встречается с той китаянкой из Гарварда?

Да чего тут гадать! Ясно как день — Эдуардо только что имел счастье видеть, как Марк Цукерберг отправился домой в компании топ-модели.

Для Эдуардо это стало самым весомым из возможных доказательств правоты Шона Паркера: точно, со временем Thefacebook покорит весь мир.

Четыре дня спустя Эдуардо снова сидел у окна в том же проклятом «Боинге-757» компании American airlines, прижимаясь лбом к стеклу иллюминатора. Дождя за ним на сей раз не было, зато мрачные серые тучи теперь клубились у Эдуардо в голове.

Ему было плохо. Голова трещала, все члены ныли, и в этом был виноват только он сам. Последние дни смешались в один бешеный ураган деловых встреч и пьянства, постоянного неумеренного пьянства. Оно началось с той чертовой вечеринки, которая закончилась только в пятом часу, когда клуб уже был давно закрыт. Марка Эдуардо увидел только на следующий день — на вопросы о модели Victoria's Secret тот отвечал уклончиво. Но Эдуардо был уверен, что между ними что-то было. Чем настойчивее он наседал на Марка, тем меньше получал в ответ — это, с точки зрения Эдуардо, подтверждало истинность его догадок. Эдуардо оставалось лишь молча восхищаться. Мир в самом деле перевернулся с ног на голову, как если бы они с Марком провалились в Алисину кроличью нору.

Их жизнь становилась все чудесатее и чудесатее. За то время, пока Эдуардо находился в Калифорнии, Шон организовал массу ужинов, встреч и коктейлей с венчурными инвесторами, людьми из софтверных компаний и прочими состоятельными персонажами, заинтересованными в сотрудничестве с Thefacebook. Как оказалось, заинтересованы были очень многие. Компанию настойчиво обхаживали все крупные игроки. Ситуация явно переменилась: теперь обсуждались самые что ни на есть реальные предложения, шепотом и на ухо назывались многомиллионные суммы.